– Да, она такая, правда? – я почувствовала ухмылку в его словах.

Все в Стейнбеке и окрестных городах знали о Заке Мессия и его протеже, Жасмин Моран. Они даже сделали местную газету. Зак провел несколько часов с Жасмин, работая над ее навыками и подготовкой. Она даже начала помогать ему проводить занятия в центре «Следующие шаги». Мое сердце переполнялось, когда я смотрела, как расцветает их дружба.

– Вот оно, – он наклонился вперед. – Увернись... вот и все, Эль... развернись... – он сжал кулак. – Двухочковый – ДА! – Зак снова вскочил со своего места, выкрикивая имя Жасмин, когда она праздновала вместе со своей командой.

После этого я сдалась. Зак только оживлялся и возбуждался все больше по мере того, как «Саблезубые Стейнбека» брали на себя инициативу.

И когда прозвучал финальный свисток, объявляющий их победителями, Зак первым вышел на площадку и поздравил их.

_______

– Ты нервничаешь? – спросила Жасмин у Зака, уплетая свое шоколадное мороженое. Это был наш послематчевый ритуал. Победа или поражение, мы всегда ели мороженое в «Ластах» после игры.

– Нервничаю? Это что, шутка? – Зак усмехнулся. – У нас был один из лучших сезонов.

– Да, но это последняя четверка. Дюк, Оберн и Пердью, все…

– Не говори этого, – он ткнул ложкой в ее сторону.

– Как скажешь, чувак, – усмехнулась она. – Я просто говорю, что ты выглядишь потрясающе уверенным в себе.

Зак слизнул последнюю каплю мороженого со своей ложки и бросил ее в стакан, перекинув руку через спинку моего стула.

– Чемпионство наше, так и должно быть. Ради Дека.

Печаль нахлынула на Жасмин.

– Да, ты прав. Ты совершенно прав. Это ради Деклана, не может быть, что ты не привезешь его домой.

Я опустила руку на колено Зака и нежно сжала его. Прошло почти три месяца с тех пор, как родители Зака приняли душераздирающее решение отключить систему жизнеобеспечения Деклана. Они хотели провести последнее Рождество со своим старшим сыном, и они так и сделали.

Тиму пришлось тяжелее всего, но после последнего раунда магнитно-резонансной томографии Деклана врачи подтвердили то, во что никто не хотел верить: повреждение его мозга было слишком обширным.

Зак был удивительно силен на протяжении всего этого испытания. Вскоре после того, как мы официально заявили о наших отношениях, мы оба навестили его брата. Зак провел с ним немного времени, чтобы рассказать ему о нас, о команде и Жасмин, а затем, когда я прижалась к нему, он попрощался.

Он смирился с этим, даже если его родителям потребовалось чуть больше времени.

Наклонившись, Зак коснулся своими губами моих, полностью игнорируя рвотные позывы, которые имитировала Жасмин.

– Я люблю тебя, – прошептал он, и эти слова подействовали на меня так же сильно, как было всегда.

– Я тоже тебя люблю, – я положила ладонь ему на щеку, проведя большим пальцем по уголку его рта. – Но ты должен вести себя хорошо, пока мы присматриваем за Эльзой.

– Все слышу, – пробормотала она.

– Думаю, пришло время вернуть Эльзу в ее замок, – Зак подмигнул ей.

– Однажды я перестану быть ребенком, и смогу сказать тебе все, что думаю.

– Тебе пятнадцать. Еще много времени, чтобы побыть ребенком.

– Канталупа, немного помощи не помешало бы.

Теперь это была постоянная шутка. Зак назвал Жасмин Эльзой, а она называла меня Канталупой.

– В этом вопросе ты сама за себя, Жас, извини.

– Ух, – она закатила глаза. – Однажды, Зак... Я предупреждаю тебя.

– Трясусь от страха.

– Ты такой придурок.

– Вот тут я с тобой согласна, – я подняла руку, и она дала мне пять.

– О, черт, который час? – Жасмин проверила свой сотовый. – Мне нужно домой. Маколи Денвер заедет за мной в восемь.

– Маколи Денвер? Кто, черт возьми, такой Маколи Денвер?

– Просто друг, – она слегка пожала плечами, как будто в этом не было ничего особенного.

– По-моему, звучит не как друг, Эл, – Зак практически прорычал эти слова. – Звучит как парень, вот как это звучит.

