Лавли прилегла на травку и тоже начала дремать, но сразу после этого она услышала шорох и проснулась. К ней приближался Джек.
— Привет, — как всегда, с улыбкой на лице заговорил он. — Мы тебя весь день ищем. Ты пойдешь со мной, Женькой и Аделинкой на северо-западную часть острова к горам? Мы собираемся устроить гонку на санях.
— На санях? — переспросила, как бы недоумевая, Лавелина. — Там ведь нет снега. Там горы и сразу же пляж.
— В этом-то все и веселье. Сначала скатиться с гор, потом на песок, а потом шарахнуться в воду, — рассмеялся Джек и тут заметил Пуффи. — И ты тут!
— Да, — небрежно ответил тот. Джек немного удивился ответу кота и нахмурил брови.
— Почему так тихо? — проговорил он.
— Тихо? — опять не поняла Лавли.
— Да, — сказал Джек, тут он все понял и испуганно обратился к Лавелине. — Лавли, а где у него гитара?
Лавли виновато опустила голову, как маленький ребенок. Ей не хотелось рассказывать кому бы то ни было про эту встречу со Стоуном. Тем более, зная, что Джек будет в ярости. Хотя Лавелина еще ни разу не видела его в ярости. Они видела его в радости, веселье, увлеченным. Ссорилась с ним, видела его агрессию по отношению к каменному колдуну, но именно ярость — нет. Видно, ей пока не удавалось вывести его из себя.
— Ее нет, — произнесла Лавли.
— Как это нет? — с претензией произнес Джек.
— Нет, значит, нет, — обиженно произнесла Лавли, как ребенок, нахмурилась, скрестила руки на груди и отвернулась. А потом снова повернулась, чтобы только сказать. — Забрали. Ну, и что с того?
— Забрали, — еле слышно произнес он. — Кто? Надеюсь, вы не ходили…
— В гости к каменному колдуну? — сказала Лавли. — Предположим.
— Лавли, что ты наделала! — вскричал Джек.
— С чего ты взял, что это я? — сказала, все еще надувшись, Лавли, а потом посмотрела на Джека. Он был бледен и как будто испуган. Она сама испугалась. — А что такое?
— Он забрал его гитару, — произнес Джек. Лавли вопросительно взглянула на него. — Разве ты не понимаешь? Ты же сама почти ведьма. Ты слышала про вуду? Если мощный колдун завладеет вещью человека — это ужасно. Может через нее все что угодно сделать. А здесь дело идет не о простой вещи. Это же ЕГО ГИТАРА. Он ведь с ней почти что с самого рождения, — Джек понял, что Лавли ничего не понимает, и попытался объяснить. — Ну, вот, если ты напишешь потрясающую картину, твою любимую, и потомки потом будут говорить: «Это была любимая и лучшая картина этого художника. Он посвятил всего себя ей». Это будет значить, что он наградил частичкой своей души картину. А здесь, — Джек на секунду остановился, коснулся пальцем кончика носа, глядя в землю. Ему было тяжело это сказать. — Ведь в этой гитаре вся его душа. Если Стоун что-то сделает… если гитару не вернуть, то Вильям…
Лавли подбежала к Джеку.
— Я ведь не знала об этом, — сказала Лавли, на глазах у нее были слезы. — Я бы тогда сказала, я бы… он мне ничего не говорил. Сказал, что все нормально, что все хорошо. Я не думала…
— Он сказал, что все нормально! — вскричал Джек, а потом начал нервно мотаться взад-вперед. — Он сказал, что все нормально! А она ведь и не знала! Будто бы ты не понимаешь, что значит, когда люди говорят «нормально»?! Это, значит, что вообще все ненормально, что просто они не хотят пугать. Нормально! — вскричал он еще раз. — Да это, к тому же, КОШКИ. Они ведь даже, если им ужасно плохо, скажут, что у них все лучше всех и что они счастливы. Пускай они живут на помойке, все равно найдут моменты для счастья, пускай они замерзшие и голодные, но они все равно приласкаются, мурлыкая «С тобой мне хорошо. С тобой я счастлив!» Почему мне всегда все тебе объяснять? Ну, неужели ты не знала? — он замолчал, хотя от злости и чувств дрожал, а потом добавил совсем тихо. — Они вообще слишком любят себя, чтобы быть несчастливыми. Такая у них логика… — а потом опять закричал. — А ты говоришь про то, что вы встретили Стоуна, и все хорошо, будто бы вообще хоть кому-то он может сделать что-то, кроме пакости!
— Не кричи на меня! — закричала в ответ Лавли.
