— Знаешь, — сказал он, открывая перед ней раздвижную стеклянную дверь, — мне только что пришло в голову, что ты поцеловала меня сегодня утром, прямо на этом месте. — Он убрал пару прядей в сторону и указал на свой висок. — Изысканный ужин и потрясающее платье не должны были отвлечь меня от этого маленького факта, не так ли?

Ее ресницы затрепетали.

— Что? Я.… нет, это не считается, я просто…

— Поцеловала, я точно помню. И думаю, мы оба согласимся, что выиграл нашу гонку, или выиграл бы, если бы ты не упала в воду. Может, это было нарочно, чтобы я повернул назад.

— А вот и нет! — Она толкнула его, но не со злостью. — Ты и правда мудак.

Если бы ты только знала.

— По крайней мере, сейчас ты улыбаешься, когда говоришь это. — Удивление и чувство вины сорвались с его губ, прежде чем он одумался. — Какое тебе дело до того, что я лежу где-то без сознания или вообще мертвый?

На ее лбу образовалась глубокая складка.

— Это мои слова. — Она похлопала себя по карманам, оглядела комнату, затем снова посмотрела на него, ее веки опасно опустились. — Ты слушал мой диктофон? Это мои личные мысли. Это все равно что читать чей-то личный дневник.

Он поднял руки в знак капитуляции.

— Послушай, это было…

— И почему меня должно шокировать, что я волнуюсь, когда ты исчезаешь на несколько часов подряд? Значит, ты человек, но я не бессердечная сука, какой ты считаешь меня. Неужели у тебя не осталось веры в доброту людей? — Выражение ее лица помрачнело, и она нахмурилась сильнее, видимо, поняв, что здесь виноваты оба.

Мика придвинулся ближе, но не прикоснулся к ней, отчасти ожидая пощечины.

— Я не привык, чтобы кто-то переживал, жив ли я или нет, и полагаю, что любой, кто делает это, пытается что-то получить от меня взамен.

Она подняла подбородок, и ее печальный взгляд голубых глаз расплавил сталь в его позвоночнике. Протянув руку, она убрала волосы ему за ухо. От ее прикосновения по его шее пробежал электрический ток.

— Я никогда тебе не солгу — я не такая. И докажу тебе это, даже если на это уйдут месяцы. — Она поцеловала шрам в уголке его рта.

Потеряв дар речи, он коснулся своими губами ее мягких губ, которые колебались всего мгновение, прежде чем раскрыться в знак приветствия. Во время последнего поцелуя он не торопился, но после возвращения на остров его голод возрос в геометрической прогрессии, и Мика глубоко погрузился в ее влажное тепло. Ее первоначальное сопротивление превратилось в пух и прах, когда Дарси запустила руки в его волосы и забралась по его телу, чтобы стать еще ближе.

Мика подхватил ее за талию и усадил на стойку, не прилагая особых усилий, чтобы втиснуть свое тело между ее стройных ног, которые приветственно раздвинулись. Может, ему просто нужно было вкусить крепкую порцию «амброзии Дарси» (классический напиток, который был популярен в 1920-х годах. Это восхитительная смесь яблочного бренди, малинового сиропа и шампанского), и тогда смог бы выкинуть ее из головы.

Жар ее тела возбуждал и усиливал и без того бурный приток крови. Пока их языки играли в прятки, одна его рука скользнула вверх по ее спине к затылку, а другая притянула ее попку к себе. Если бы у него были ножницы, ее атласные трусики превратились бы в клочья на полу.

Она хотела его, и эта мысль действовала как афродизиак. Лишь его, а не его деньги, власти или некогда красивого лица. Она хотела этого заносчивого придурка, который вдруг стал неуклюжим, как подросток, впервые встретившийся со своей давней любовью на заднем сиденье автомобиля.

Он не ожидал, что она так легко и охотно поддастся его соблазнению. Поскольку Дарси снова и снова просила добавки, ее глубокие и страстные стоны полностью уничтожили его. Ни один мужчина никогда не доводил ее до оргазма, призналась она в каяке. У него почти закружилась голова от мысли, что он станет первым.

