Но, конечно, Макс не собирался уступать Платонову. Он привык играть вдолгую. На длинной дистанции Максу не было равных.

— Организуй мне кабинет, — попросил Макс генерального, когда дверь за Лорой и Назаром закрылась.

— Да, без проблем, рядом с моим свободен.

— Нет, на этом же этаже и желательно напротив кабинета Лоры Рихтер, — распорядился Макс.

— Шуваловой, — поправил генеральный Макса.

Тот глянул на него с непониманием.

— Она Шувалова теперь, — добавил генеральный.

— Вот как, — усмехнулся Макс. — Ну, значит напротив кабинета Лоры Шуваловой.

— Хорошо, но не сразу, у меня там бухгалтер обитает.

— Добро, — бросил Макс и направился к выходу.

— Макс, — остановил его генеральный.

— Я слушаю, — Макс остановился в дверях.

— Это не мое дело, но я попрошу тебя, не выключай из рабочего состояния моего лучшего сотрудника. На ней все агентство сейчас держится.

Макс ничего не ответил и хотел выйти, но генеральный настоял:

— Со всем уважением, Макс, но я настаиваю, не забывай, я выручил тебя, не хочу говорить, что ты мне должен, но все же.

— Я помню и благодарен тебе, и я тебя услышал. Я добра не забываю, — Макс пожал генеральному руку. Пожал искренне и крепко.

Чтобы там не говорила Лора, как бы не сложились ее дальнейшие отношения с Платоновым, Макс точно не собирался уступать дочь.

Он не мог допустить, что Назар заберет у него Лору, но здесь многое зависело не только от Макса, но и от самой Лоры. Но то, что касалось Лили, здесь Макс собирался все взять в свои руки.

Уже зная, где живет Лора с дочерью, он сел в машину и прямиком отправился по адресу.

Макс рассчитывал, что Платонова там не будет. Конечно, он его не боялся и не опасался, но не хотел снова стать катализатором. Лора сейчас в растрепанных чувствах и нестабильна в своих эмоциях. Конечно, будет сцена. Если Лора сказала, что не даст Максу даже увидеться с Лорой, так она и поступит. А для Платонова вся эта ситуация будет только на руку.

Он точно выступит в роли защитника, и это только добавит ему очков в битве за Лору.

Макс припарковался неподалеку от подъезда дома Лоры и огляделся. Машины Назара он нигде не заметил. Это могло быть как хорошим знаком, так и плохим.

В этот момент из подъезда вышла Лора, Лиля держала ее за руку.

Лора была в широких джинсах на бедрах, топ не прикрывал живот, волосы небрежно заплетены в косу, на голове мужская шляпа с короткими полями. Макс впервые за все время подумал, почему она при нем так не одевалась. За первый год их знакомства из ее гардероба исчезли все ее яркие необычные вещи, а сама она стала девушкой с глянцевой обложки. Максу всегда было плевать на такие вещи плевать, поэтому он не посчитал, что смена имиджа что-то да значит. Но вот сейчас он смотрел на Лору и понимал, что образ имеет значение. Он что-то говорил. Но что? Что без него ей стало легче и свободнее?

От этой мысли в груди заныло.

Лиля тянула маму за руку и щебетала ей что-то.

«Как же она подросла», — подумал Макс, глядя на дочь и уже собирался двинуться им на встречу, но остановился. Он прикидывал стоит ли появляться перед дочерью именно сейчас. Точно будет сцена, точно Лора сорвется, и все это увидит Лиля. «И что делать потом? Я не могу появиться перед дочерью вот так. Когда ее мать ненавидит меня. Здесь нужно действовать аккуратно. Нельзя ранить Лилю», — размышлял Макс.

Боль скручивала его пополам, хотелось ее выблевать. Но он не имел права испытывать боль, потому что жене и дочери он сделал куда больнее, ведь они даже не знали, в чем дело. Но как же, черт возьми, муторно. Сердце ныло так, что хотелось разодрать грудь и вырвать его оттуда. Вот они, а он не может прикоснуться, вдохнуть их запах — его малышек.

Лора с Лилей, по всей видимости, ждали такси. Они стояли у подъезда, Лиля что-то живо рассказывала Лоре, помогая себе руками. Максу так хотелось услышать голос дочери, но подойти ближе он не решался.

