Они игриво толкались и пихали друг друга, взбегая по каменным ступеням. Он первым добрался до террасы и двумя огромными прыжками взлетел по оставшемся ступеням.

Позади Мика послышался крик и проклятие. Он обернулся и увидел, как Дарси лежит на спине, схватившись за ногу.

— Что случилось? — Одним прыжком он оказался внизу, и колени подогнулись, чтобы ускорить движение и опустить его на землю.

Из ее глаз потекли слезы.

— Я споткнулась на твоей дурацкой скользкой лестнице. Кто вообще делает лестницы из плитняка? Уверена, что все гораздо хуже, чем есть на самом деле. Боже, это чертовски больно!

Его горло сжалось, когда он отдернул ее пальцы. Кровь свободно вытекала из раны под коленом и стекала по ноге.

Белый цвет ее кожи покрывал всю ее ногу.

Яркие вспышки лезвий, крови и испуганных лиц заполнили его зрение, заслонив пейзаж. Он отшатнулся назад.

— Я… я… останусь здесь.

Знакомая теснота сковала его грудную клетку, угрожая задушить. К тому времени как он добрался до кухни, его дыхание сбилось до хрипоты.

— Пойдем со мной, Фернандо, — сказал Мика, вспомнив, как хрупко ощущались под его руками крошечные плечи мальчика. Испуганные карие глаза Фернандо умоляли его остаться, а остальные пленники потянули его к неохраняемому проему палатки. — Я могу забрать тебя отсюда. Ты можешь вырасти хорошим мальчиком, каким хочешь быть.

— Нет, он убьет меня и тебя. Пожалуйста!

— Мика, Мика, ты в порядке?

Теплые руки убрали его руки от головы. Каким-то образом он оказался на кафеле, прижавшись спиной к кухонным шкафам. Нечеловеческие звуки захрипели в его горле.

— Это я, Дарси. Здесь только ты и я, в твоем коттедже. Ты дома. В безопасности. Все, что ты видишь, уже прошло. Ну же, Мика, открой глаза и посмотри на меня.

Ее спокойный голос, как по волшебству, счищал все слои его кошмара. Никакой влажности, лишь сухой воздух Мускоки (Мускока — озеро, расположенное в 200 километрах от Торонто и 20 километрах от Джорджиан-Бей.). Никаких медных ароматов, наполнявших его нос. Никаких звуков, кроме ее голоса. Когда легкие перестали сжиматься, он поднял веки и увидел ее глаза так близко и это было все, что он мог видеть. Ясные, голубые, лишенные осуждения, жалости и всего остального, что обычно смотрело на него, когда он терял хватку.

Его спасательный круг, якорь в настоящем. Мика протянул руку, убирая челку с ее лица, и не сопротивлялся, когда она запустила пальцы в его волосы и прижалась лбом к его.

— Наконец-то, ты здесь, — прошептала она. Ее колени оказались между его ног. Они оставались в этой позе до тех пор, пока мысли Майка не успокоились, а вместе с ними и его тело. Ему хотелось обхватить ее руками, прижать к себе и погрузится в сон на целый месяц, касаться ее везде и слушать, как она вздыхает от удовольствия и комфорта.

— Лучше тебе не пялиться на мою рубашку, — сказала она негромко.

Он улыбнулся, теряясь в ее прикосновениях.

— Я вижу его там, этого твоего воина. — От ее теплого дыхания у него по ногам пробежали мурашки. — Он круче, когда не ведет себя как придурок, но я его не боюсь.

Не зная, что на это ответить, Мика рассеянно провел рукой по ее волосам, слегка массируя тонкую шею.

— М-м-м, так приятно. — Она прочистила горло и сползла с его коленей, прислонившись спиной к дверцам кухонного острова напротив него. Стиснув зубы, она осмотрела свою раненую ногу, которая теперь была в беспорядке после того, как она опустилась на нее. — Мне понадобится аптечка, если она, конечно, у тебя есть, и бумажные полотенца. Прости за беспорядок на твоем полу.

Когда спокойствие, вызванное ее словами, улетучилось, на него нахлынуло тошнотворное осознание. Он потерял голову перед репортером. Если бы он не дал Мэнни указания оставить ее багаж в машине по прибытии, чтобы он мог обыскать на предмет камер, когда вернется за ним, он мог бы опасаться, что она засняла весь этот жалкий эпизод.

