Он день за днем расставлял фигуры на шахматной доске и отыгрывал один и тот же дебют, пытаясь поймать самого себя на ошибке. Он знал, что, если найдет хоть один вариант защиты от этого гамбита или хоть один толковый контргамбит, его планам не суждено сбыться.

Но если не найдет, тогда все получится. Он придумал все это в тот момент, когда ставил печать на приказ об увольнении Лоры и теперь должен был убедиться, что не ошибся.

Каждый раз выходило одно и то же — он побеждал. И только, когда Макс Рихтер убедился, что комбинация беспроигрышная, он успокоился и решился выйти из своего убежища.

В первую очередь он отправился домой. Макс еще не знал, какой удар ждет его. Он был уверен, что восстановил равновесие, что привел свой великолепный разум в порядок. Все просчитал и пришел в свое привычное состояние, когда начинает шахматную партию, и ни одна эмоция не может пробиться через его защиту.

Макс не учел только одного, вместо фигур из слоновой кости на шахматной доске расположились люди.

Он открыл дверь и запах, тот уникальный запах, который не повторяется ни в одной квартире, сразу выбил его из колеи.

Здесь пахло Лорой. Здесь все было пропитано ею. У Макса защемило сердце. Он не решался пройти дальше порога. Не проходя в гостиную, он сразу отправился в ванну, чтобы привести себя в порядок. За неделю в подвале он стал похож на лешего.

Здесь стало еще тяжелее. Всюду Лорины баночки, скляночки и бутыльки. Макс понимал, что она уже была в квартире, но увидел, что Лора не забрала ничего. Ни одной своей вещи. По крайней мере здесь — в ванной.

Макс открыл ее шампунь и глубоко вдохнул запах, которым обычно были пропитаны ее волосы. Следом открыл баночку с кремом. «Да, вот эта смесь запаха шампуня и этого крема», — вспомнил Макс.

Он поскорее забрался в душ. И здесь ему не было покоя и ни о каком хладнокровии уже не могло идти и речи. Макс Рихтер впервые в жизни не контролировал свои эмоции.

Но он знал, что это пройдет. Боль утихнет. А если не утихнет, он забьет ее в такой дальний уголок сердца, откуда ей будет не выбраться. Он не мог позволить себе находиться в таком состоянии.

Он должен быть холоден, бесстрастен, расчетлив, чтобы не допустить ни одной ошибки

Макс вышел из душа и прошел в гостиную. На полу рядом с креслом валялась его футболка. Он помнил, что оставлял ее на подлокотнике, и понял, что здесь сидела Лора.

Она и здесь не взяла ни одной вещи. Макс открыл шкаф, где висела ее одежда. Он провел рукой по платьям, кофточкам и блузками, понюхал ладонь. Легкий и нежный запах Лоры.

«Почему она ничего не забрала?» — спросил себя Макс, хоть и знал ответ на этот вопрос.

Ответ был прост. Она не хотела забирать из этой, теперь уже ставшей прошлой, жизни ничего в ту новую, где не будет Макса Рихтера. Она не хотела, чтобы хоть что-то напоминало об этой прошлой жизни и о нем, конечно.

Но кое-кто будет все же для нее ежедневным напоминанием. Дочь. Никуда не денется от ее глаз — таких же как у Макса.

Если Макс был уверен, в том, что Лора отныне его ненавидит, в Лиле напротив видел свою опору. Дочь всегда будет его любить, это он знал точно. Но всему свое время. Слишком все еще остро, еще не улеглись самые страшные мысли, а раны еще кровоточат.

У всех кровоточат. Никто из этой ситуации не выйдет невредимым. Вопрос только в том, как быстро затянутся раны и не будут ли болеть рубцы и шрамы.

«Здесь мне тоже больше нечего делать», — подумал Макс, но некоторые вещи собрал. Стандартный мужской набор из мыльно-рыльного, носков и трусов. На себя надел темные джинсы, пиджак и рубашку. Еще две рубашки закинул на смену.

— Прощай, — сказал Макс обводя взглядом когда-то наполненное любовью жилище. — Прощайте, — добавил Макс куда-то в пустоту и вышел из квартиры.

Макс сидел в машине и барабанил пальцами по рулевому колесу.

