Наконец мне даже становится его жалко.

— Давай я тебе помогу, что ли. Раз уж я теперь твоя личная принцесса.

— Вот ефё! — возмущается дракон, но всё же берёт из моих рук отрезанную половинку яблока. И давится ею, и убегает, кашляя, куда-то в тёмные коридоры.

Ну что ж, надеюсь, не помрёт там от удушья. Ему ведь ещё предстоит лететь к моему отцу с весточкой, что его дочь цела, и забирать пожитки, поскольку дракон не смог одновременно нести меня и мой увесистый саквояж.

Наконец дракон с покрасневшими от кашля глазами выползает из мрака. Некоторое время он молча глядит, как я доедаю уцелевшие фрукты.

— А ты ницево, дазе луцсе, цем те, длугие пинфессы, — наконец произносит он. — Не такая плакса. Только зацем лицо так мазать?

— Традиция такая, — приходится пояснять мне, когда я наконец разбираю, что он говорит. — Принцесса должна выглядеть именно так, когда её забирает дракон. Считается, что это красиво, но я не против и умыться.

Тут некая мысль приходит мне в голову и слегка тревожит.

— Но я умоюсь позже, когда ты принесёшь из замка саквояж с моими вещами. Понимаешь, принцессам нужны всякие такие приспособления для наведения красоты... Не хочу тебя утомлять ненужными подробностями.

Дракон вздыхает, кивает, дожидается, пока я напишу записку жирными руками на обрывке скатерти, сжимает ткань оставшимися зубами и улетает. В качестве чернил приходится использовать сажу, а текст послания гласит: «Я жива» (в конце — крупная точка от раздавленного персика). Надеюсь, дракона не заподозрят в подделке этого документа.

У меня есть немного времени, чтобы исследовать его жилище. Чистотой оно не блещет, да и уютным его сложно назвать. Похоже, что строилось это убежище человеческими руками, ведь драконы вряд ли бы такое сумели, но размеры комнат так велики, будто тут раньше жили великаны. Уж наверное, для меня не было бы секретом, почему замок выглядит именно так, если бы только мы с Сильвией не сбегали раз за разом с уроков. Но это всё виноваты, конечно, наставники: даже самые интересные вещи они могли подать так скучно, что ничего не стоило потерять ход их мысли или уснуть прямо за столом.

Из мебели, если не считать стола, мне на глаза попадаются пока лишь подсвечники в особо тёмных углах. Это и понятно, драконам нечего класть в тумбочку или вешать в гардероб. Удивительно, что откуда-то взялся стол. Вероятно, сохранился с прежних времён, когда принцессы могли ещё прибыть в замок по земле и прихватить все необходимые вещи, а не только то, что поместится в небольшой саквояж.

Ванная комната приходится мне по душе, не считая отсутствия двери. Почти всё пространство занимает настоящий бассейн с чистой водой, чуть выше него из стены бьёт источник. Похоже, что вода уходит через небольшие трещины в полу, но не так быстро, чтобы бассейн опустел, и не так медленно, чтобы он переполнился. Довольно необычно встретить источник так высоко в горах.

Меня так и тянет нырнуть, но только не хватало, чтобы дракон застал меня здесь.

А вот и ещё одна комната, заметно отличающаяся от других. В этой есть кровать с изъеденным (лучше не думать, кем) балдахином, большое зеркало, рассохшийся гардероб с пауком внутри и даже дверь, хоть её и не удаётся сдвинуть с места. Похоже, что здесь мне и предстоит жить.

Интересно, куда девались вещи последней принцессы? На полу блестит серебром несколько забытых шпилек, но это и всё. Вероятно, дракон их прибрал. Самое ценное унёс в свою сокровищницу...

Кстати, а где его сокровищница?

В дальних коридорах царит тьма, и я возвращаюсь за канделябром. Свечи уже наполовину оплавлены, но думаю, мне этого хватит. И вот я продвигаюсь всё дальше и ниже, прыгаю по гигантским ступеням, и путь начинает сворачиваться кольцом, как хвост дракона.

Мною уже овладевает усталость, а голова кружится, но спуск не кончается.

