Со стороны моста доносился шум, лязг и крики, раздаваемых команд. Наверное, будь я поблизости, то оглохла бы. Браги опасливо озирался по сторонам, стоило нам подойти к вратам, как кто-то больно схватил меня за руку.

— Какого эйхерия ты тут делаешь? — прошипел Гарм, не хуже любой змеи.

Его глаза горели как раскаленные угли. Внутри у меня все оборвалось. Призрачный пес должен был сражаться с Тюром, вместо этого он находился тут.

— Почему ты не с Фенриром?

— Потому что он понял, что вы с Локи что-то замышляете.

Он бесцеремонно и даже грубо потащил меня прочь от Вальгринда, но Труд вытащила меч и прикоснулась лезвием к шее лучшего друга моего варга.

— Отпусти ее.

Гарм злобно покосился на нее и зарычал.

— А тебя надо было сразу отдать Йормунганду.

— Гарм, послушай, — взмолилась я. — Со мной тут ничего не случится.

— Ты совсем сдурела?!

— Советую не орать, — шикнул Браги и продолжил озираться, пока мы переругивались.

— Один поклялся, что меня никто не тронет в Асгарде, — терпеливо начала объяснять то, что недавно поведала Хати. — Мне ничего не грозит. А вам, да. Дай мне сделать то, зачем я пришла, потом можешь меня хоть за шкирку уводить.

— Ты сейчас серьезно?

— Клянусь. Один настолько самоуверен, что поклялся. Я в безопасности. Но только в пределах Асгарда. Снаружи он сможет меня убить и глазом не моргнет.

Хати не сдержал смешка от этого идиотского сравнения, ведь у Одина и так один глаз. Какая ирония. Гарм тяжело вздохнул, будто мысленно спрашивал у норн, за что ему это все.

Ивар

Ворота, ведущие на Бифрёст, мы сначала выбили тараном, а потом сожгли горящим составом Локи. Один стоял на стене и что-то выкрикивал. Вместо того чтобы ждать нас в конце моста, часть эйхериев во главе с Хеймдаллем высыпалась на Бифрёст. Им было приказано сдерживать нас, пока на равнине выстраивалась большая часть войск Асгарда. Хорошо еще, что Тор, дабы не зацепить своих и не разрушить мост, перестал метать свои молнии. Он видел валькирий, но рассмотреть четче и найти среди них Труд оказалось непросто. На всех воительницах сверкали идентичные доспехи.

Битва началась с обстрела стрелами, копьями и камнями. Широта моста позволяла встать в боевой порядок. Хеймдалль выстроил защитную «стену щитов», которую образовывали отборные бойцы. Щит каждого воина соприкасался со щитом его соседа по строю. Так эйхерии собирались стоять, пока не отобьют атаку или пока все не погибнут.

Мы же предпочли идти клином, или так называемой "свиньей", где в авангарде высился Трим с инеистыми турсами. Этот маневр, согласно скандинавской легенде, изобрел сам Один. Поэтому в насмешку асу наши бойцы выстроились именно таким образом. Стоило Триму топнуть, как по мосту зазмеился иней, быстро создавая ледяную, скользкую корку. Для этинов это было не страшно, турсы держались с помощью шипов на сапогах. А вот эйхериям придется несладко на подобном катке.

Сближение было жестким и быстрым. Трансформироваться я пока не решался. Да и вперед меня не пустили, потому что я считался слишком ценным. Меня берегли как козырную карту, поэтому я затерялся среди варгов.

Все происходило молниеносно, бой перерос в рукопашный, представляя собой ряд поединков. На мосту творился настоящий Хаос. Многие воины держали в руках круглые щиты, их расцветка создавала безумный калейдоскоп. Но это помогало отличать своих от чужих.

Локи стремился добраться до Хеймдалля и оттягивал его к краю моста. Сурт прорубал нам дорогу вперед. Рука работала на рефлексе, пока мы пробивались метр за метром на территорию Асгарда. Мышцы уже ныли, но я не переставал работать мечом. Знака от Гарма пока не слышал, и хорошо. К этому моменту мне нужно знать точно, куда спешить, вперед или назад. Пока я был зажат между врагами и соратниками.

