Когда мой главный сексуальный раздражитель не маячил на горизонте, я наконец заметила повязку на руке, осторожно начала развязывать ткань, под которой обнаружила шрамы в виде укуса. Причем, они казались очень старыми. Сколько я тут пролежала?

С момента моего пробуждения в небольшом домике стало слишком оживленно. И громко. Теперь я хотела сбежать в глухой лес. Лаувейя будто поняла мой дискомфорт и отправила по тем или иным поручениям всех, а потом заставила меня поесть. Аппетит у меня теперь был отменным. Умяла целую птицу размером с крупную курицу. Тем временем варги вовсю готовились к очередному путешествию, Альвар то и дело спрашивал о моем самочувствии, которое значительно улучшилось.

Следующий посетитель оказался необычным. Мужчина исполинских размеров со шкурой медведя вместо плаща. Его рыжая борода была густой и немного взъерошенной. В волосах еле проглядывались нити седины.

— Выйдете. Все.

Ивар упрямо поджал губы, держа сумку в руках. Незнакомец выразительно посмотрел на Лаувейю, та вздохнула, подхватила упрямых Альвара и Ивара и вывела наружу. Только в тот момент, когда дверь закрылась, мужчина представился.

— Меня зовут Фарбаути.

Отец Локи. Такими темпами познакомлюсь со всем его семейством.

— Есения.

Мужчина сел на лавку и внимательно посмотрел на меня.

— Ангрбода не тронет тебя. Не бойся. Она вспылила, наговорила глупостей. Но укусив тебя она уже предопределила твою защиту. Ты часть стаи. Даже если пока не оборачивалась.

— Я должна радоваться?

Он пожал могучими плечами.

— Иногда события просто случаются. Но у тебя еще есть время вернуться к человеческому. Правда, этот процесс не менее опасен для жизни, чем обращение.

Его слова поразили меня, словно молнией. Фарбаути вытащил из кармана пузырек с какой-то жидкостью, переливающейся зеленым и розовым, и протянул мне. Отец Локи не казался обманщиком, хотя я могла ошибаться. Неужели выход у меня все же был?

— Что это? Яд?

— Для оборотней, да? Настойка аконита, зверобоя, серебряной воды и еще кое-чего. Нужно выпить до первого полнолуния. Будет больно так, будто тебя на костре жгут.

Даже не знала, радоваться мне или насторожиться, что отец Локи поступал подобным образом. Осторожно подошла ближе, взяла пузырек и покрутила в руках. Значит, обратный процесс тоже болезненный и опасный так же, как игра в рулетку с револьвером. Чтобы решиться снова поставить на кон свою жизнь, придется очень сильно взять себя в руки. Одно дело — гоняться за призраками, а другое — знать наверняка, что можешь не выжить.

— Зачем вы даете мне это?

— Потому что я не Один. Неволить не буду.

Я хмыкнула.

— Всем бы такую точку зрения.

— Ангрбода просто женщина, у которой отняли детей. Не суди строго. С долгом Локи я помочь тебе не смогу. Но решение оставаться оборотнем или нет, ты должна принять сама.

— Спасибо…

— Особо не за что. Учти, что человеком ты станешь более уязвима, девочка.

Я спрятала флакон в спортивный лифчик, благо он на мне до сих пор оставался. Потом перепрячу. Это был мой шанс. На этом наш разговор был окончен.

Лаувейя еще похлопала надо мной, а потом удовлетворившись тем, что самый опасный период я пережила, разрешила отправляться в дорогу. И предупредила, что меня еще могло начать лихорадить. Она же заботливо выдала мне одежду, но на этот раз на подобие той, что носила Сколль. Так мне стало значительно удобнее.

Дольше оставаться на одном месте было нельзя. Волки, вернувшиеся в поселение, сказали, что видели богов мщения. Те рыскали по Железному лесу. Стая отправилась следить за ними и сбивать со следа, чтобы дать нам достаточно времени.

Мое самочувствие то было отличным, то резко ухудшалось, будто я заболела гриппом. Ивар бросал на меня обеспокоенные взгляды всю дорогу. Меня хватало на то, чтобы показать ему большой палец вверх, говоря этим, что все хорошо. Варг кривил губы, но молчал. Я, конечно, периодически чувствовала себя заболевшей, но не до такой степени, чтобы он считал меня вялой макарониной.

