— Я серьезно. Упустишь шанс, и больше можешь даже не надеяться.

— Ммм. Шантаж.

Что ж, поиграем, нахалка. Лизнул возбужденную вершинку, пока вторая рука вернулась с бедра к груди и начала массировать. Есения выгнулась навстречу, из ее рта вырвался сладостный стон. Ее дыхание стало прерывистым. Лучшая музыка для моих ушей. Желание захлестывало нас как цунами. Вобрав в рот сосок, начал посасывать и наслаждаться все более томными звуками, которые вырывались из ее сладкого ротика. То-то же, так она становилась более послушной и податливой. Ее тело виделось мне картой поцелуев, планировал изучить ее всю, каждый сантиметр. Поиметь так, что она имя свое забудет. Схватил зубами вершинку и немного потянул, а потом щелкнул по нему языком, вызывая тихий вскрик. Есения откинула голову назад и очень тяжело задышала, при этом рефлекторно терлась об меня, как кошка.

Внезапно я уловил изменение в ее самочувствие. Она задышала как-то страдальчески, будто ей стало…плохо.

— Ох, черт.

Быстро оказался рядом с ведром и вовремя подставил, перед тем как ее стошнило. Я держал ее волосы, чтобы те не испачкались, и не знал злиться, что ничего не случилось, или заржать. Она просто ходячий хаос. Да уж, не те звуки я хотел от нее услышать. Когда Есения опустошила желудок, то со стоном повалилась на кровать. Я налил ей стакан воды и подал.

— Это стыдно. Пожалуйста, скажи, что тоже пьян как Фортепьян, и ничего не вспомнишь

— Я кристально трезв, солнышко. А ты пила с богом. Еще неплохо продержалась. Даже говорить можешь связно. Это успех.

Она прыснула от смеха, а потом застонала, вернула мне стакан воды и накрыла голову подушкой.

— Ладно, ты прав. Мне надо поспать.

Смешок все-таки вырвался из меня. Ничего. Мы еще все наверстаем. Теперь я знал, что она тоже испытывала ко мне влечение, а большего и не требовалось на данном этапе. Перед тем как уйти, я поцеловал ее в лоб. Маленькое разноглазое бедствие.

Когда я уже стоял в дверях, она тихо сказала:

— Ты не прав. Я пила не потому, что потеряла любимого человека, а потому что меня обманывали, предавали, изменяли. Я заливала свое разбитое эго. Оказывается, я эгоистична.

— Себя тоже нужно любить. Может, ты просто еще не встретила того самого.

— Может быть.

Хотелось прилечь рядом с ней, но знал, что это очень плохая идея. Сегодня мы бы не сдержались, а протрезвев, она бы об этом пожалела. Есении нужно было подвести черту для самой себя. И провести самостоятельно. Никто не мог помочь измениться, отпустить ситуацию и жить дальше, если мы сами того не захотим. Какое-то время я ее еще караулил, чтобы вертихвостка не сбежала вниз к Локи, мало ли что ей могло прийти в бедовую голову. Завтра моя прелесть пожалеет о каждом выпитом стакане. Когда понял, что она наконец уснула, то спустился вниз и нашел Сколль.

— Иди тоже поспи.

— Не делай вид, что беспокоишься о моем сне, а не о сохранности драгоценного человека.

Она скривилась и направилась наверх. Ну все, пора бы уже поговорить. Я догнал ее и дернул за руку.

— Что происходит? И не говори, что все дело в том, что она человек. Или что я как-то могу обжечься. Раньше тебя это не волновало.

Сколль попыталась вырваться, но я держал крепко.

— Ты пытаешься сделать меня ее цепной сторожевой собакой, — огрызнулась в ответ.

— Сколль, она важна для всех нас.

— Но для тебя особенно, так ведь? Прошлой ночью ты спал с ней.

— Рядом. Я спал рядом.

— И почему же?

Хороший вопрос. Может, потому что желал ее до одури еще в отеле. Или мне хотелось просто находиться поближе. Но озвучил я другое.

— Рядом со мной у нее получается лучше бороться против чар Альвара.

— Да и пусть она сломалась бы под его чарами и оказалась в его постели! Тебе-то что?

Я зарычал, мои глаза загорелись, а когти сами вырвались, стоило только представить, что она окажется с ним в одной постели. Только через мой труп, как я уже и заявил девушке наверху. Сколль хмыкнула.