Воины быстро и беспрерывно обменивались ужасными и мощными ударами. Редко появлялись перерывы. При этом нужно было постоянно сохранять равновесие, это жизненно важно. Приходилось все время уворачиваться, отклоняться, подныривать, отпрыгивать вбок или назад. Сражающиеся постоянно двигались, чем-то напоминая боксеров на ринге.

На меня напал очередной эйхерий, я парировать лезвием удар меча противника, чтобы не испортить свое острие. Другой удар отразил быстрым движением щита, который держал как можно дальше от тела и постоянно перемещал. Третьему врагу нанес тяжелый боковой удар по голове, четвертому рубанул по руке, пятому по ноге ниже колена. Меч двигался беспрерывно. Даже секунда промедления могла стоить жизни.

Широта моста помогала маневрировать, хотя перил у Бифрёста не имелось. Время от времени кто-нибудь падал вниз, в водную пучину, где еще кострами горели драккары.

Очередной мощный удар обрушился на меня, я принял его плоской поверхностью щита. А вот в отдалении от меня один из наших воинов сделал ошибку, меч эйхерия с лязгом пришелся на железную окантовку. Оружие врага выдержало и не разбилось, а вот щит оказался разрублен. Отпрыгнуть наш воин не успел, как и я прикрыть его. Лезвие эйхерия рубануло по его голове, кровь хлынула на мост, а тело безвольно упало, как мешок с картошкой. У кого-то из йотунов лезвие врага увязло в щите, быстрым движением великан отшвырнул его вместе с оружием эйхерия.

Внезапно я услышал вскрик. Резко обернувшись, увидел, что Сколль упала. Подбежав, бросил на нее собственный щит, чтобы отразить удар эйхерия, в то время как другой рукой отрубил нападающему противнику ногу и в тот же самый момент подпрыгнул так, что удар, направленный другим противником, прошел у меня между ног, не нанеся никакого вреда.

Постепенно мы отвоевывали мост. За нами двигался таран, который должен был пробить ворота на другом конце Бифрёста, а также защиту в виде плетеных щитов.

Что-то дернуло меня повернуть голову. Локи как раз увернулся от удара Хеймдалля, но вместо того, чтобы убить его, выпнул аса под зад с моста. На лице бога озорства расцвела улыбка. Теперь я явственно видел, что у моего отца совсем другие планы, нежели убивать. Он, правда, жаждал другого исхода. Скорее всего, более изощренного, чем смерть Одина.

Есения

Двери распахнулись почти бесшумно. Мы оказались в зале размером со стадион. Бо́льшая часть помещения была заставлена множеством лавок и столов, убегающих вдаль, где на возвышении стоял трон, сплетенный из ветвей Иггдрасиля. Тут и там виднелись брошенные, будто впопыхах, тарелки с остатками пищи и костями, валялись стаканы, кубки и рога. Тут витала смесь запахов древесины, пота, железа, хмеля и жареного мяса.

Непривычная тишина, не считая треска поленьев, обрушилась на мой слух. Посередине зала полыхал огонь в очаге. Он бросал блики на потемневшие столешницы, до стен этот свет не добирался. Высокие потолки тоже терялись во мраке, но на самом верху имелось отверстие, откуда проникала косая дорожка дневного света. Колонны толщиной с хороший такой дуб были изрезаны рунами и различными переплетающимися узорами. В таком помещении чувствуешь себя дюймовочкой. Что же будет, если оказаться в доме йотуна?

Мы прошли всего пару шагов, когда двери за нашими спинами резко захлопнулись. Засада? Я резко обернулась, но покровителя поэзии не увидела.

— Браги? — зло крикнул Хати. — Ты труп, так и знай!

— Я не знаю, почему они закрылись. Пытаюсь открыть, но не получается. Сейчас, погодите.

Но ждать нам было некогда. Из темноты раздалось утробное рычание, из мрака выступили белый и черный волки. По-видимому, Гери и Фреки. Размерами они не уступали Хати. Их глаза светились красным, а рот выделялся белыми длинными клыками.

Хати и Гарм переглянулись и начали оборачиваться в свои звериные формы. Только они успели это сделать, как вражеские волки напали. Меня валькирия отпихнула в сторону, отчего я споткнулась и упала, но спаслась от топора Вали, с которым Труд, обнажив меч, схлестнулась. Бог мщения был похож на разъяренного медведя, даже скалился по-звериному. Как только подобная махина умудрилась спрятаться в полумраке? Я думала, что они вместе с Видаром будут на поле боя.