Я качаю головой. Она прямо сказала, что шансы на то, что это станет реальностью, практически невозможны. Нет смысла думать о том, чего не произойдет.

Так же, как и наши настоящие отношения.

Белла молчит во время завтрака, что меня не удивляет. Я вижу, как взгляд Агнессы мелькает на маленьком красном пятнышке на краю горла Беллы, где я увлекся прошлой ночью, но она ничего не говорит. Белла ковыряется в еде, а мое внимание постоянно возвращается к Сесилии и Дэнни, которые безостановочно заваливают меня просьбами о вещах, которые я мог бы привезти для них из Рима.

— Мы поедем домой в Нью-Йорк, когда я вернусь — говорю я им, когда мне удается вставить хоть слово. — Так что обязательно помогите собрать вещи и не заставляйте Беллу и Агнес делать всю работу. Хорошо?

Они с готовностью соглашаются, и я бросаю взгляд на Беллу, которая с пустым выражением лица смотрит на свои яйца. Агнес выглядит обеспокоенной, и как только завтрак закончился, она загнала меня в угол и повела на кухню, пока Белла выводила детей на улицу.

— Безопасно ли возвращаться? — Бесцеремонно спрашивает она, положив руки на бедра. — Я видела, что лишние люди ушли. Но угроза устранена?

— Настолько, насколько это возможно. — Я провел рукой по волосам. — Сальваторе заключил перемирие с Игорем. Белла — моя жена, и Игорь не имеет на нее права. Дон сказал ему, что любые дальнейшие действия будут расценены как акт войны. И что отныне он должен оставить Беллу в покое.

Агнесса фыркнула.

— И ты думаешь, он подчинится этому?

— Нет, — признаю я. — Но я не знаю, что еще можно сделать. Мы не можем оставаться здесь вечно. Завтра я встречаюсь с покупателем поместья в Риме, чтобы договориться о продаже. Мы не можем всю жизнь прятаться от него.

— Нет, — соглашается Агнес. — Но что будет, когда Белла перестанет быть твоей женой?

— Что? — Я сужаю на нее глаза, а она небрежно машет рукой.

— Дом не настолько велик, чтобы я не знала, что происходит. Ты говоришь, что Белла под защитой, потому что она твоя жена, но ты обещал, что вы двое пойдете разными путями, когда приедете в Нью-Йорк. И что тогда?

Черт. Она права. Но я не могу…

— Я не могу заставить Беллу остаться замужем за мной. — В моем голосе слышатся нотки разочарования. — Все это началось, потому что она хотела избежать брака по расчету. Я не могу заставить ее остаться в нем.

— Хм. — Агнес покачала головой. — Вы оба умнее. Но, возможно, я слишком переоцениваю вас.

— Агнес…

Она машет на меня рукой.

— Ладно. Езжай в Рим. Я подготовлю всех к возвращению в Нью-Йорк. А мы подождем и посмотрим, что сделает этот русский засранец. Но я говорю тебе, Габриэль, если ты просто позволишь ей уйти, ты будешь дураком.

Она отворачивается, больше ничего не говоря, явно заканчивая разговор. Я долго смотрю ей вслед, прежде чем выйти из кухни и направиться за своими вещами, каждый мускул напряжен.

Я не знаю, что, черт возьми, я должен делать.

Я не могу заставить Беллу остаться. Агнес права, но, если я скажу ей, что передумал давать ей развод, Белла подумает, что я планировал сделать это с самого начала. Она решит, что я лгал ей, обманывал ее, как это всегда делали все остальные мужчины в ее жизни.

Или я могу сказать ей правду. Что я не хочу, чтобы она уезжала, потому что…

Я не могу признать это вслух даже в своей голове, поэтому не знаю, как я могу сказать это ей.

Все выходят на улицу, чтобы проводить меня. Я обнимаю Сесилию и Дэнни, еще раз говорю им, чтобы они вели себя хорошо, а затем выпрямляюсь и смотрю на Беллу. Ее лицо ничего не выражает, но все, о чем я могу думать, это то, что я не хочу уходить, не поцеловав ее еще раз.

Поэтому я рискую и делаю шаг вперед. Взяв ее лицо в ладони, я нежно прижимаюсь к ее губам.

