— Сегодня днем Альдо вывел их покататься на пони. Мы пытаемся сохранить прежний распорядок дня. Агнес обсуждала завтрашний пикник. Мы справимся со всем этим, обещаю.

— Я никогда не сомневался, что ты справишься. — Боль снова поселилась в моей груди. — Странно быть вдали. Я давно не ездил в командировку один.

— Тебе не нравится тишина и покой? — Белла тихонько смеется, и мое сердце сжимается.

— Не так сильно, как ты думаешь.

После этого наступает тишина, настолько долгая, что на мгновение мне кажется, что я потерял связь. Она вздыхает, и я сажусь, ущипнув себя за переносицу.

— Я должен позволить тебе лечь спать. Я позвоню тебе завтра.

— Хорошо. — Белла снова делает паузу. — Спокойной ночи, Габриэль.

Проходит много времени, прежде чем я засыпаю. А когда засыпаю, все мои сны — о ней. Я просыпаюсь с тяжестью и болью, переворачиваюсь на спину, чтобы дотянуться до нее, но обнаруживаю, что ее там нет.

Готовясь к встрече, я чувствую себя тяжелым, отягощенным. Мне предстоит встретиться с покупателем в кафе на другом конце города, и я облачаюсь в сшитый на заказ костюм, а все необходимые файлы и бумаги прячу в конверт. Я решаю пройтись пешком, чтобы свежий воздух проветрил мою голову, и я смог закончить это дело без колебаний и ошибок.

Решение принято, возвращаться назад уже поздно.

Сегодня прекрасный солнечный день, и в городе многолюдно. Я чувствую небольшой приступ ностальгии по Нью-Йорку, но не такой сильный, как я думал. На самом деле мне больше не хватает тишины и покоя в поместье. Это просто потому, что это то, от чего я отказываюсь, говорю я себе, останавливаясь на переходе. Когда я окажусь дома, я буду рад, что придерживался плана.

— Габриэль. Рад видеть тебя здесь, да?

Знакомый голос за спиной отрывает меня от размышлений, и по позвоночнику пробегает холодок. Я знаю, кто это, еще до того, как поворачиваюсь, еще до того, как вижу серо-железные волосы, холодную улыбку удовлетворения на его лице, еще до того, как успеваю осознать, что это должно означать.

Я поворачиваюсь и вижу Игоря, стоящего позади меня, холодно-утонченного в сером костюме. Холодная улыбка расплывается, когда он видит узнавание на моем лице.

— Что ты здесь делаешь? — Я поражаюсь тому, как спокойно он произносит слова приветствия, учитывая, как бешено колотится мой пульс. — У тебя нет никаких дел в Риме.

— А у меня нет? — Игорь улыбается. — В конце концов, это я привез тебя сюда. Ты был так готов отойти от своего прошлого. Так быстро пыталась построить будущее с кем-то, кто не принадлежит тебе. Ты так хотел верить в это перемирие.

— Я знаю, что ты встречался с Сальваторе. — Мой разум мечется, пытаясь отделить правду от лжи. — Мой человек, Джио…

— Конечно, встречался. Эта встреча состоялась. В конце концов, я не мог отказать дону в голосе.

— Значит, наступил мир. Перемирие. — Я цепляюсь за эту мысль, зная, что она ничего не изменит. И никогда не имела значения.

Мы с Беллой были правы. Но я никогда не мог предвидеть эту ловушку.

Улыбка Игоря остается, холодная и победоносная.

— Именно так я и хотел, чтобы ты думал, Габриэль. И теперь я получу то, что хочу.

Не дрогнув, он проходит мимо меня к переходу, на который я собирался ступить. Он оглядывается лишь раз, когда черная машина подъезжает к обочине.

— То, что всегда должно было быть моим.

25

БЕЛЛА

Когда я просыпаюсь, одуревшая от снотворного и с опухшими от слез глазами, я стараюсь не думать о том, что сегодня Габриэль будет продавать поместье. О том, что после сегодняшнего дня вся надежда на то, что мы останемся, исчезнет.

Не знаю, почему я вообще питала эту надежду. Почему я вообще думала, что есть шанс, что мы можем остаться, что у нас с Габриэлем здесь есть будущее. Он никогда не говорил об этом, никогда не упоминал. С самого начала разговоры всегда сводились к тому, когда мы вернемся домой. И с самого начала брака он не оставил мне выхода.

