— Обязательно.

Как только я кладу трубку, я вижу, что мне пришло письмо. Это письмо от одного из потенциальных покупателей поместья, он сообщает мне, что хочет совершить сделку. Я пролистываю письмо, и по мере чтения становится ясно, что этот покупатель хочет получить все. Не только поместье, виноградник и виллу, но и оставшихся лошадей и скот — все, что, как я думал, мне придется продавать по отдельности. Пакетная сделка по моей цене. Я не мог и надеяться на лучшее.

Я долго смотрю на него, читая и перечитывая предложение. Я думаю о разочаровании, прозвучавшем в голосе Беллы, когда я сказал ей, что продаю, о том, что сегодня, по дороге домой, она сказала, что, когда мы вернемся в Нью-Йорк, нашему браку придет конец.

Если у меня и есть шанс на другой исход, то только здесь. Продажа поместья, возвращение в Нью-Йорк — это означает конец моих отношений с Беллой, конец брака, которого я боюсь признаться вслух, что хочу.

Что касается меня самого, то я уже не уверен, хочу ли я туда возвращаться. Я не испытываю никакого восторга от того, что начну все сначала, с нового дома, с новой главы, когда старая едва успеет закрыться. Дом, в который я въеду без Беллы, где первые воспоминания будут связаны с новой, свежей потерей.

Я больше ни в чем не уверен. Единственное, что я знаю, это план, который я разработал, решение, которое я принял еще до того, как все это случилось. До Беллы, до Игоря, до нашего отъезда — я решил продать поместье и закрыть дверь в наследие моей семьи здесь, в Италии. Этот выбор был сделан до всего этого.

Это единственное, на что я могу опереться сейчас, когда все остальное кажется таким неопределенным. Поэтому я отвечаю единственным доступным мне способом, когда не знаю других ответов.

Я говорю покупателю «да».

23

БЕЛЛА

Габриэль молчит во время ужина, почти нехарактерно для него, хотя в последнее время он молчит больше обычного. Он ничего не говорит до тех пор, пока не провожает меня наверх, в постель, и идет в ванную, чтобы переодеться в штаны и футболку для сна. Когда он возвращается, то выглядит усталым, круги под глазами темные, как будто он плохо спал.

— Я сегодня разговаривал с Джио. — Он садится на край кровати, спиной ко мне, проводит рукой по волосам. Мне приходится бороться с желанием протянуть руку и прикоснуться к нему, утешить его, но с тех пор, как сегодня днем, после того, что мы сделали у озера, и того, что было сказано по дороге домой, он отдалился от меня. Я не могу его винить: я открыто сказала ему, что планирую уйти от него. Независимо от причин нашего брака или того, что он чувствует ко мне, будь то просто похоть или нечто большее, я не могу представить, что это приятно. Мысль об уходе разбивает мне сердце, и я представляю, что ему тоже больно.

— Что он сказал? — У меня в животе завязывается узел от предвкушения чего-то плохого. Возможность того, что надвигающаяся грозовая туча наконец рассеется.

— Твой отец, дон и Игорь заключили перемирие из-за тебя.

На минуту я не уверена, что правильно его поняла.

— Что? — Мои руки крепко вцепились в одеяло, по коже пробежал холодок. — Мне нужно, чтобы ты повторил это.

— Перемирие. — Габриэль медленно выдохнул. — Полагаю, ты думаешь о том же, о чем и я.

— Игорь ни за что не согласится на это.

— Я был прав. — Габриэль мрачно усмехнулся. — Один из тех случаев, когда я жалею, что не был прав. Мне было бы легче, возможно, я даже считал бы себя параноиком, если бы ты так быстро не пришла к тому же выводу.

— Что… — Я делаю глубокий вдох. — Что заставило их подумать, что это возможно? Что заставило их согласиться или решить… — Я не могу привести свои мысли в порядок. Не может быть, чтобы все это так просто закончилось. Не может быть, чтобы Игорь просто отступил после того, что, я уверена, он считает унижением. Что человек, не принадлежащий ни к одной из крупных семей, ворвался в его дом и увел женщину, которую он планировал насильно взять замуж.

— Между вами и Игорем не было официального обручения. Так что по указу дона у него ничего не украли. Мой брак с тобой законен, с точки зрения церкви и закона. — Так что, по словам Сальваторе, Игорь должен отступить, потому что ты — моя жена. Любые его дальнейшие действия — это еще один акт войны с мафией, и с ним поступят соответствующим образом.

