Ее голос отразился от каменных стен. Труд была одета в тяжелые доспехи, а в глазах сверкал азарт со смесью тревоги. Как бы она не удерживалась от того, чтобы попросить за Тора, все равно переживала за него. Валькирия сжимала рукоять меча, выглядела сейчас как сжатая до предела пружина, еще немного и выстрелит. Ее крылья тихо трепетали.

— Разве они не должны присутствовать на поле боя? — спросила я. — Они ведь воительницы.

— Один не будет отправлять их сражаться. Они будут только забирать мертвых. Это Фрея уважает наш выбор.

Почему-то сразу вспомнилась история про валькирию Брунхильду, которую Один наказал по той причине, что она оспорила его решение насчет победителя и поддержала другого воина. Этот ас имел характер редкостного упрямца и гордеца. До сих пор помнила тех мертвых воинов, застрявших между жизнью и Хельхеймом. Их ждали в Вальхалле, но их туда не пустили. В глубине души я надеялась, что Один поступил так по какой-то обоснованной причине. Например, они были недостойными людьми, и после смерти ас принял решение оставить их мучаться. Один был отчасти безумным, но все же богом. Такие, как он, жили дольше и на мир смотрели по-другому.

— Что произойдет с павшими воинами?

— Эйхерии будут воскресать в Вальхалле по мере того, как их будут уносить с поля боя мои сестры. Чтобы восстановиться, им потребуется время, но таким образом армия Одина будет непрерывно пополняться.

А воины Хельхейма после смерти, видимо, перенесутся прямиком в царство дочери Локи. А это осложнит нам расклад сил. Эйхерии будут воскресать неподалеку, а наши откажутся слишком далеко от равнины. Это еще один аргумент в пользу того, чтобы действовать быстро.

Один не мог не иметь слабых мест, как и Локи. Когда-то друзья превратились в заклятых врагов. На секундочку, которые совсем скоро могли породниться. Я посмотрела на Бальдра, между бровей которого пролегла складка. Первый раз я видела его таким напряженным, а не с умиротворенной улыбкой на губах. Отправляясь в Асгард, он тоже многим жертвовал. Наш план был шатким, как карточный домик в комнате с открытой форточкой. Но у меня имелся козырной туз. Я единственная, кого в Асгарде не тронут, Один сам имел глупость поклясться в этом. А, значит, именно я смогу беспрепятственно добраться до точки назначения. Идти одной Локи мне не позволил. Бальдр являлся местным, Труд — дочерью Тора и внучкой Одина, Альвар же рисковал намного больше остальных, а теперь и упрямый, верный Хати.

Судно уперлось в темную решетку. Дальше хода не было, если только нам не откроют изнутри. Поначалу в тоннеле стояла оглушающая тишина, со временем мы услышали гулкие шаги пары сапог, постепенно из темноты выступили Хермод и Браги. Увидев Бальдра, глаза первого распахнулись от удивления.

— Быть не может…

— Здравствуй, брат, — мягко сказал бог весны.

На лице Бальдра все-таки появилась теплая улыбка, Хермод же прищурился и осмотрел всю нашу компанию.

— Иллюзия Локи?

Хати простонал. А он предупреждал, что бог мудрости не поверит так просто. Бальдр подошел к носу нашей лодки, а затем задернул рукав, обнажая какой-то шрам. Глаза Хермода сразу озарились радостью, он вставил ключ в замок решетки, но Браги остановил его, схватив за запястье.

— Локи сдержит обещание? — спросил покровитель поэзии.

— Мы постараемся минимизировать ущерб, — ответила я. — Локи хочет изменить исход Рагнарёка.

Преуменьшение века. Откуда мне было знать, что все получится? Даже Локи не имел такой уверенности, мы действовали по наитию. Браги задумался о чем-то своем, но потом кивнул, он не хотел воевать. Между мизерной надеждой на мир и страхом перед очередным коварством Локи он выбирал первое. Закоренелый романтик, такие поют баллады под окном возлюбленной. Но и Браги сильно рисковал, впуская нас внутрь. Это тоже было, своего рода, храбростью. Звякнул старый ржавый замок. Чудо, что тот, вообще, еще находился в рабочем состоянии. Петли неприятно заскрипели.

— Это правда ты? — еще не веря, спросил Хермод и помог брату выбраться на каменный выступ, который тянулся дальше вдоль стены и ручья.