Я надеялась, что он скажет мне, что это для его блага, а не для моего. Но он уехал в Рим продавать поместье, и когда он вернется завтра, мы снова поедем в Нью-Йорк. Это будет конец. Конец нашему короткому браку, конец пути, на который мы встали, не подозревая, насколько сложным он окажется.

Но есть еще один ответ, который мне нужен до нашего отъезда.

К счастью, Альдо отвел Сесилию и Дэнни в конюшню, чтобы они еще раз прокатились по поместью, прежде чем мы уедем. Они уже достаточно освоились с верховой ездой, чтобы покидать конюшни с проводником, и Альдо уверяет меня, что Габриэль дал ему разрешение перед отъездом. Осталось сделать совсем немного, кроме как собрать вещи, и я все утро уклонялась от Агнес, не желая иметь дело с вопросами. Не сомневаюсь, что она легко поймет, о чем я беспокоюсь, если уделит мне минутку.

Я придумываю отговорку, что мне нужно закончить собирать вещи, и поднимаюсь наверх. Оказавшись в спальне Габриэля, я все еще не могу позволить себе думать о том, что она наша, я закрываю дверь и проскальзываю в ванную.

Коробочка с тестами на беременность спрятана в моей косметичке, к которой я не прикасалась с тех пор, как приехала сюда, разве что спрятала туда тесты. Я достаю их дрожащими пальцами, каждая частичка меня сопротивляется этому. Я не знаю, хочу ли я знать ответ. Какая-то часть меня предпочла бы просто не знать. Потому что независимо от того, положительный он или отрицательный, какая-то часть моих чувств по этому поводу будет болеть.

Либо я не беременна, и мне незачем оставаться. Либо я беременна, и мне придется выяснять, как завести ребенка с мужчиной, который либо не любит меня, либо не может заставить себя сказать об этом вслух.

Мои пальцы дрожат так сильно, что мне требуется минута, чтобы открыть коробку. Я достаю один из тестов и читаю инструкцию. С каждой секундой я все ближе к тому, чтобы узнать правду, и мое сердце бешено колотится, когда я сажусь за стол.

Как только тест оказывается на столе, я поворачиваюсь к нему спиной и опускаюсь на кафельный пол, устанавливая таймер на своем телефоне. Я кладу его рядом с собой и наблюдаю, как тикают цифры, пока я сижу в тишине.

Не то чтобы я не думала, что буду хорошей матерью. Время, когда я работала у Габриэля, заботилась о Сесилии и Дэнни, показало мне, что я умею обращаться с детьми. Я была бы хорошей матерью, если бы они у меня были. Если бы я хотела их для себя, а не потому, что мне сказали, что я должна.

Проблема в том, что у меня никогда не было возможности решить это. И сейчас я не могу представить себя с ребенком. Я даже не могу представить, на что это будет похоже. Я даже еще не до конца уверена, что я в безопасности от всего того, что было в моем прошлом и продолжает преследовать меня.

С каждой секундой в моей груди становится все теснее и теснее. Таймер на моем телефоне срабатывает, и я чувствую, как мой желудок подкатывает тошнота, хуже которой я не испытывала за последние дни.

На мгновение я не могу заставить себя встать. Пока я сижу здесь на полу, мне не нужно знать, так или иначе. Но я не могу прятаться от этого вечно.

В конце концов, я не встаю. Вместо этого я тянусь вверх, чтобы взять тест с прилавка, глаза закрыты. Я держу его несколько долгих секунд, вдыхая и выдыхая, пытаясь успокоить себя. Говорю себе, что, каким бы ни был ответ, я справлялась и с более сложными вещами. Если ответ положительный, то из него выйдет что-то хорошее — мы с Габриэлем в этом убедимся. Я знаю, что он хороший человек. Он хороший отец. И что бы это ни значило для наших отношений, мы разберемся с этим.

А если результат отрицательный — тогда ничего не изменится. Я буду жить дальше, как и планировала.

Не знаю, почему это заставляет мое сердце болеть по-другому. Я медленно открываю глаза. И мое сердце падает в желудок, когда я вижу две розовые линии в маленьком окошке.

Я беременна.