Водитель завел двигатель. Уже из машины я ответила:

— Вечером я не могу, не оставлю же я дочь дома одну. Ей только семь.

— Бери с собой, я уже соскучился по Лиличке, — Назар применил бандитский прием.

Он будто, и правда, души не чаял в Лиле. И она тянулась к нему, лишенная отцовской заботы и любви. За два года Макс так ни разу и не объявился. Я его видеть не хотела и не ждала, что он со мной свяжется, но он даже ни разу не попытался повидаться с дочерью. Это было больнее всего. Я месяцами плакала из-за дочери, из-за ее вопросов «где папа, когда вернется папа, мама?», за ее ожидание, за то, как постепенно дочь, отчаявшись, перестает ждать, и исчезают неудобные вопросы, на которые у меня не было ответов. Что же ты сделал с нами, Макс?

Он просто исчез, будто сквозь землю провалился. Да лучше бы действительно провалился.

«Гори в аду, Макс Рихтер», — я разозлилась оттого, что сейчас вместо того, чтобы может быть принять ухаживания этого достойного мужчины, думала о своем бывшем муже.

— Нет, Назар, — ответила я как-то слишком резко.

Назар сделал вид, что не заметил этого тона.

Я откинулась на сиденье и закрыла глаза. Эта мысль: «Гори в аду, Макс Рихтер», — вернула меня в недавнее прошлое. Как раз в тот день, когда я впервые столкнулась с Назаром Платоновым два года назад.

Столкнулась буквально, он толкнул меня плечом, видимо, не заметив в спешке, и выбил из рук сумочку.

Я спешила на очередное собеседование. На очередное и последнее, как тогда я решила, измучившись поисками подходящего места.

Прошла только неделя после того, как Макс практически уничтожил меня. Я была в отчаянье, мне было жизненно необходимо срочно найти работу и съехать из квартиры, которую для меня любезно предоставили Яр и Марго.

Я не хотела быть обязанной. Не хотела ни от кого зависеть. Только сама — все сама. Никаких подачек ни от кого.

Я бросилась искать вакантное место на такую же должность, какую занимала, и в той же сфере деятельности — арт-директор в рекламное агентство. Но не тут-то было.

Оказалось, что такое теплое и хорошо оплачиваемое место пусто не бывает. Его занимают либо уже профессионалы такого же уровня, как и я, либо родственники, друзья и тому подобное.

Несмотря на весь мой опыт, несмотря на то что я была известна в этих кругах, все-таки наше с Максом агентство было одним из ведущих, меня везде отфутболивали.

Где-то даже с некоторым злорадством и даже толком не доведя собеседование до конца. И причины я знала, они лично терпеть меня не могли. Как бывшую конкурентку, и потому откровенно глумились.

После четвертого собеседования я сдалась и решила взять «низкий старт» — найти место заведомо ниже тех компетенций, что имею, и дальше уже попробовать трудом и упорством добраться до моего уровня и до той должности, которой достойна.

Но и здесь полное фиаско. Меня не брали с формулировкой «завышенные компетенции и слишком серьезный опыт». Работодатели были уверены, что я, может, и смогу работать, например, менеджером по продажам, но со мной будет тяжело начальству. Такие как я, умудренные опытом, по их мнению, все делают по-своему и не слушаются.

Наш рекламный мирок, который казался мне таким уютным, оказался зубастым и кровожадным. Тем острее чувствовался удар, нанесенный мне Максом. Я так и не поняла, почему он не просто со мной расстался, а лишил вообще всего. Даже перспектив.

Сплетня о том, что генеральный директор рекламного агентства уволил арт-директора, который при этом был его женой, быстро расползлась.

И, конечно, обросла несуществующими подробностями. Выходило так, что либо я такая сволочь, раз уж директор поступил, либо настолько некомпетентна, что даже муж не стал меня терпеть на этой должности.

И как мне было доказать обратное?

В тот день, когда я столкнулась с Назаром Платоновым, я спешила на свое последнее собеседование. Я окончательно решила, что это будет последняя попытка устроиться арт-директором. Если не получится, отправлюсь искать что-то вообще в другой сфере.

