В мешке хранится и драконья упряжь, но Дрейк просит меня отрезать нижнюю часть, говоря, что лучше понесёт меня верхом. Этот способ и мне кажется удобнее, несмотря на то, что правой рукой я всё ещё не смогу крепко держаться. Когда я пользовался подвесным сиденьем, мне не понравились ни подъёмы, ни приземления. К тому же наша полянка невелика, особо не разогнаться, и сиденье точно зацепится за ветки.

Я закрепляю мешок на боку дракона, осторожно сажусь, и мы поднимаемся над кронами леса.

Сверху открывается вид на зелёное полотно, тянущееся до горизонта. Я и не предполагал, что лес настолько огромный. Надеюсь, Дрейк сумеет дотянуть до его края или хотя бы найдёт прогалину, иначе страшно представить, как мы будем садиться среди этих густых крон.

— Ты как? — интересуется Дрейк.

— Отлично, — отвечаю я. — Я же просто сижу и ничего не делаю.

— Рука не болит?

— Болит немного, но терпеть можно. Если что, лишаться чувств я не собираюсь, не бойся.

— Хорошо, — отвечает Дрейк и умолкает.

Некоторое время мы летим в тишине, затем из леса поднимается стайка птиц и сопровождает нас, перекликаясь.

День нежаркий, солнце затянуто облачной пеленой. Драконья спина тёплая, я мерно на ней покачиваюсь. Негромкие птичьи голоса убаюкивают меня, и я погружаюсь в лёгкую дремоту.

— Держись крепче, — внезапно командует Дрейк.

— Что такое? — не понимаю я. — Держусь я, держусь. Падать не собираюсь.

— Это хорошо, — говорит он и внезапно складывает крылья, ныряя вниз.

— А-а-а! — только и успеваю произнести я, судорожно цепляясь за ремни. Затем чувствую, как нас бьют ветки, и наконец мы приземляемся в пышный куст. Это малинник.

— К чему такая внезапная посадка? — недоумеваю я, пока Дрейк пытается выползти из колючего куста.

— Начинается гроза, ты что, не заметил? — спрашивает он. — Лететь небезопасно, лучше поищем укрытие.

Мы устраиваемся под ветвями старого большого дуба, а в это время с неба начинают литься потоки воды. Даже густая листва над нашими головами не спасает.

Дракон вытягивает надо мной крыло, устроив что-то вроде навеса, а сам сидит с недовольной мордой и трясёт ушами каждый раз, как капли падают ему на макушку.

— Не люблю дождь, — ворчит он.

— А я люблю, — говорю я и вздрагиваю, потому что дракон пошевелил крылом и с него мне за шиворот потёк небольшой ручеёк. — Только я люблю при этом сидеть в тёплой комнате у окна.

— В тёплой комнате, — шмыгает носом дракон, — я и грозу люблю, и метель, и штормовой ветер.

На некоторое время мы замолкаем.

— Знаешь, Сильвия однажды говорила мне, что воображение может помочь в подобных ситуациях. К примеру, если ты замерзаешь, можно представить, что сидишь у камина, и станет теплее, — вспоминаю я.

— И как, воображение хоть раз тебе помогало?

— Да я и не был в таких ситуациях прежде. Хотя постой, помню один раз. Это случилось, когда к нам с визитом пожаловала одна знатная дама, а перед тем мы с Сильвией прокрались на кухню и стащили все пирожные, которые готовились для вечернего приёма.

— Так что же, у вас во дворце тогда было холодно? — удивляется дракон. — И при чём тут пирожные?

— Да при том, что я ими объелся, но пытался представлять, что меня не тошнит.

— И что, полегчало тебе? — дракон заинтересованно смотрит на меня, при этом он опять забывает придерживать крыло, и мне течёт на голову.

— Да, полегчало, — ухмыляюсь я, — сразу после того, как меня вывернуло даме на платье.

