Музыка остановилась, когда она вошла. Все люди переглянулись и застыли от удивления. Они были восхищены Лавелиной. И недаром, еще проходя мимо зеркальных дверей, она заметила, что Фея изменила ее лицо и волосы, и вообще всю ее внешность. Теперь она выглядела иначе, даже ее опечаленный взгляд был красивым на таком-то лице. Ну, конечно, видимо, она сама не достаточно красива, чтобы очаровать самого принца.

Но бал продолжался. Она уселась в дальний угол и собиралась весь вечер провести в одиночестве. Многие прекрасные (и не только прекрасные) молодые люди (и старцы тоже) пытались пригласить ее на танец, но все было без толку. Ее печаль не мог прогнать ни один принц на свете.

Так прошло четверть вечера. Внезапно к ней подошел еще один молодой человек. Она подняла на него свои большие печальные глаза. Он был недурен собой, прекрасно одет, да что говорить — выглядел он прекрасно.

— Почему такая красивая девушка сидит здесь в одиночестве и грустит? — задал он свой вопрос.

— Я не хочу ни с кем танцевать, если вы об этом, — сказала Лавелина.

— Нет. Я не об этом. У вас что-то случилось? Кто-то вас здесь обидел? — спросил он.

— Нет, нет, что вы, — замялась Лавли. — Я просто не хотела сюда приходить…

— Как интересно, — сказал молодой человек. — Вы позволите мне присесть? Хотелось бы послушать вашу историю.

Лавли кивнула. И молодой человек присел.

— Вообще-то, — сказала она, взглянув ему в глаза. — Я не привыкла рассказывать незнакомому человеку свою историю.

— Извините, — сказал он. Этот молодой человек улыбался. Даже его улыбка сейчас казалась ей чудной по сравнению с фальшивой улыбкой глупой Феи. — Я граф… Орлов, — он чуть замешкался, говоря это, и на секунду опустил глаза вниз, а потом снова поднял их и улыбнулся ей прежней очаровательной улыбкой.

— Вы меня обманываете, — сказала Лавли. — Вас не так зовут.

— Да, вы правы, — ответил он. — Просто сегодня я предпочел бы не называть свое имя.

— Хорошо. Я буду звать вас графом. Тогда зовите меня Ланой.

— Но и это не ваше имя, — сказал он. Глаза его не отрывались от ее глаз. Кажется, этими глазами они улыбались друг другу.

— Конечно, — подтвердила Лавелина. — Я обычно не скрываю свое имя, но ведь вы же предпочли свое скрыть. Так что? Вы еще один похититель женских сердец?

— Я? Да что вы, — с притворным возмущением ответил граф, а сам ухмыльнулся. Кажется, был такой грешок на его совести. — Мне вовсе не хочется похищать ваше сердце, да и чье-либо другое на этом балу. Балу… хм… Не очень я люблю эти балы…

— Почему же?

— Потому что все это как-то наиграно. Девушки приходят сюда не такими, как в обычной жизни, а надевают лучшие наряды, делают лучшие прически, только чтобы выйти замуж. И кокетничают, и не искренние они. А кавалерам только бы кружить голову молоденьким дурочкам. Нет тут правды. Здесь нельзя найти ни дружбы, ни любви.

— А приятное общение? — спросила она, глаза у нее почему-то засияли.

— За весь вечер общение с вами было самым приятным, — ответил он. Глаза Орлов все никак не отрывал от красавицы.

— Вы мне льстите, — ответила я. И да, это была точно я. Никто другой. Я вновь поселилась в ее сердце, хоть и на очень короткое время. Но я вновь чувствовала себя собой. Я, голосок из прошлого, сияние в глазах, трепетное сердце. Я вернулась, вернулась. И забыла все: всю боль, которую я испытала, я забыла даже, почему я тут. Мне было, кажется, все равно. Лишь бы он продолжал на меня смотреть этим очаровывающим взглядом…

— Нет, это правда, — сказал граф.

— Мне все-таки кажется, что вы меня обманываете. Если вы здесь не для того, чтобы завоевать чье-то сердце, то зачем?

— У меня особенная миссия государственной важности, — ответил он. — Ну, ладно. Со мной разобрались. А почему же ты грустила и не хотела здесь быть? Тебя заставили?