Потерявшись в ее сладком вкусе, он провел пальцами по внутренней стороне бедра, под юбку и, достигнув ее вершины, обнаружил промокший насквозь шелк. Когда она не остановила его, а лишь шире раздвинула колени и стала покусывать его за ухо, он отбросил все свои потребности и сосредоточился на ее. Ею слишком долго пренебрегали. Он позаботится о том, чтобы она ни в чем не нуждалась.

Ее трусики сползли в сторону, открывая гладкую, как атлас, и влажную кожу. Такая чертовски мокрая. Из-за наклона его большой палец стал лучшим инструментом для ее удовольствия. Когда он коснулся ее пухлых нижних губ, почувствовав между ними лишь намек на уже напрягшийся бугорок, она прижалась к Мике бедрами. Как только он сломал последний барьер между ними, она распалась на части, как прорвавшаяся плотина.

— Мика, пожалуйста! — прошептала она ему на ухо, ее рука все еще сжимала его волосы в кулак. — Мне нужно… мне нужен ты.

— Да. — Голосок в укромном уголке его сознания нашептывал все варианты, которые он мог с ней попробовать. Дразнив ее в течении нескольких минут, он, наконец, провел большим пальцем по ее нежному клитору. Дарси вскрикнула и слегка прикусила его за плечо, извиваясь в его руках с такой самозабвенностью, что он не мог контролировать ее, не мог замедлить, как ему хотелось. Он никогда не знал никого, кто бы так полностью отдавался собственному удовольствию. Без запретов и колебаний она доверила ему свое тело. Как кто-то мог устоять перед ней? Уйти?

Как ему придется поступить в конце недели.

Его живот сжался, но вскоре Мика забыл об этом, когда ее тело прижалось к нему, девушка уткнулась ему в шею и стала целовать и покусывать его. Ее горячее и дикое дыхание омывало его кожу, и он был уверен, что даже пахом он ощутил лёгкое дуновение ветерка. Ее мышцы напряглись под другой его рукой и прижались к груди Мика. С губ Дарси все быстрее слетали восхитительные звуки, и наконец все ее тело охватил спазм, когда она застонала и, задыхаясь, прижалась к его горлу.

Он мог бы держать ее так всю ночь, но этого было бы недостаточно. Слишком долгое отсутствие прикосновений, необузданное желание погрузили его в умиротворённое спокойствие. Ее тихий вздох и полная капитуляция были всем, что ему было нужно. Все, чего он хотел, и у него заныло в груди от осознания того, что он сделал это для нее, дал ей разрядку, в которой она явно нуждалась.

Он сделал ее счастливой.

Когда она ослабила хватку, он поднес большой палец ко рту и впитал ее сладковато-соленый вкус.

— Ты невероятна, — сказал он, уткнувшись носом ей в ухо. — Давай разденемся и залезем в джакузи.

— Снять одежду? Что…? — Ленивое выражение лица Дарси медленно сменилось с экстаза на удивление, словно девушка только что очнулась от сна, в котором была виновата. Оттолкнув его, она слезла со стойки и сжала бедра вместе. — О Боже, что мы творим?

Пока она стояла там, краска отхлынула с ее лица, сердце Мики упало в пятки.

— Ты не возражала.

— Это настолько выходит за профессиональные рамки, что даже не могу…

— Ты пишешь статью для фонда, а не освещаешь Уотергейт (Уотергейт. м. Политический скандал во время подготовки к президентским выборам 1972 года, вызванный раскрытием попытки незаконно установить подслушивающую аппаратуру в отеле "Уотергейт" — где располагалась штаб-квартира демократической партии — представителями правящей республиканской партии США.). Никого не волнует, что мы наслаждаемся обществом друг друга, пока находимся здесь, и не похоже, что кто-то собирается тайно сфотографировать нас и распространить наше «свидание» по всем заголовкам газет. То, что происходит здесь, остается здесь.

— Я не могу. — Она убежала по коридору через дверь своей спальни. Чего не может? Дело в сексе или в нем?

Было ли все это частью ее хитроумного плана, чтобы раскрыть все его секреты? Даже такая возможность не остановила его от растущей потребности понять Дарси.

Прежде чем Мика смог понять, что делать, ему нужно было снять сексуальное давление, давившее на него, чтобы мыслить трезво. Бросившись на нее, Дарси Делакорт не получила бы ни одного очка.