— Я так и думала.

— Что тебя не устраивает? Скажи уже.

— Ты никогда не смотрел на меня также! Никогда…

Я сглотнул.

— Как именно?

— Будто влюбился по уши. Будто надышаться ею не можешь. Будто выбрал ее своей волчицей.

Остолбенел, не зная, что думать об этом. Волчицей практически всегда становились только представительницы из варгов, а Есения человек. Но одно я знал точно, пора внести ясность.

— Сколль, ты мне как сестра. У нас ничего не выйдет.

— Потому что ты никогда не давал нам шанса.

Ее голос звучал так горько, что захотелось обнять, но это сейчас точно было бы лишним. Поняв, что я не собираюсь это как-то комментировать, она скрылась в их комнате. А я даже не знал, что думать, что делать. Закрыл глаза и взъерошил волосы. С появлением Есении, вся моя жизнь полетела к чертям. Я решил спуститься к Локи, тот будто поджидал меня, прислонившись к перилам.

— Обязательно было ее так напаивать?

Локи вздохнул.

— Ей это было нужно. Она притащилась в отель. Пыталась разгадать тайну исчезновения парня, который, на секундочку, имел очень много грешков за спиной. Сегодня ей требовалась перезагрузка, чтобы не утонуть в жалости к себе.

— Твоя философия называется алкоголизмом.

— Я тебя умоляю. Может девочка хотя бы раз в жизни напиться в дрова, когда ей паршиво. Я вообще думал, что ты останешься с ней. А ты отправил к ней свою подружку. Они же друг другу глаза выцарапают.

— Не выцарапают.

— Конечно, Сколль же сделает все, что ты скажешь. Даже залает.

— Прекрати, Локи. Это уже слишком. Она моя подруга. Не надо.

— Я просто честен, — сказал он без какой-либо доли издевки в голосе. — Есения мне нравится. Сможет держать в ежовых рукавицах.

Вдруг мы услышали, как наверху дверь ударилась о стену. Мой слух уловил звуки борьбы. Мы с Локи переглянулись и бросились туда, я свистнул Хати. Мне уже не нравился запах. Как они только умудрились проскользнуть мимо меня незамеченными?

Коренастый воин в медвежьей шкуре на голый торс и волосами цвета торфа держал Сколль за шею, прижав к стене. Ее глаза сверкали, когти полосовали руку врага. Но тому было все равно, на его губах играла кровожадная улыбка. Второй детина схватил Есению за руку и тащил за собой. Она брыкалась, тщетно пытаясь вырваться, перед моими глазами встала красная пелена.

Увидев меня, Видар успел отстраниться от лезвия топора, просвистевшего в воздухе. Их я всегда носил на поясе на случай, если драться придется в небольшом помещении. Есения только мешала ему своими нетвердыми ногами, поэтому бог отбросил ее в угол, куда девушка больно приземлилась на колени. Ну все, ты мертвец, бог мщения. Локи бросился к Вали, который душил Сколль. Оба сына Одина выглядели как берсерки. Следом за нами в комнату влетели Альвар и Хати.

— Уведите ее немедленно, — гаркнул обоим, лезвие топора просвистело, заставив Видара отступить.

Сколль умудрилась ударить мужчину между ног еще до того, как Локи до него добрался. Вали ослабил хватку. Берсерк, не берсерк, а у мужчин самое хрупкое место у всех одинаково. Есения даже не успела что-то сказать, как Альвар потащил ее на выход. Только когда она скрылась из комнаты, я смог вздохнуть с облегчением, запрыгнул на кровать и атаковал сверху. Локи махал кинжалами на Вали, но тот только раскатисто смеялся. Сколль пыталась вздохнуть, на ее шее появились синяки. Я знал, что этих богов убить сложно, но нужно было задержать. Услышал волчий вой, знак того, что Хати увел Есению. Оставалась малость, хотя бы обезвредить богов отмщения и остаться живыми.

Есения

Ехать на Хати по лесу было неудобно, но выбирать особенно не приходилось. Когда Альвар хотел посадить меня на лошадь, которую раздобыл где-то в городе, оборотень оскалился, дав понять, что не доверит меня никому, кроме себя. Мы еле успели выскочить за пределы Утгарда на закате, пока не захлопнулись ворота. Теперь Ивар, Локи и Сколль застряли в городе до рассвета, если только кто-нибудь из них, например Локи, не улетит в облике птицы.