На короткую секунду она застывает. А потом она смягчается, ее рот слегка приоткрывается, и я хочу, чтобы мы были одни. Чтобы она поехала со мной в Рим. Для… Хор «Фу, гадость!» от Сесилии и Дэнни разрушает момент. Я разрываю поцелуй, отступая назад, когда двое моих детей хихикают рядом с Беллой, и еще раз смотрю на нее, прежде чем сесть в машину.

Когда я вернусь, я знаю, что ничто не будет прежним.

***

Весь полет я чувствую себя неспокойно. Я не могу избавиться от ощущения, что это неправильный выбор. Что я не должен продавать, что я не должен позволить Белле уйти, что я должен бороться за все те вещи, которые, как я понял, мне нужны. Но с тех пор как я потерял Делайлу, я придерживаюсь своих планов. Не позволяя эмоциям управлять мной. Следуя своей голове, а не сердцу.

Моя голова говорит, что план, который я разработал, логичен. Что я обдумал все причины за и против продажи и решил, что это лучший выбор для моей семьи, для их будущего. Я дал обещание Белле, и любой признак возврата к нему, независимо от причины, приведет к тому, что она не будет мне доверять, и наше расставание будет не дружеским, а ожесточенным.

Логика подсказывает мне, что я должен придерживаться принятых решений. Последние несколько лет я справлялся именно так. Я не могу позволить эмоциям управлять мной сейчас, когда так много зависит от моего самообладания.

Я не могу подвести свою семью, когда она нуждается во мне больше всего.

Но даже это не может помешать мне скучать по Белле. С того момента, как я заселился в роскошный номер отеля в Риме, я думаю только о том, как бы я хотел, чтобы она была здесь, со мной. Как бы она отреагировала на огромную мягкую кровать, ванну с когтистой ванной, балкон с потрясающим видом. Я могу придумать дюжину вещей, которые я сделаю с ней в этой комнате, прежде чем мы пробудем здесь хотя бы час, и от этой мысли мне становится больно.

Я люблю ее. Я хочу ее. И я собираюсь потерять ее.

Я знаю, что должен оставить ее в покое. Но после ужина из спагетти с морепродуктами и свежих устриц, запитых игристым белым вином в ресторане отеля, я возвращаюсь в номер и смотрю на свой мобильный телефон, пока начинаю раздеваться, думая о ней.

Меня охватывает желание услышать ее голос. Чтобы знать, что с ней все еще все в порядке. Чтобы дать ей шанс изменить мое мнение.

Прежде чем я успеваю остановить себя, я поднимаю трубку и нахожу ее в своих контактах.

— Габриэль? — Ее голос, мягкий и любопытный, посылает мне толчок потребности. Все мои силы уходят на то, чтобы не выйти в этот момент за дверь, сесть на самолет и отправиться домой, в поместье. Домой к ней.

Действительно ли я должен следовать за своей головой, когда она словно разрывает мое сердце?

— Я хотел и узнать, как дела. — Я тяжело сажусь на кровать в одних боксерах, откидываясь на подушки. Один звук ее голоса уже заставляет меня напрячься, и я тянусь вниз, чтобы привести себя в порядок. Идея попытаться соблазнить ее на секс по телефону очень заманчива, но я слишком ясно помню, что она сказала перед прошлой ночью.

Последняя ночь.

Мы столько раз переступали границу за границей, перечерчивали линии на песке. В какой-то момент, если мы не собираемся делать это по-настоящему, все должно прекратиться.

— Мы в порядке. — Белла вздыхает, и я представляю, как она тоже садится. Я не могу не задаться вопросом, спит ли она по-прежнему в моей кровати, когда меня нет, или вернулась в свою старую спальню. Без меня у нее нет причин отказываться от этого, если только ей не нравится спать в моей постели. Если только она все еще хочет чувствовать себя рядом со мной. — Дети огорчены тем, что мы уезжаем. Но мы с Агнес не давали им скучать. Мы устроили вечер кино с горячим какао, и сейчас они уже спят.

Когда она говорит о Сесилии и Дэнни, в ее голосе звучит нежность, от которой у меня сжимается грудь. Они тоже будут убиты горем из-за ее отъезда. Но я знаю, что скажет Белла, если я затрону эту тему, — что это лучше, чем продолжать лгать перед ними. Притворяться, что наш брак — это не то, чем он является.

Но что, если это действительно так?

— Я буду дома послезавтра. — Тяжело вздыхаю я. — Утром после этого мы улетим в Нью-Йорк. Так что остается два дня на то, чтобы собрать вещи и подготовиться. Не стоит торопиться.