— Она справится, раз ей предначертано снять оковы. Просто подожди. А когда понадобится, то окажись рядом. Пусть она увидит тебя первым.

Фарбаути был прав. Пока я ничем не мог помочь, кроме как быть рядом. Потом уже будем разбираться с ее первым оборотом в зверя. В конце концов, она сильная девочка, постоянно забывал об этом. Я тоже обвел взглядом поселение. Варги занимались своими обычными делами. Все были заняты подготовкой к зиме. На площади перед длинным домом на земле до сих пор находилась кровь Есении. Все ее чувствовали и запоминали.

— Локи обвел ее вокруг пальца, теперь ей придется спуститься в Хельхейм, — рассказал я Фарбаути.

— Что ж, значит, познакомится с моей внучкой и ее возлюбленным. Лучше сосредоточься на том, что будет после того, как она снимет сдерживающие оковы.

— Будем решать проблемы по мере их поступления, как говорят люди.

Он издал смешок. Фарбаути был единственным, кто не настаивал на моем возвращении в стаю. Для него я как окрылившийся птенец, которого нужно выпустить, дабы сам научился жизни. Он всегда принимал выбор других, но и от своих решений не отказывался.

— Знай, я горжусь тобой, хочу, чтобы ты это помнил.

С этими словами Фарбаути отправился в сторону длинного дома Ангрбоды, оставляя меня в одиночестве. Видимо, она созвала совет вожаков стай. Я там появляться не собирался, у меня были дела поважнее, поэтому вернулся в дом. Внимательно посмотрев на многочисленные растения, ступки, чаши и еще кучу всего, что Лаувейя разложила на столе, аконита не заметил. Значит, Есению не собирались оборачивать назад. Даже Лаувейя не стала. Все решили за нее. Оставалось только ждать. А ждал я за свою жизнь слишком долго.

Сутки. Спустя только сутки, жар наконец спал. Ее организм боролся намного дольше обычного, но пик опасности она прошла. Все это время я находился рядом с Есенией, как и Альвар, который даже уговаривал меня отдохнуть, поспать развеяться. Нет уж, я не мог позволить себе слабость и выпустить эту ходячую катастрофу из поля зрения. Каждый раз, когда мы разлучались, что-то происходило, то попадание в Йотунхейм, то укус Ангрбоды. Приключения на свою милую задницу Есения находила играючи, не прилагая никаких усилий. Локи придерживался такого же мнения и коршуном следил за ней, отлучился только на тинг. Давненько я не видел его таким сосредоточенным. Ожидание висело над всем поселением.

— Что решили? — спросил я, пытаясь запихнуть в себя хотя бы кусок хлеба, Лаувейя в этом вопросе оставалась непреклонна.

— Оборотни готовятся к Рагнарёку, — ответил бог. — Как только она очнется, мы отправимся в Хельхейм, а потом по реке через Йотунхейм в сторону Асгарда.

Время пришло. Нагльфар готовился принять на борт огненных этинов и мертвых душ из Хельхейма. Воздух будто вибрировал от предстоящего, но я вновь сосредоточился на Есении, лежащей на мягкой шкуре. Умничка перескочила через первую стадию. Она чувствовала себя еще плохо, но теперь вытянет, от этого мне становилось легче. Другое дело, как она будет жить с этим дальше, теперь она часть стаи.

На восходе солнца Есения заворочалась и застонала. Лаувейя тут же влила в нее порцию лекарств. Не описать моего облегчения, когда я наконец увидел здоровый цвет ее лица. Когда она приоткрыла веки, то поначалу шикнула от того, что свет резанул по чувствительным глазам. Проморгавшись, она моментально встретилась со мной взглядом, будто мы два магнита. На мою радость, Альвар как раз вышел из дома за очередным травяным сбором. В комнате остались только мы и Лаувейя, которая быстро скрылась за ширмой.

— Привет. — Голос Есении охрип.

Я налил ей воды и помог немного попить.

— Привет. Пей небольшими глотками.

Она с трудом глотала, потом снова повалилась на подушки. Слабость должна была скоро пройти, потом она превратится в небольшие приступы ухудшения самочувствия. И так вплоть до полноценного обращения.

— Ты жив.