— Как они поступили с ним после того, что случилось в церкви. — Я не пытаюсь скрыть горечь в своем голосе. Я не знаю многого из того, что было сказано и сделано после этого, отец не счел нужным посвящать меня в подробности. Мне не нужно было знать, поскольку я не участвовала в тех переговорах. Не имело значения, что он причинил мне такую жестокую боль и что знание могло бы помочь облегчить мой страх и травму. В глазах отца того факта, что я дома и снова под его защитой, должно было быть достаточно. Но тот факт, что Игорь обладает такой же властью, как и сейчас, что он остался невредим, говорит о том, что на самом деле ничего особенного сделано не было. Что все это просто разговоры.

Вот так.

— Сальваторе возвращает своих людей, — тяжело говорит Габриэль, усталость сквозит в каждом слове. — Он говорит, что перемирия достаточно, и нет смысла держать его людей здесь, в Италии, когда он может использовать их дома.

Мое сердце падает при этих словах, страх холодной волной накатывает на меня.

— О чем он думает? — Вопрос риторический, я прекрасно знаю, о чем он думает. Но то, что он так быстро лишил меня своей защиты, кажется ударом.

— Он думает, что Игорь будет человеком слова, как и Сальваторе. — Габриэль тяжело вздохнул. — Но Игорь не такой. Он уже должен знать это, но у честных людей часто бывает слепое пятно, когда дело доходит до таких вещей.

— Или я просто мало что для него значу. Двоюродная сестра в семье — не та, кого стоит защищать. — Горечь в моем голосе сгущается, заставляя меня чувствовать холод до самых костей. Тяжесть, которую я помню, как чувствовала до Габриэля, до того, как моя жизнь начала меняться к лучшему. — Он сделал то, что от него требовалось, а теперь ему это больше не нужно. Он не будет из кожи вон лезть, чтобы обеспечить мою безопасность.

— Может быть, а может, и нет. — Габриэль сделал паузу. — Но я буду, Белла.

Я смотрю на него, и эта тяжесть усиливается. В этот момент я чувствую, что мы все сделали неправильно. Что мы оказались в этом месте, где никто из нас не может сказать другому, чего мы действительно хотим, где мы мчимся к концу чего-то, что мы даже не понимаем, что это на самом деле значило. Я знаю, что всегда чувствовала к Габриэлю, но не уверена в нем. И с каждым разом все больше запутывается.

— Белла, я… — Он начинает говорить, но я обрываю его, не в силах больше разговаривать, вообще ни о чем.

— Мне нужно побыть одной некоторое время. Я пойду приму ванну. — Я встаю, не глядя на Габриэля. — Я приду в постель через некоторое время.

Он молча кивает. Его взгляд падает на руки, и я вижу, что он погрузился в размышления. О чем, я не могу даже предположить. Никогда еще расстояние между нами не казалось таким огромным, как в этот момент. И пока я иду в ванную, уставшая после верховой прогулки и жаждущая понежиться в горячей воде, я отгоняю мысли о руках Габриэля на мне сегодня, в траве, обо всем, что он сказал, когда мы возвращались домой.

Теперь это не имеет значения. Поместье будет продано, и когда мы вернемся в Нью-Йорк, все будет кончено.

Сейчас меня должен волновать Игорь и его следующий шаг.

***

На следующий день я веду Габриэля на экскурсию по вилле. Мы с Агнес сделали все, что могли, за то время, что у нас было, и я безумно горжусь этим. Я сфотографировала виллу в том состоянии, в котором она была, когда мы приехали, до того, как мы начали проект, и я собираю свой фотоаппарат перед тем, как начать экскурсию с Габриэлем, желая сделать готовые снимки для «до и после». Этот проект, а также наше скорое возвращение в Нью-Йорк и перемены в моей жизни, которые оно принесет, заставили меня задуматься о том, чем я, возможно, захочу заниматься, когда перестану быть няней Габриэля. Раньше карьерные устремления никогда не были частью моей жизни, но теперь передо мной открыты все возможности. У меня есть хорошо пополненный банковский счет, а когда мы вернемся в город, у меня появится своя жизнь, которую я смогу строить по своему усмотрению. Я всегда думала, что выберу фотографию, если буду делать карьеру, но теперь я начала верить, что могу попробовать совместить это с чем-то еще, например, с декорированием интерьера или ремонтом дома.