Однажды вечером не выдержал Берехтель. Он улучил момент, когда Халфдан замолчал, то есть – уснул, и выпалил:

– Ты чего, теперь всю жизнь на меня обижаться будешь? – спросил он Эландера.

Тот не отвечал. Берехтель не унимался:

– Слушай, ты ведь понимаешь, что связал свою жизнь с делом, которое никого чистеньким не оставляет?

Эландер не отвечал, флегматично тыкая палкой в костер.

– Ну как знаешь, – фыркнул Берехтель, – я-то человек простой, из самых низов выкарабкался, меня не родили землевладельцем. Вот и приходится крутиться. Ну продал я свиток. Что с того? Хорошо, ты доказал, что человек серьезный. На какую долю ты претендуешь?

– Да ни на какую! – не выдержал Эландер, – Ты, balfoghich, чем вообще думал!? У тебя в башке piglin!? Если б не твоя дурость, не оказались бы мы здесь!!!

Эландер замахнулся горящей палкой, а Берехтель посмотрел на него с уважением и без малейшей каплои страха во взгляде.

– Сразу видно образованного человека. Даже ругается на синдарине.

Эландер махнул на него рукой. Берехтель в глубине души ничем не отличался от тех уличных мальчишек, что в последнем пополнении прибыли в крепость. Они просто не умели планировать. Будущее для них было темным, непредсказуемым в принципе. Им не объяснить, что такое долговременные планы? Так что злиться не надо. Просто учитывать эту особенность Берехтеля, ведь во всех остальных отношениях он умен и к тому же неплохо образован. Эландер молча протянул ему руку, и Берехтель ответил на рукопожатие. Должно быть, он считал, что они друзья.

Когда они вышли к берегу озера, Эландер удивился серьезности подхода семьи Хириль: их ждала лодка, даже скорее небольшой корабль. Команды на корабле не было, но они с Берехтелем под руководством Эйрена, оказавшегося достаточно мудрым, чтобы не слушать советов Халфдана, сумели поднять якорь, выгрести достаточно далеко до берега и даже поставить парус. Эйримильда сверялась с картой, поглядывала на солнце и давал указания Эйрену, орудовавшему кормилом. Вскоре берег скрылся из вида, и Эландеру стало не по себе. Он слышал, что бывают такие огромные озера, что можно плыть по ним не один день и ни разу не увидеть берегов. Ему не довелось побывать на берегу великого моря, и даже на берегах Рун он не бывал, воевал гораздо севернее. Самая большая вода, которую он видел в жизни это Андуин, но там видно противоположный берег, если не стоит туман.

Он натолкнулся на насмешливый взгляд Эйримильды. Отвернулся, она фыркнула. Берехтель тоже хмыкнул. Эландер уставился на горизонт и сосредоточился на дыхании. Не хватало ещё, что б его вырвало. Эльфы из разведгруппы рассказывали, что такое бывает. Говорили, что есть среди их народа настолько не способные переносить морские путешествия, что уже несколько веков сидят в Серых гаванях, не решаясь взойти на корабль, идущий на заокраииный Запад.

Вообще, Эландер не доверял эльфам. О том что они не умирают собственной смертью и что когда им надоесть жизнь здесь, в Средиземье, они отплывают в какие-то неведомые земли, куда кроме них попасть никто не может… Странно это всё. Да, они здорово помогали во время войн, сначала с Врагом, потом с истерлингами, они великие воины и ещё более великие врачеватели, но что-то в них есть такое…словами не объяснишь.

– Воин, ты что, не умеешь плавать? – услышал он насмешливый голос Эйримильды. Отвечать не хотелось. Не потому, что она была Эландеру неприятна, или ему хотелось ответить грубостью на насмешку. Просто он боялся, что его вырвет. Прискорбно, но он оказался подвержен морской болезни.

Эйримильда приняла его молчание за стеснительность и расхохоталась:

– Не бойся, даже если поднимется шторм и нас перевернёт волной, я смогу дотащить тебя до берега!

– Ого! – подал голос Берехтель. Здоровяк постоянно пытался заговорить с дунландкой, – не знал, что в Дунланде есть море!

Эйримильда снова расхохоталась.

– Мы много путешествовали, прежде чем осели в горах. Я бывала на Юге, там, где вокруг кораблей кружат морские змеи. Здесь в этой лужице, по ошибке называемой морем, не водится никого крупнее щуки.

Эландер воззвал к своему самообладанию, надеясь, что его хватит удержать бунтующий желудок в узде и поднял глаза на Эйримильду. Она сидела на носу судна и была чудо как хороша в лучах в лучах заходящего солнца.