– Да, и что? Мы друзья.

– И сколько же лет этому Маколи?

– Ему шестнадцать, он в десятом классе.

– О, черт возьми, нет. Твои мама и папа знают о нем?

– Они знают, что это не их дело...

– Они говорили с тобой о пестиках и…

– Ладно, хватит об этом, – я зажала Заку рот рукой. – Помнишь, о чем мы говорили? – я прищурилась, глядя на него.

– Я помню, – слова были приглушены моей ладонью.

– Мы не можем переступать.

Он кивнул, и я убрала руку.

– Мы должны придерживаться правил, Зак. Фрея очень ясно дала понять, что мы – ты – не можешь продолжать переступать границы.

– Понял, понял, – надулся он.

Плечи Жасмин затряслись от тихого смеха.

– Ты бы видел свое лицо.

– Увидишь лицо Маколи после того, как я закончу с ним, если он когда-нибудь хоть пальцем…

– Зак!

– Что? Ей пятнадцать. Я знаю, какие дети в этом возрасте. Помнишь, какими мы были?

– Это совсем другое, – мои щеки порозовели.

– Нет, не другое.

– С вами весело и все такое, – сказала Жасмин, – но у меня свидание.

– Видишь, – пробормотал Зак. – Это свидание. Она назвала это свиданием.

– Жасмин, пойдем, – я встала. – Оставим сумасшедшего здесь.

– Думаю, это лучшая идея, которая у тебя когда-либо возникала, – она пошла за мной.

– Очень смешно, вы обе. Разве плохо, что я волнуюсь? – он посмотрел на нас, и я почувствовала, как моя решимость ускользает.

Мне действительно нравилось, что он так сильно заботился о ней. Но Жасмин не была нашим ребенком. Она даже больше не была моей подопечной, официально. Но мы все равно тусовались вместе. Ее родители были все такими же чокнутыми, как и прежде, в чем у нас с Заком был богатый опыт.

– Нет, это очень великодушно с твоей стороны.

– Я понимаю, – Жасмин пожала плечами. – Но мне все еще нужно встретиться с Маколи.

– Во сколько, ты сказала, он заедет за тобой? Может быть, мне стоит остаться, чтобы встретиться...

Жасмин подошла к нему, положила руку ему на плечо и сказала:

– Все будет хорошо, Мессия, – она направилась к двери, а Зак уставился ей вслед.

– Меня только что проучила девятиклассница?

– Да, малыш, – я подавила улыбку. – Думаю, так и было.

Зак

– Куда ты собралась? – я обхватил Калли за талию и притянул ее спиной к своей груди. Убрав волосы с ее плеча, я засыпал его крошечными поцелуями, проводя языком вверх по склону ее горла, чтобы прикусить ее челюсть.

– Я хотела распаковать вещи, – сказала она.

– Распаковать вещи? Малышка, я только что провел несколько часов взаперти в автобусе с кучей парней, и ты думаешь, сейчас самое время распаковать вещи?

Путешествие от Стейнбека до Финикса заняло почти семь часов. Мы встали ни свет, ни заря, чтобы отправиться на место проведения последнего уик-энда Мартовского безумия, который проходил на стадионе Стейт-Фарм.

Калли ехала сзади со своим отцом, Джози и родителями Джози.

– Серьезно, ты хочешь поговорить об адовых поездках? – проворчала она. – Мне пришлось слушать, как мой папа и мистер Молинью обсуждают турнир в течение семи долбаных часов, – она повернулась в моих объятиях, глядя на меня своими большими глазами цвета виски. – Я люблю тебя, Зак, и я люблю команду, но никому, и я имею в виду вообще никому не нужно так долго слушать разговоры о баскетболе.

Смех грохотал в моей груди, когда я прижался мягким поцелуем к ее губам.

– Хорошо, что позволила ему поехать с тобой и семьей Молинью.

– Да, ну, я не могла просто позволить ему быть одному.

Калли и ее старик были в процессе восстановления отношений. Они пытались починить их за последние пять месяцев, но некоторые шрамы были настолько глубокими, что тяжело заживали. Они были вежливы, и мы иногда навещали его дома вместе с Каллумом и его новой девушкой, но Калли смирилась с тем, что у нее никогда не будет отца, которого она хотела.