Я слушала с замиранием сердца. То, что рассказывал Макс было похоже на один из фильмов Гая Ричи. И все это происходило фактически при мне. Я снова начала злиться. Теперь, конечно, это было уже ненавистью.

Я злилась, что он меня обманывал. Хоть и понимала почему. Эта злость перемешивалась с восхищением. Мой Макс оказался не только гением, но еще и плохим мальчиком, играющим в опасные игры с опасными людьми. А какая женщина не любит плохишей? Макс Рихтер открывался для меня с новой стороны. «Гад, вот же гад! — думала я, — столько лет обманывал и даже глазом не моргнул!».

— Платонов меня просчитал. Вскрыл мою схему и выложил Вагитову. Карты — это очень серьезно. Вагитов — это очень серьезный и опасный человек. Я был уверен, что меня просто отвезут куда-нибудь в лес и закопают живьем. Я уверен, на это рассчитывал и Платонов. Но у Вагитова были другие планы. Он хотел вернуть все деньги, на которые я его, как он выразился — кинул. Возвратить немедленно. И ко всему, чтобы было неповадно, весь мой долг он умножил на три. За моральный ущерб, как он сказал.

— Получилось много? — спросила я.

— Невообразимая сумма, Лора. И слишком короткий срок. Невозможно короткий срок. Действовать нужно было стремительно. Для начала я должен был избавиться от всех болевых точек, на которые можно было давить. Такая точка, на самом деле была только одна — ты и Лиля. Нужно было вывести вас из-под удара. Сначала я думал все рассказать тебе, но быстро понял, что это только все усложнит.

— Да, почему, Макс? Ты думаешь я бы не поняла? Не помогла? — возмутилась я.

— Вот этого я и боялся — того, что ты будешь помогать. Я слишком хорошо тебя знаю, знаю твой характер и насколько ты сильна. Ты бы начала бороться. И наделала бы ошибок. Ты не знаешь этого мира, ты никогда не сталкивалась с такими людьми, как Вагитов. Ты, Лора, думаешь о людях и о мире слишком хорошо. Веришь в справедливость, веришь в правосудие. Я должен был вычеркнуть тебя из уравнения мгновенно. Да так вычеркнуть, чтобы даже у Тимура Вагитова не осталось сомнения в том, что с тебя нечего взять. Как я уже сказал, я слишком хорошо тебя знаю и в тот момент понимал, что должен повести себя так, поступить настолько жестко и жестоко, чтобы ты возненавидела меня настолько, что не захочешь иметь со мной никаких дел. И я все у тебя отобрал.

— Да я бы сама отдала, Макс! — вскрикнула я.

— Я знаю, но ты бы осталась со мной и осталась бы моей болевой точкой. А если бы я только бросил тебя, но оставил бы тебе деньги и остальное, за ними бы пришли люди Вагитова. И вот им ты бы ничего не отдала. Ты бы сражалась и это бы тебя погубило. В прямом смысле. Поэтому, чтобы не допустить этого, мне нужно было сделать так, чтобы тебе на за что было бороться.

— Ты, скотина, Рихтер!

— Я знаю, но слушай дальше. Я отдал все, что было, плюс — все, что забрал у тебя, и покрыл только половину долга. Мне дали время вернуть остальное. Я не собирался исчезать совсем, но однажды я увидел, как рядом с тобой появился Платонов и понял, что ему оказалось недостаточным уничтожить меня финансово, он хотел большего. Он хотел заполучить главный приз — тебя. Зная Платонова, я не мог допустить, чтобы он навредил тебе и потому, чтобы не провоцировать и не мозолить ему и тебе глаза — это могло сподвигнуть его на жестокость по отношению к тебе, только чтобы навредить мне, я решил на время залечь на дно.

— Боже, Макс, я бы никогда не подумала, что мужчины могут быть такими интриганами, я всегда считала, что это женская привилегия. Но то, что ты рассказываешь, не укладывается в голове!

— Все так, Лора. Иногда мужики хуже баб, здесь ты права, но я продолжу. Конечно, я не мог на самом деле оставить тебя ни с чем. Я скотина, как ты говоришь, безусловно, но не настолько конченый. Главным было — держать тебя на расстоянии, но и не дать тебе потонуть.

Я глянула на него так, что он тут же поправился:

— Не сердись только, я знаю, что ты и без меня бы справилась.

На этих словах я немного успокоилась. «Еще бы ты решил, что я неспособна справиться сама», — подумала я.