Я уже готова была пойти хоть продавцом в магазин. Плевать. И продавцом я пробьюсь выше. Так я считала.

Но на самом деле у меня полностью исчезли амбиции. Оказалось, они целиком держались на Максе. Я хотела засесть в доме, где-то на берегу моря, ну или пускай озера, и заново научиться слышать ветер, заново дышать и вслушиваться в ритм мира, чтобы затем наполнившись им, передать на холсты. Но сейчас я была еще дальше от этого желания, чем когда-либо. Теперь мне надо было биться за выживание, а не достигать высот. Я ходила на собеседования, я стучала каблуками по тротуарам и коридорам, а в моих глазах плескалось море.

Туда, куда я спешила, я даже не пыталась устроиться за эту неделю. Я была в полной уверенности, что там меня не возьмут точно. Это были наши главные конкуренты. Мы бились с ними не на жизнь, а насмерть.

Я в свое время буквально зубами выдрала из их рук два крупных контракта. Надо ли говорить, как сильно они меня любили? Потому и не ходила к ним. Не хотелось терпеть их довольные ухмылки от моего унижения.

Но случилось что-то невероятное. Генеральный директор рекламного агентства «Ника» позвонил сам. Даже не кадровик агентства, что было бы более уместно. Позвонил и пригласил на собеседование, осведомившись, не нашла ли я уже подходящее место.

Шла я туда с опаской. Я не исключала, что меня пригласили как раз для того, чего я боялась больше всего — унизить. Посмотреть, как я буду лебезить, как буду извиваться, чтобы получить место.

Еще бы, та самая Лора Рихтер, правда, теперь Лора Шувалова — я вернула свою девичью фамилию, та самая Лора, что не раз обходила их на повороте, осталась ни с чем.

Конечно, я не собиралась им позволять такое. Один намек на подобное, и я тут же уйду. Но попробовать стоило. Должно же мне было когда-нибудь повезти. Не мог же один только мрак окружать меня.

Сколько мне нужно было еще мучиться и корчиться, чтобы вселенная надо мной сжалилась?

Когда я вошла в кабинет генерального, вместо саркастических ухмылок я встретила искренние улыбки присутствующих здесь: генерального, коммерческого директора и специалиста по кадрам.

Мне предложили кофе, и даже намека не было на неуважение или что-то подобное. Наоборот, со мной обращались как с равной, и генеральный тут же обозначил ситуацию.

— Лора, это будет не совсем собеседование. Мы с вами давно знакомы, поэтому не будем ходить вокруг да около, — начал генеральный, — мы знаем, что вы — профессионал высокого класса, и нам абсолютно не важно, что у вас случилось на прежнем месте работы.

Его слова лились бальзамом на мою измученную душу.

— Мы предлагаем вам занять вакантное место арт-директора в нашем агентстве, но с испытательным сроком. Формальности, сами понимаете.

Я кивнула.

— Финансовую составляющую обозначит наш коммерческий директор, но, конечно, все цифры и условия станут актуальны после испытательного срока и в том случает, если все пойдет хорошо, вы устроите нас, мы устроим вас. Что скажете?

— Я согласна, — ответила я, не задумываясь, и добавила. — Не стану ломать комедию и набивать себе цену. Если начинать сотрудничество, тогда начинать его нужно с раскрытых карт. Я нуждаюсь в работе и нуждаюсь в этой должности. Надеюсь, что оправдаю доверие.

— Значит, по рукам, — генеральный встал и протянул мне руку.

Я пожала в ответ.

— Мне, к сожалению, нужно идти, дальнейшее объяснят мои коллеги. Очень рад, Лора, что вы присоединились к нашей команде. И добро пожаловать.

Я не верила своей удаче. Наконец-то тучи хоть немного разошлись и показалось солнце.

Из-за Макса в конце этой бешеной недели мне уже казалось, что в мире остались только сволочи и подонки. Но мне помогли с квартирой на первое время, меня взяли на работу и не сделали вид, что делают одолжение.

Все нормально, на самом деле в мире и со вселенной все в порядке. А сволочь и подонок один только Макс Рихтер.