– Слезь с борта! – неожиданно рявкнул Эйрен.

Девушка повернулась к нему и показала язык.

– Слезь с борта, дура!!!

Эйрен бросил кормило, бросился к ней. Корабль ощутимо качнуло. Эландер с ужасом увидел, как вокруг талии Эйримильды обвивается склизкое щупальце. Не рассуждая, он метнул в щупальце кинжал. Попал. Лезвие прошло сквозь плоть чудовища и вошло в тело девушки. Когда щупальце рефлекторно отдёрнулось, застрявший в животе Эйримильды клинок вырвался, брызнула кровь. Она начала заваливаться на спину, прям в воду. Эйрен не успевал добежать до неё. Берехтель прыгнул к ней, изогнувшись в прыжке тяжеловесным котом. Успел.

Эландер поразился тому, как стало тихо. Если бы не кровавое пятно, расползающееся на животе Эйримильды, ничто не напоминало бы о страшном щупальце. Он перегнулся через борт и его бурно вырвало. А сразу после этого из-под воды показалось рыло, обрамлённое щупальцами.

Рев чудовища оглушал.

Эйрен подхватил лежавший у мачты багор, и с двух рук с хриплым злым возгласом метнул его прямо в раскрытое рыло. Эландер, не успев утереть рот от рвоты, добавил туда же свой молот. Не было похоже, что бы чудовище слишком-то переживало по этому поводу. Возможно даже, сочло багор и молот чем-то вроде аперитива перед основным блюдом – небольшим кораблем и находящимися на нем пятерыми людьми. Щупальца с двух сторон обхватили судно и потянули его в сторону пасти. Чудище было немногим больше корабля, но, похоже, оно собиралось запихнуть его в себя целиком.

Эландер впал на мгновение в ступор, его вернул к реальности окрик Эйримильды:

— Да бей же его, чего стоишь столбом!!!

Берехтель бесцеремонно отшвырнул шипящую от боли девушку на дальний от раззявленной пасти чудовища край корабля, и присоединился к Эйрену, молотящему веслом по щупальцам, обхватившим борт. Эландер пошарил глазами, чем бы вооружиться. Оба весла были заняты, кинжал и молот он потерял, багор тоже исчез в пасти чудовища.

— Держи! — услышал он крик Эйримильды, обернулся и едва успел поймать брошенный ей нож. Схватил его и принялся раз за разом вонзать лезвие в перевитые тугими мышцами щупальца. Чудовище было вынуждено высвободить несколько щупалец, чтобы вразумить от людей, упорно не желающих быть съеденными. Конечно, это сильно замедлило процесс запихивания корабля в пасть, но зато троим его защитникам пришлось несладко. Щупальца били как толстые хлысты в руках пастуха-великана. Берехтель уворачивался с присущей ему ловкостью, Эйрен получил хлесткий удар щупальцем по спине, но вроде даже не заметил этого, продолжая сражаться. Эландеру досталось по левой руке, которая тут же онемела и обвисла, хотя удар пришелся вскользь.

— Хм, похоже, что у него яд на внутренней поверхности щупалец, — услышал он голос Халфдана.

Ученый муж как ни в чем не бывало наблюдал за схваткой, задумчиво почесывая подбородок. Эйримильда подползла и пнула его по голени. Халфдан ойкнул от боли и укоризненно посмотрел на девушку.

— Помоги им! — она уже не могла кричать. Крови из неё вытекло немного, что было плохим знаком.

Ученый горестно вздохнул, поднял руку и резко опустил. Эландеру словно по ушам ладонью хлопнули. Чудовище забило щупальцами, отпустив корабль, и ушло под воду. Корабль угрожающе клюнул носом в образовавшуюся воронку, но, хвала Ульмо, сразу выровнялся. Все кроме ученого тяжело дышали, а он опустился на корточки возле Эйримильды, задрал ей рубаху не обращая ни малейшего внимания на протестующий писк. Рана выглядела плохо. Сюда бы сейчас эльфийского лекаря, промелькнуло в голове у Эландера. Лекаря среди них не было, но Халфдан не ударил в грязь лицом. Вытащил из своего мешка, притрагиваться к которому никому не позволял, сверток, развернул его и приложил к ране. Эйримильда громко зашипела от боли. Халфдан что-то пробормотал на незнакомом Эландеру наречии, и девушка сразу успокоилась. К начавшим сереть щекам вернулся нормальный цвет. Эландер смотрел на него во все глаза. Он впервые встретил человека, который в течение минуты применил сначала черное колдовство, а потом сразу светлое. Берехтель тоже понял, что только что произошло, и присвистнул от удивления.