Лора улыбалась, слушая дочь. Что-то отвечала ей, и вся эта сцена мучила Макса, ему хотелось подойти сейчас к ним. Вместе с Лорой слушать, что рассказывает Лиля, взять дочь на руки, поцеловать, обнять Лору и вместе отправиться, куда бы они там сейчас не решили отправиться. Он словно оторвал от себя половину и все еще истекал кровью.

Но все это было невозможно, и Макс на мгновение дрогнул. Всего лишь одну мысль пропустил он и от нее стало не по себе: «Что, если я просчитался? Что если Лора не вернется?» — подумал Макс.

Он тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Нет, не мог он просчитаться. Просто требуется время и терпение.

В какой-то момент Макс заметил, что Лора будто что-то заметила и встревожилась. Лиля продолжала рассказывать и жестикулировать. Лора сложила руки на груди, будто от кого-то или чего-то защищаясь, и оглядываясь по сторонам.

Она словно почувствовала присутствие Макса и теперь искала его глазами. Знала ли она, что ищет именно его, он знать не мог, но почему-то надеялся на это. Такое означало бы, что между ними еще существует незримая связь. Значит, не все еще разрушено. Значит, настоящее и сильное чувство не так-то просто убить. Если вообще его можно убить.

Макс встал так, чтобы Лора его не заметила. Нет, он не отступит, так думал Макс. Ничто его не остановит, он вернет Лору, вернет свою семью. Время пришло. Так он рассчитал. Все ходы были верными. Он нигде не допустил просчета.

И вот эта незримая связь, в существовании которой он только что воочию убедился, только подтверждала его правоту.

Лора все поймет. Он объяснит, он расскажет. И она обязательно поймет. Но не сейчас. Время еще не пришло. Ему не хотелось мучить Лору, но пока ей рано еще знать, как все обстоит на самом деле. Главное, думал Макс, не упустить момент, чтобы не стало поздно.

«Ты слишком много о себе мнишь, Макс Рихтер», — думала я, когда поднималась на лифте в своей кабинет. Дочь я отвезла к матери. Как раз летние каникулы, пускай проведет лето с бабушкой. Подальше от Макса.

И теперь шла на работу, словно на казнь.

За прошедшие два года я уложила все в своей голове, я выкорчевала из себя все вопросы, я приняла наш разрыв, как факт, и продолжила жить дальше. Я сосредоточилась на себе, у меня появилась возможность начать отношения с достойным мужчиной. Еще бы немного, и я бы шагнула в новую жизнь: нашла бы себя, начала бы рисовать, как когда-то в студенчестве — размашисто, с эмоциями, с деталями лица и чужие жизни, рано или поздно полюбила бы Назара.

Еще бы немного времени мне без тебя, Макс.

А теперь все сбилось, скомкалось в моей душе. И пустой холст, на который я смотрю по вечерам в течение двух лет в надежде отыскать в нем новую себя, потерявшуюся в Максе, новый сюжет своей и только своей жизни, этот холст мне вдруг захотелось замазать красными мазками. Не кистью, а густо, жирно мастихином, чтобы мазки были выпуклыми. Красный мешать с черным, с золотом и без сюжета, а одной только стихией цвета.

Красный цвет любви. Красный цвет ярости.

Я замазала огромный холст красным. У меня до сих пор тряслись руки.

Снова вспыхнули вопросы, на которые не было ответов. Зачем ты сделал с нами такое, а теперь возвращается спустя два года! и говоришь «я соскучился, моя Лора»? Почему? Что в твоей голове? Ты настолько самодоволен, что был уверен, будто я буду ждать тебя? Что не разлюблю?

Ненавижу!

Если бы я не была должна агентству кучу денег за квартиру, я бы тут же уволилась. Я бы сбежала от Макса, от этой жуткой таинственной неопределенности. Но вариантов не было. Я не знала, как все устроится, как вообще теперь работать, если Макс стал владельцем агентства. Но если это его очередная попытка всего меня лишить или чего он там еще хочет, ничего у него не выйдет.

Я уже не та Лора, которая будет ожидать его одобрения и восхищения, и мы не идем рука об руку больше. А может и не шли никогда, а я все себе надумала. Может, мы шли по его дороге, а не по нашей. Я за два года завоевала свое пространство, я вступила на свою дорогу, без тебя, слышишь, чертов Макс Рихтер! И я не сдвинусь с места. Я решила делать свое дело во что бы то ни стало, а делать я его могу лучше всех и будь что будет. Какая мне в конце концов разница, кто владелец агентства?