Вдруг за спиной раздаётся шум, который быстро приближается, и порыв ветра задувает свечи. Меня что-то толкает (кто это может быть? я думаю, что дракон, кто же ещё). Разумеется, я не удерживаюсь на ногах, и мы кувырком летим вниз.

Я успеваю выпустить из рук канделябр и ухватиться за какую-то часть дракона, чтобы было не так жёстко падать, но приятного всё равно мало. Этот остолоп ещё и вопит прямо мне в ухо — надеюсь только, что ему не придёт в голову плюнуть пламенем. Вскоре мы приземляемся с металлическим звоном, и я довольно больно ушибаю правую руку и бок. Всё равно что с высоты упасть на камни.

Дракон, невидимый в темноте, причитает и наступает на меня несколько раз. Я негодую и кричу, чтобы он успокоился.

— Я было думал, ты упала в плопафть! — сердится он. — А тебя есё и сюда понесло, вот зацем, спласивается?

— Я не такая дура, чтобы падать в пропасть, — с достоинством, насколько это возможно, отвечаю я. — Даже если бы и свалилась нечаянно, что с того, мы ведь почти и не знакомы с тобой. Принёс бы следующую.

— Шутиш-шь, цто ли? — удивлённо спрашивает он. — Тогда и мне бы конец настал, таковы ведь условия. Тепель иди навелх, нецево тебе тут делать! И никогда не спускайся больсе!

Но тут я ощупываю макушку и понимаю, что мой замечательный головной убор с вуалью, произведение искусства и совместного труда лучших вышивальщиц и ювелиров Второго королевства, куда-то пропал при падении. А он мне очень дорог по некоторым причинам.

— Подожди, — прошу я дракона и принимаюсь ползать по звенящим в темноте предметам, пытаясь нащупать край вуали.

— Цто такое? — спрашивает дракон. — Ты шломала ногу?

— Потеряла часть наряда при падении, — отвечаю я. — И не вздумай выпускать пламя или зажигать свечи, если они тут есть, потому что тебе меня сейчас лучше не видеть, если ты понимаешь, о чём я.

— О, — понимающе произносит дракон.

Он больше ничего не говорит, однако по его смущённому покашливанию я догадываюсь, что у него хорошо, но не в ту сторону работает воображение.

Наконец пальцы нащупывают край ткани, и я поспешно нахлобучиваю головной убор. Затем встаю на ноги, хоть это и непросто сделать на такой нетвёрдой почве.

— Кажется, теперь всё в порядке, — говорю я дракону. — Пойдём!

Значительно позже, но в этот же день я стою у окна в своей новой комнате. Нам вместе с драконом кое-как удалось сдвинуть с места массивную деревянную дверь, прочно приросшую к полу благодаря многолетним наслоениям грязи и непонятных мшистых растений, местами покрывающих пол и стены. Видимо, прежняя принцесса не особо заботилась о чистоте помещения, или же в её пожилом возрасте заниматься уборкой было трудно.

Как бы то ни было, а от грязи мы избавились, как умели, и дверь я теперь могу закрыть. Только пол сделался очень мокрым, лужи на каменных плитах никак не высыхают, и тонкие туфельки все промокли.

Я открываю саквояж и достаю из него запасную одежду. Второе платье тоже дурацкое и совершенно мне не нравится, но его хотя бы можно носить без корсета. Надеюсь, что корсет я больше никогда в жизни не надену.

Но первым делом его нужно снять, а это мне никак не удаётся. Утром мне помогала его надеть сестра, поскольку шнуровка находится сзади.

Я чувствую, что сил совершенно не осталось. Дыхания не хватает, даже голова начинает кружиться от усилий, но мне не удаётся ослабить узел. Я проклинаю корсеты и Сильвию, которая не додумалась сделать бант или найти для меня корсет с застёжками спереди, да ещё от волнения навязала таких узлов, что любой моряк бы умер от зависти.

Наконец я понимаю, что без посторонней помощи не обойтись.

Комната дракона недалеко от моей. В ней есть окно-проём, низкая кровать, а больше ничего. На стене, впрочем, видны остатки гобелена, живописно сросшиеся со мхом. Хозяин комнаты тихо-мирно лежит мордой к стене, умаявшись после уборки.