Дракон хмыкает и ёжится. Затем мы вновь недолго молчим, и я всё же пытаюсь представить, что сижу в тёплой комнате. Но в мокрую спину дует, подо мной образовалась лужа, и воображение разводит руками.

— Плохо, — вздыхает дракон. — Задерживаемся — плохо, и ты промокаешь — плохо. Мы тебе едва жар сбили. Возьми хотя бы мою куртку из мешка и прикройся. Возьми, говорю.

Я послушно развязываю мешок. Это нелегко сделать задубевшими от холода пальцами левой руки, поскольку правой всё ещё больно шевелить. Приходится помогать себе зубами и надеяться, что не лишусь их и не начну шепелявить, как Беляшик. В отличие от него, надежды восстановить зубы у меня не будет.

Когда я наконец извлекаю куртку из мешка, то обнаруживаю, что она насквозь промокла, как и всё остальное, что было внутри.

— Просто замечательно, — говорю я дракону и сажусь в лужу, накрывая голову мокрой курткой. В этот момент всё вокруг освещается яркой вспышкой, а следом за тем над лесом в низком небе грохочет гром. Да ещё как грохочет! У меня даже уши заложило.

— Ай! — вопит мне в левое ухо дракон, перекрикивая гром. Похоже, это последнее в моей жизни, что я услышу левым ухом.

Угрюмые и промокшие насквозь, мы дрожим, жмёмся друг к другу и ждём, когда же распогодится.

Наконец дождь слабеет. Тучи уходят на запад, и хотя ещё доносятся слабые отголоски грома, но гроза уже позади.

Беляшик встаёт резким движением, ударив по стволу дуба, из-за чего на меня обрушивается целый водопад с листвы. Не замечая этого, мой крылатый спутник отряхивается, и я покрываюсь новыми брызгами и грязью.

— Ну вот, — довольно сообщает он, — я почти сухой!

— Рад за тебя, — мрачно говорю я и отхожу, скользя по мокрой земле. — Я бы тоже не против просохнуть.

— Ой, — замечает меня дракон, — какой ты неаккуратный. Давай я помогу тебе просушить одежду?

— Нет уж, — возмущаюсь я, — спасибо за предложение. В прошлый раз я так остался без куртки и с укороченными брюками. Пусть уж одежда сохнет на мне.

— Как пожелаешь, — отвечает дракон и принимается легкомысленно скакать, поддевая носом ветки и ловя летящие капли пастью.

— Ты чего? — сердито говорю я, когда очередная ветка оказывается слишком близко от меня.

— Прости, — бросает Беляшик, продолжая резвиться. — Не могу сдержаться! Чем дольше я дракон, тем больше забываю, что я взрослый человек. И это чудесно!

Он совершает очередной прыжок, и брызги мокрой земли оседают на моём лице. Я злобно стираю их, поднимаю мешок и отправляюсь вперёд. Хоть кто-то же должен помнить, что время не ждёт и нам пора в путь!

— Ты куда? — слышу за спиной голос дракона. — Край Света в другой стороне!

Всё же приходится найти травянистую полянку и развести костёр. Промокшие ветки дымят, не желая гореть, а Беляшик пыхтит и кашляет, не желая сдаваться. В итоге дракон победил, и пламя, потрескивая, занялось.

Пока дракон возится с костром, я пытаюсь соорудить из палок перекладину, на которой можно будет развесить одежду. Наконец у меня всё готово.

— Ты что, собираешься сушить только куртки? — любопытствует дракон. — Давай-ка всё развешивай, я отойду, не бойся.

И он уходит за ближайшие деревья. Вскоре оттуда доносятся звуки прыжков по грязи, и я, так и быть, собираюсь с духом и добавляю на перекладину все остальные вещи.

Затем я решаю на всякий случай отсидеться в кустах, пока сохнут вещи, но кусты мокрые, холодные и царапают кожу. Приходится вернуться к костру. Впрочем, Беляшик держит слово и не приближается.