— Ну, можно и так сказать, — ответила я и опустила глаза. Снова стало больно. — Я прошла через огонь, воду и медные трубы, чтобы Фея исполнила одно мое единственное желание. Но она, даже не выслушав, решила, что я очередная дурочка, мечтающая о любви. И я оказалась здесь.

— Печально, — ответил он. — Печально, когда за тебя решают, о чем ты мечтаешь… Знаешь, я сомневаюсь, что мы когда-нибудь еще встретимся и сможем рассказать друг другу всю правду, но ты не хочешь подарить мне хотя бы один танец?

Я улыбнулась. И улыбнулась, действительно, искренне. Мне было и весело, и легко с ним говорить. И почему это?! Может быть, эта была любовь. Да, он прав, мы никогда больше не встретимся, но это и хорошо, быть может. Все-таки я тогда еще не совсем была готова к чему-то такому. Я появилась лишь на миг, чтобы скрасить этот вечер. И появилась, потому что сама Лавелина меня позвала, потому что появился он.

— Ты все-таки похититель сердец и ловелас! — засмеялась я, но все же приняла его предложение.

Он взял меня за руку, повел в середину зала, и мы начали танцевать. Как легко и хорошо было рядом с ним, это было счастье, какого еще никогда в жизни не испытывала, я чувствовала себя такой защищенной в его обществе, хотя понятия не имела, кто он и что здесь делает. Хотя нет, мне казалось, что я знаю его тысячу лет, и что он мой давний друг, и… Кажется, я влюбилась.

Вот первый танец, вот второй… Только бы этот вечер длился вечно. Но ему было пора. Он оставил меня и пошел к своим приятелям.

Лавли вновь почувствовала себя такой одинокой. Ее душу опять начали терзать сомнения. Это самое ужасное чувство, когда тебе так плохо, но некому высказаться. И вроде как бы хочется убежать ото всех, от всего мира подальше и остаться одной. Но и хочется, чтобы тебя утешили. Она вновь хотела увидеть Орлова. Впервые за столько лет она, пожалуй, ему единственному не боялась рассказать правду. То есть даже не так. Всю правду она не рассказала, но говорить с ним — было утешением для нее. Хотя почему это она вдруг решила, что он ей так уж и нужен? Нет. Фея глупая. Она не знала, что по-настоящему нужно было Лавли. А ей нужно было вернуть ее малышку. Она уже собиралась уходить с бала, как вдруг сама наткнулась на графа. Точнее не наткнулась. Она заметила его в дальнем коридоре с его друзьями, хотела пойти поздороваться, но его странные разговоры заставили ее остановиться и притаиться.

Она услышала, как он говорил о короле и его двенадцати братьях. Она услышала, о том, что кто-то из его братьев уже третий год строит козни против короля. Год назад их королевство воевало с соседним и, кстати говоря, завоевало его. Притом агрессор был со стороны соседнего королевства, то есть короля заставили вступить в войну. Мол, солдаты соседнего королевства грабили земли, убивали людей. Но недавно выяснилось, что это были не солдаты того государства, а какие-то наемники из собственного королевства. Полгода назад, когда король сильно заболел, опять была война. Но на этот раз это королевство само напало на соседнее. Причем главный помощник короля сказал, что приказ отдавал именно король, хотя тот ни сном, ни духом об этом не знал. Стали разбираться. И нашли много разных таких темных дел, что мама не горюй! Черная магия, вызывание мертвецов, интриги, козни. После этого короля пытались дважды отравить. И еще был замечен какой-то странный человек, которого подозревали в колдовстве. В общем, король уверен, что это один из его братьев. Как-то его уже пытались отравить. И на этот раз он боялся, что попытку предпримут еще раз. Этот бал, в общем-то, был прикрытием.

Лавли вздрогнула. Все эти разговоры… Бунты, перевороты, прикрытия. Она вдруг осознала, что их четверо. Трое молодых людей и дама. И она запомнила этот холодный жгучий взгляд… Она вдруг развернулась и чуть не побежала. Да, она могла перепутать любой другой взгляд, но такой взгляд был только у одного человека. У Дикарки. «Холодный огонь или огненный лед», — как сказал… А тот другой парень, с таким сухим и важным выражением лица, видимо — Ричард. А тот веселый, похоже, солдат — Владимир. А Орлов. «Джек», — зазвенело в ее голове. Кажется, друзья называли его так.