— Правда, брат. Хёд остался рядом с Хель.

— Я не понял, а как шрам… — решил уточнить Хати.

Боги Иггдрасиля, да какая разница, подумала я. Главное, что мы прошли эту треклятую решетку. При этом не факт, что дальше нас не ждала засада. Что там Один мне обещал? Роскошь? Ну хоть клетка будет с удобствами.

— Шрам я получил еще до того, как матушка решила защитить меня от всего на свете, — ответил Бальдр и поймал недоверчивый взгляд Хермода. — Они мои друзья. Труд — дочь Тора. Мы хотим предотвратить ужасные последствия, брат.

Хермод закусил губу, в этот момент он был похож на обычного парня. Всех нас снедали сомнения, раз уж на то пошло. Наконец, он кивнул и повел нас по тоннелю, посередине которого тек ручей. Отсветы от факела, который нес Браги, танцевали на стенах, запах был не самым приятным, но выбирать не приходилось. Тоннель змеился долго, пока мы не вышли через деревянную дверь, обитую железом. Ручей в этом месте петлял и уходил в стену, через кованую решетку.

Я чуть не ахнула, когда увидела, что перед нами расстилался огромный город, покрытый снегом. Множество домов, у каждого свой дворик с колодцем. Дорожки, вымощенные деревом, выглядывающие из-под белого тонкого покрывала. Виднелись валы одинаковой высоты и толщины, будто созданные по линейки, внутри укрепленные бревнами, а снаружи — частоколами. На входах в разные части города были построены крытые ворота, которые образовывали туннели и закрывались массивными двойными дверями с тяжелыми ручками. С нашего места виднелась дивной красоты роща с дубами, дальше выглядывал яблоневый сад с желтовато-золотистыми плодами, сияющими на солнце как золото. На контрасте со снегом это выглядело волшебно и потрясающе. Нос уловил фруктовый аромат, смешанный со свежестью и хвоей.

Вдоль дороги, ведущей к воротам в Вальхаллу, высились ясени, будто великаны охраняющие подступы к чертогу мертвых. Хати не убирал ладони со своей секиры и недобро поглядывал на меня. Ох, если мы выберемся живыми, то он мне весь мозг проест своими нотациями.

— Теперь нам пора разойтись, — сказал Бальдр. — Ньёрда, скорее всего, держат у длинного дома.

Он кивнул на центр города, где выделялся длинный прямоугольный дом, построенный из крепкого деревянного сруба. У всех нас в Асгарде были свои задачи. Я не могла разорваться по разным сторонам. И в любом случае, моя цель имела первостепенное значение.

— До врат Вальгринд я их отведу, — кивнул Браги.

На этом мы разошлись. Вокруг все казалось пустынным, те, кто не участвовал в сражении, находился либо в длинном доме, либо оставался за своими стенами. Не все асы были воинствующими.

Мы затаились, ожидая сигнала, который не заставил себя долго ждать. Со стороны крепостных стен Асгарда прозвучали взрывы. Локи приступил к самому главному приему всех коварных иллюзионистов — отвести взгляд наблюдающих в другую сторону, пока творилось мошенничество. Наконец, в небо взлетели валькирии, Нидхёгг моментально открыл на них охоту. Это походило на игру в салки или выглядело так, будто у дракона были свои счеты с воительницами.

Труд взяла меня за руку и потащила к высоким деревянным вратам, украшенным резьбой в виде воронов. Мы шли тихо, как мыши, двигались в сторону Вальхаллы, постоянно петляя, чтобы не попасться кому-либо на глаза. Даже не верилось. Сквозь Вальгринд виднелся дворец, стены которого были обиты копьями с позолоченными наконечниками, а крыша обложена щитами, что делало ее похожей на чешую дракона. Над массивным зданием широким лиственным куполом простиралась крона Иггдрасиля, припорошенная снегом. Труд и Браги вели нас какими-то зигзагами. Врата то появлялись в поле зрения, то вновь скрывались за строем домов.

Мы не могли быть уверены, что не попадем в западню. Но пока внутри было тихо и пустынно, кроме некоторых валькирий. Мы с варгом переглянулись, Хати поудобнее схватился за рукоять. Все-таки во всей этой компании я больше доверяла именно ему, мы из одной стаи.