Улыбка на моем лице появилась впервые с того момента, как мы расстались в Утгарде. Эту девушку укусили, она чуть не умерла, а сама беспокоилась обо мне.

— Я живучий. Пришлось петлять по лесу, чтобы увести Вали и Видара. Если бы я только пришел раньше… Прости…

Она нащупала мою ладонь. Не задумываясь, я переплел наши пальцы. И это оказалось приятно. Если раньше между нами искрило желание, которое мы сдерживали, то сейчас чувствовалось другое, тяга заботиться друг о друге.

— Не ты же меня укусил. Я теперь…

Слова не шли дальше. Будто если она произнесет это, то факт станет необратимым.

— Еще не до конца, но да. Последняя стадия будет во время полнолуния.

— А оно…

— Через 10 дней.

Есения застонала. Ее снова клонило в сон, глаза практически слипались.

— Расскажи мне что-нибудь. Отвлеки.

Большим пальцем я выводил круги на тыльной стороне ее ладони. Есения нахмурилась, ее тело еще ломило как при гриппе. Я пересел на кровать, удобно устраиваясь на подушках. В конце концов, какая разница, если нас кто-то увидит на одной кровати. Эта девушка еще не стала моей волчицей в полном смысле этого слова, но нас и раньше это не особенно волновало. Она моя и точка. Пусть те, кто скажет что-то против, катятся в пекло Муспельхейма в жерло горящего вулкана.

— Что именно рассказать?

Есения придвинулась ко мне поближе. Ее знобило, и я накрыл ее шкурой.

— Что угодно. Просто говори.

Она медленно моргала, что навело меня на определенные мысли.

— Ладно. Слышала легенду о Брунхильде?

— Слышала, но послушаю еще раз.

Я кивнул, хотя Есения этого не видела.

— Она была дочерью конунга Будли, а еще валькирией. Назревала война между конунгами Агнаром и Хьяльм-Гуннаром. Если последнему покровительствовал Один, то Брунхильда решила помочь Агнару. Поговаривают, что причиной стала любовь, но кто уже найдет начало очередной распри. Дева-воительница погубила Хьяльм-Гуннара, чем вызвала гнев одноглазого аса. В наказание Один запретил ей сражаться, пообещал выдать замуж и усыпил, уколов «шипом сна». Для непокорных валькирий выйти замуж значит лишиться азарта сражений, пиров в Вальхалле и почетной обязанности провожать туда павших. Они должны оставаться незамужними девами. Брунхильде предстояло спать до того момента, пока не найдется тот самый жених. Но перед тем как заснуть, она успела поклясться, что выйдет замуж только за того, кто не ведает страха и сможет превзойти ее в силе и военной доблести.

Долгое время Брунхильда пребывала в глубоком сне на вершине горы Хиндарфьялль. Пока в окрестностях не объявился Сигурд, который совсем недавно победил дракона Фафнира. Воин увидел странный свет и полез туда, чтобы найти его источник. И там, прямо на земле, мирно спала прекрасная дева в полном военном облачении. Сначала Сигурд принял ее за павшего воина и решил присвоить доспехи себе. Только сняв с девушки шлем и кольчугу, понял, что перед ним не мужчина.

Тут я заметил, что Есения задышала мирно и ровно. Она заснула без гримасы боли на лице. Я наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Спи, моя прелесть. А я буду твоим сторожевым волком.

Есения

Когда я проснулась, то голова лежала на обнаженной мужской груди, рука обхватывала мускулистый торс, а нога была по-хозяйски закинута на чье-то бедро. Прислушавшись к своему состоянию, поняла, что чувствую себя нормально, даже хорошо. За исключением небольшой детали — дикого желания. Что за фигня со мной происходит?

Я сглотнула и приподняла голову, посмотрев на Ивара. От его вида на сердце разлилось тепло. Его ресницы слегка подрагивали во сне, подбородок зарос темной щетиной. Такой спокойный сейчас, умиротворенный. Грудь размеренно поднималась и опадала, а рука обнимала меня за плечи. К такому ведь и привыкнуть можно. Это как спать с любимым плюшевым медведем. Только сейчас поняла, что пока я тут валялась в состоянии лихорадки, кто-то переодел меня в легкое нижнее платье. Моя прежняя одежда уже, наверняка, не подлежала восстановлению. И в данную минуту меня это интересовало меньше всего.