Инстинктивно дотронулась до пузырька в кармане. Фарбаути дал мне выбор. Остальные, похоже, даже такого понятия не знали. Но пока я металась, вдруг умру, если рискну выпить. Обвела взглядом своих спутников. Они все так на меня рассчитывали, свято верили в свою вендетту. Рагнарёк. Если верить их пророчеству, он начнется из-за меня, потому что мне было суждено освободить Фенрира. От одной только мысли этой перспективы я поежилась. Перед глазами ярко стояла картинка, описанная Иваром на выставке. Землетрясения, чудовища, цунами. Конец всего, смерть для людей. Ради прихоти древних созданий. На лице Локи не было привычной веселости. Теперь я видела сосредоточенного бога. Шутки кончились.

Чувствовала себя слабачкой. Еще и кости выкручивало так сильно, хоть волком вой. Ивар снова обернулся. Я натянула на себя вялую улыбку.

— Ты же понимаешь, что он не верит твоей бодрости? — спросил Хати.

— Почему это? Я бодра как после чашки двойного эспрессо.

— Он знает, что ты чувствуешь. Поверь, он переживает.

— Еще бы. Я же ваш билет к концу света, — огрызнулась я, о чем сразу пожалела. — Прости. Я сейчас немного неадекватная.

— Это мягко сказано, — пробубнила Сколль.

Как же все болело. Меня снова начало знобить. А еще обостренный слух нервировал, слышала каждый шорох местной живности. А еще запахи. Лес наполнен множеством самых разных запахов, некоторые из которых не совсем приятные. Из-за моего не особо радужного самочувствие пришлось остановиться на ночлег раньше.

— Ты как? — спросил Альвар.

— Норм. Только чуток отдохну и буду как огурчик.

— Быть слабой не зазорно.

Я резко подняла голову и опалила его грозным прищуром. И он со своими философскими изречениями. Да идите все к чертям! Челюсть тут же заболела, будто клыки грозились вырваться наружу, разрезая десны. Я застонала и опустила голову.

— Волки стаи — наша забота, светлый альв. Не твоя, — холодно сказал Ивар.

— Из-за вас она и становится варгом, тупица, — огрызнулся Альвар.

— А зачем ты за нами вообще увязался?

— Потому что я переживаю за нее. Вам наплевать на ее судьбу, а мне нет.

— Ты еще за нас говорить будешь? Не много на себя берешь?

Ивар сделал шаг вперед, его кулаки сжались. Похоже, намечалась драка.

— Локи, сделай что-нибудь, — взмолилась я. — Мне еще петушиных боев не хватало. Боюсь, если почую кровь, загрызу обоих.

— Резонно.

Бог подмигнул мне, хлопнул Ивара по плечу и отвел в сторону, пока Хати зажигал огонь, а Сколль доставала припасы. Альвар пытался успокоиться. А я хотела только поспать. Что и сделала. Привалилась к стволу и задремала. Из блаженного сна меня растормошила Сколль и заставила поесть. Жареный заяц оказался просто объедением. Оказалось, что варги успели поохотиться, пока я сидела в отключке. В итоге, не заметила как съела почти половину бесподобного ужина.

А потом привалилась обратно к дереву. Озноб вцепился в меня как клещ. Да когда уже это закончится? Болело все. Лаувейя предупреждала, что это будет происходить приступами, но что-то затяжной приступ. Может, обращение пошло не по плану…

Есения

— Ей стало хуже, — сказал Альвар, ощупывая мой лоб.

— Ожидаемо, — отмахнулся Локи.

— Нам нужно срезать путь. Ты ведь можешь открыть проход в отель.

— И просигнализировать, где мы? Напомню, светлый альв, Один открыл на нас охоту.

— Она может умереть!

— Не нагнетай.

— Дай ей немного отдохнуть в нормальных условиях. Неужели так сложно?

— Она сильнее, чем кажется.

У меня от них скоро голова заболит.

Это продолжалось уже минут пятнадцать, пока они спорили между собой так, будто меня тут не было. Не понимаю, на что надеялся Альвар. Недавно случайно услышала, как он просил оставить меня в покое и отпустить домой, на что Локи только посмеялся. Бог ясно дал понять, что заставит меня снять оковы с Фенрира, если понадобится, то за шкирку потащит. Как бы я не понимала жажду мести Локи и желание освободить сына, но быть причиной конца света для меня казалось слишком. Я помнила, что об этом рассказывал Ивар.