Теперь, когда он подумал об этом, почему она должна была бежать от него, как большинство других? Мика был ее билетом в большой мир, причина, по которой она оказалась здесь несмотря на то, что сама настаивала на том, что хочет помочь и ему. Она говорила слишком спокойно и подготовлено. Как она опишет его в своей статье?

Ему нужно было знать, было ли все, что она ему говорила до сих пор, правдой. Если нет, то ей повезет, если Мика довезет ее до материка, прежде чем выбросит из лодки. Но пока ему нужно было уехать отсюда, подальше от нее. Она не должна была видеть его таким. Никто не должен был. Он должен был стать сильнее.

— Я открою, — сказал он с большей резкостью, чем хотел, и поднялся на ноги.

Головокружение и отголоски прошлого продолжали сеять хаос в его теле. Усилием воли он достал аптечку из-под раковины в ванной и вернулся к Дарси, положив белую коробку на плитку рядом с пальцами ее ног. Они сгибались и разгибались, пока она вытирала кровь салфеткой.

— Вот, позволь, — сказал он.

— Нет, ты не обязан…

— Я должен. — Он понизил голос. — Я хочу. — Из набора первой необходимости он достал пару спиртовых салфеток, марлю, клейкую ленту и антисептическую мазь.

Она поморщилась, пока он обрабатывал рану, и только один раз выругалась.

— Ты во многом напоминаешь мне моего дедушку, — сказала она. — Одна черта — это видеть себя через призму усталости. То же самое происходит со мной во время штормов, а также, видимо, когда падаю с каяка. Возможно, это совершенно иррационально, но гром казался таким громким и сильным, когда я лежала там, наполовину утонув под проливным дождем. Я была уверена, что дедушка прав и рука Бога сейчас опустится и поджарит меня, как кусок грешного бекона.

Ей показалось очень кстати, что у нее есть своя история, которую она может приписать к его. Шрам мог появиться от чего угодно. Добавьте к этому ее предполагаемое желание стать союзником в борьбе за спасение детей от ужасной жизни, и ее попытки манипулирования очевидны.

И это почти сработало.

Он начнет свое расследование с дедушки и ее несчастного случая.

— Мне нужно уйти на некоторое время. — Мика повернулся, чтобы уйти, оставив набор на полу.

— О.

Хотя он был уверен, разочарование в ее тоне вызвано тем, что она лишилась возможности подкараулить его, отчего в груди Мика появилось чувство вины.

— Угощайся, чем хочешь.

Молчание затянулось на пару минут, прежде чем она сказала:

— Тебе не обязательно оставаться одному, если только ты действительно этого хочешь. Можем поплавать или посмотреть фильм. Не нужно ни о чем говорить, и я надеюсь, ты знаешь, что это останется между нами.

Черт возьми, ему хотелось верить, что она настоящая. На кратчайшие мгновения ее присутствие и прикосновения не давали его разуму разбиться о стенки черепа, однако Мика уже давно перестал связывать желания с реальностью.

— Я ненадолго.

Мика выбежал из коттеджа и помчался по тропинке к своему скоростному катеру на дальней стороне острова. У причала он остановился и с грохотом ударил кулаком в ближайшее дерево. Боль, пронзившая руку, заставила его сосредоточиться. Одна боль, чтобы заглушить все остальные эмоции. Это было единственное предложение Мэгги, которое действительно помогло. Хотя она вряд ли одобрила бы силу, которую он применил. Он отцепил тросы и прыгнул в лодку, когда она освободилась.

Отплыв от причала, Мика нажал на педаль газа. Порыв ветра немного прояснил его голову. Вместо того чтобы, как обычно, найти облегчение в одиночестве, он, казалось, был привязан к Дарси, связь, которая становилась все крепче, по мере его отдаления.

В ее голосе было столько всего, что только сейчас он осознал. Мика отбросил все мысли о ней и направился на материк, где в бардачке его машины лежал телефон. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем показалась пристань. Отшвартовав лодку, он достал свой мобильник и вернулся обратно домой. Глядя на ласковые волны, он набрал номер Мэнни.