Уже сейчас ему нужно было исчезнуть и приступить к реализации своего плана, но он хотел еще раз увидеть Лору. В этом не было никакой рациональности. Но сейчас говорил не разум, а сердце. А какая рациональность может быть у сердца? И как можно сопротивляться его зову?

Макс не представлял, где можно перехватить Лору. Он не собирался с ней разговаривать, он не хотел, чтобы она его заметила. Ему достаточно было просто глянуть на нее со стороны.

Наудачу он поехал к офису. К первому корпусу, где раньше был кабинет Лоры. Логики в этом никакой не было. Лоре незачем здесь было появляться. Но Макс надеялся на совпадение, что именно сейчас, в эту минуту, в эту секунду все сложится, и Лора появиться.

Может, захочет забрать что-нибудь из кабинета. Может, ей потребуется какая-нибудь выписка из отдела кадров. Что угодно.

Макс припарковался так, чтобы ему был виден вход в офисное здание, но его машины заметно не было.

Если бы он знал, сколько на самом деле всего совпадет в эту минут и в эту секунды, может, и оставил эту затею.

Лора действительно появилась. Она вышла из первого корпуса, сердце Макса ухнуло и взяло такой бешеный темп, что у него вспотели ладони. Лора выглядела великолепно: деловой брючный костюм, туфли на высоком каблуке, волосы распущены.

Сильная и решительная. Макс отметил — прошла всего неделя, а Лора уже как-то незримо изменилась.

Даже на расстоянии Макс чувствовал, что от нее исходит незнакомая ему энергия. Словно проснулось в ней что-то доселе дремавшее и придало ей какой-то неведомой силы.

Макс заметил, что наперерез Лоре двигается мужчина. Мелькнула тень узнавания, но Макс не хотел в это верить.

Лора не видела его, но Макс уже просчитал его траекторию. Тот двигался так, чтобы пересечься с Лорой, никаких сомнений не оставалось. И вот он толкает Лору в плечо, будто нечаянно.

Макс дернулся, уже собираясь выскочить из машины и вмешаться, но вовремя осадил себя.

Лора уронила сумочку, и в тот момент, когда мужчина поднял сумочку и подал Лоре, Макс узнал его. Сомнений быть не могло — перед ним был Назар Платонов — вечный соперник и непримиримый враг Макса Рихтера.

Макс надеялся на совпадение, но не таких масштабов. Не мог Платонов здесь оказаться случайно. Тем более таким образом оказаться, чтобы столкнуться с Лорой. Платонов все просчитал, Максу было неясна какова его стратегия, но то, что она связана с Лорой, было слишком очевидно.

Задача решить сложную жизненную ситуацию усложнялась. Усложнялась настолько, что Максу пришлось крепко задуматься и поспешить ретироваться, пока его не заметили.

Назар Платонов — призрак, снова проявившийся в реальности. Единственный человек в этом мире, который мог дать бой Максу.

Для того, чтобы стать заклятыми врагами, зачастую нужно изначально быть друзьями или родственниками. Если речь идет, конечно, о настоящей вражде, а не просто о несовпадении интересов.

Но Макс с Платоновым врагами стали сразу, как только взглянули друг на друга, впервые оказавшись по разные стороны шахматной доски.

Еще школьники, еще и не знавшие толком, что такое вражда, Макс и Назар поняли, что только один из них должен остаться. Второй обязан не просто уступить дорогу, а исчезнуть с горизонта в принципе.

И Назар исчезал после череды разгромных поражений от Макса, но возвращался снова и снова кидался в бой. Каждый раз становясь сильнее, но все же недостаточно, чтобы одолеть Макса хоть в чем-то.

И в науке, и в шахматах и даже в плаванье Назар Платонов пытался составить конкуренцию Максу Рихтеру. У него была какая-то маниакальная одержимость Максом. Однажды Макс просил его:

— Чего ты хочешь на самом деле? Почему тебе так принципиально важно одержать надо мной победу?

— Я хочу показать, тебе в первую очередь, что ты ничего не стоишь. И вся эта твоя гениальность — все напускное. Дешевый пиар, — ответил тогда Платонов.

И все равно Макс не понимал Назара. Должно быть что-то большее. Должна быть какая-то настоящая причина, чтобы так бросаться на амбразуру. Но Назара было не так просто расколоть.