— Я не все деньги отдал, кое-что удалось скрыть. Я договорился с генеральным директором наших бывших конкурентов. За ним был один должок, но сейчас не об этом, так вот — он взял тебя на работу, сделав вид, что делает мне одолжение, но на самом деле одолжение ему сделал я. Он и мечтать не мог получить такого специалиста как ты. Так что всем было выгодно. Когда я узнал, что ты собираешься в рассрочку в счет будущей зарплаты брать квартиру, я внес за тебя все деньги сразу. Так что, если что, ты никому ничего должна, а квартира была твоей с самого начала.

Я вспыхнула.

— Рихтер! Ты не скотина, ты какая-то невообразимая скотина!

Мне хотелось залепить ему пощечину.

— Ты мной как пешкой играл! — вскрикнула я.

— Нет, не как пешкой, Лорой, — Макс улыбнулся. — Как королевой.

— Какой еще королевой, сволочь?!

— Королевой — ферзем. Я когда-то придумал комбинацию, которую сыграю с таким соперником, который будет равен мне по силам. Я сыграю ее, жертвуя королевой с последующим сильным превращением.

— Что за превращение? — я надула губы и сложила руки на груди.

— Превращение — это когда пешка доходит до последней линии и становится любой другой фигурой. Если, например, конем, тогда это просто превращение. Если королевой, тогда — это сильное превращение. Смысл такой, я жертвую королевой, но благодаря этому довожу пешку до последней линии и превращаю ее в королеву со взятием фигуры противника и матом через три хода этой королевой. Так, что ты, моя девочка, всегда была в этой игре королевой, но прости, что пришлось тобой пожертвовать.

Я было собиралась что-то возразить, но Макс оборвал меня.

— Только не ори! Это иллюзорная жертва. Королева возвращается и ставит мат, ты же поняла?

— Да, поняла я, Рихтер. Но ты все равно скот! Запомни это!

— Запомню-запомню, слушай дальше. Долги я погасил быстро.

— Где ты взял деньги? Только давай говори, как есть, хватит уже тайн.

— Криптовалютная биржа, акции — спекуляция в общем. Играть можно не только в карты. Просчитывать можно не только игру. Математика, Лора, везде математика. Дурак я только в одном. Это можно было сделать раньше. И тогда вообще не было никакой ситуации ни с казино, ни с Тимуром Вагитовым. Но в то время, мне казалось, что игра намного прибыльнее и надежнее. Ладно, не суть. Итак, долги закрыты, можно выползать из убежища и тут произошло то, что я не предусмотрел. Оказалось, что Назар Платонов за эти два года успел в тебя влюбиться. Я уверен, что терся он рядом с тобой только для того, чтобы надавить, когда потребуется, на мою болевую точку, но у Платонова, уж никогда бы не подумал, обнаружилось сердце. Все это помножилось на его паранойю и получился совсем термоядерный коктейль с горящим запалом ревности. Он парировал каждый мой шаг, каждую мою попытку сблизиться с тобой. Начал лепить подставы. Сначала привез тебя к дому, который я на самом деле купил для Лили. Затем откопал откуда-то эту Катю с липовым ребенком.

— Я думаю, ребенок не липовый, — перебила я.

— В каком смысле? — удивился Макс.

— Это ее ребенок, я видела, как она смотрела на фотографию, так будет смотреть только мать.

— Пусть так, но он не мой и этого достаточно. Платонов довел ситуацию до такого, что ты уже не приняла бы никакие мои аргументы, и вряд ли бы поверила во все то, что я тебе рассказал, не случись эта катастрофа.

Я задумалась. В этом Макс был прав. Я вспомнила то свое состояние, когда узнала о женщине и ребенке. Я бы ни за что не поверила Максу, что бы он не говорил и какие бы доводы не приводил. Более того, я бы даже не стала разговаривать. Даже самой ситуации, когда Макс смог бы что-то объяснить, не возникло бы.

— В общем, Платонов. Если честно, после нашего возвращения из Германии и после того, как Платонов придумал всю эту историю, как ты говоришь ее зовут?

— Катя.

— С Катей. Я не знал, что делать. И даже мой ход с Китаем Платонов просчитал, а когда я увидел кольцо на твоем пальце, то понял, все кончено. Я проиграл. И, знаешь, глупо, конечно, прозвучит, но я мысленно молился, чтобы мы все разбились в этом самолете. Я дошел до такого отчаянья, что думал только о том, чтобы умереть. Будто накликал беду.