— Хорошо, — сказал Джек. — С тобой он ничего не сделал? — Лавли помотала головой. — Тогда сиди здесь и охраняй Пуффи, а мы с Дикаркой попробуем отбить душу Вильяма.
Джек ушел. Еще некоторое время в душе Лавли творилось что-то непостижимое, и она чувствовала это. Она знала, что теперь Джек находится у Стоуна, и что Дикарка там же, даже Вова был там же. И почему-то первая мысль, пришедшая ей тогда в голову — что она ненавидит их за то, что они теперь там сражаются со Стоуном, пытаются найти гитару Пуффи. Лавли испугалась этих мыслей. С чего ей ненавидеть их? Это ведь она сама во всем виновата. Нужно было сразу сообщить обо всем Джеку, о Романте, и потом… А что бы это дало? Сам Джек ее постоянно обманывал, похоже, что подливал ей непонятные зелья, и какой черт вообще привел его в тот замок. Лавли вдруг вскочила от кипящей ненависти в груди. «Я должна пойти туда прямо сейчас!» — вдруг сказала Лавли сама себе и направилась к замку.
На самом деле она даже и не представляла, куда это «Туда». Она просто пошла вперед и, сама того не подозревая, пришла к Замку Стоуна. Он стоял на прежнем месте, она уже видела его раз на этом острове, когда только появилась здесь. Но теперь замок казался не таким страшным, этот замок теперь даже как будто бы приглашал ее к себе в гости.
И Лавли зашла в него. И изнутри она себе помнила его более устрашающим — пустые длинные коридоры, открывающиеся перед ней двери… Теперь двери так же открывались перед ней.
И вот главный зал. На большом, возвышающемся троне сидит сам король этой обители — Стоун. Он величественен, силен и могуч. Кажется, что весь мир лежит у него под ногами. А внизу стоят трое людишек. «Это же не какие-то людишки, — вдруг сообразила Лавли. — Это же Джек, Дикарка и Вова. О чем это я думала?!».
— Что ты здесь делаешь? — вдруг резко сказал Джек и вперил в нее свой разъяренный взгляд.
— Не волнуйся, — проговорил спокойным голосом Стоун. — Я очень люблю гостей. И теперь она тоже мой гость. Вам же я позволил быть здесь. Так вернемся к нашему вопросу.
— Вернемся, — отрывисто произнес Джек.
И тогда и началось это сражение. Люди вдруг начали бегать, драться, изо всех сторон были слышны выстрелы, огонь, вода — были повсюду. Лавли с минуты стояла на месте, не шевелясь, будто бы находясь в каком-то трансе, но вот ее глаза устремились на гитару. Она наблюдала, как эта необыкновенная вещь переходила из рук в руки, и это напоминало скорее какую-ту игру в мяч, где мячом была гитара, и нужно было любой ценой забрать ее. Но вот гитара оказалась никому не нужной. Она была заброшена в дальний угол, а противники, все еще не понимающие, у кого гитара, начали борьбу между собой. А Лавли прекрасно видела эту гитару, и она была к ней ближе, чем к кому бы то ни было. И тогда у Лавелины появилось сильное желание забрать эту гитару себе, и она подскочила к ней и схватила ее. Все взглянули на Лавелину. В тот же момент Стоун кинулся на нее. Лавли попятилась назад. Она начала высматривать глазами Джека. Он тоже уже был тут как тут. Глазами он говорил: «Спускайся к нам и бежим». Но Лавли почему-то стояла на месте, как-то тупо глядя на все происходящее. Джека это поразило.
— Лавли, ну что же ты! — прошептал Джек и вопросительно взглянул на нее. Лавли будто не обратила внимания.
— Душа моя! — воскликнул Стоун и улыбнулся самодовольной улыбкой. — Отдай этот прелестный музыкальный инструмент мне.
Лавли дрогнула от его слов и медленно повернула голову.
— Лавли! — вскричал Джек. — Что же ты делаешь?
Все перемешалось в голове у Лавли. Она не понимала, почему сейчас для нее стал таким сложным вопросом: кому отдать гитару. Одна половина ее говорила: «Взгляни на Стоуна. Он великий маг и колдун, он самый величественный и могущественный на свете. Именно для него ты должна жить, именно для него живут сотни других людей. А теперь взгляни на этого мальчишку. Он постоянно мешает ему, злейший враг, он ничего не стоящий ребенок, который по своей глупости сделал вызов самому могущественному существу во всех вселенных. Все его слова — ничтожны, все его действия — бессмысленны. Ты его ненавидишь, он только и делал, что использовал тебя». Но был и другой голос, противоречащий всему выше сказанному: «Тогда почему ты ему доверяешь?».
