Я наблюдаю за тем, как машина уезжает, пока она не исчезает из виду. Затем я делаю глубокий вдох и возвращаюсь на виллу.

Сегодня мы с Агнес работаем над библиотекой, и я не хочу менять наши планы, даже если сейчас я предпочла бы оказаться почти в любой другой комнате. Но если я попытаюсь сказать ей об этом, она захочет узнать, почему, и я уже вижу выражение ее лица, когда я попытаюсь блефовать. Мне не суждено стать игроком в покер.

Поэтому вместо этого я решаю почистить камин, так как он, по крайней мере, находится в противоположной стороне комнаты от того места, где Габриэль уже успел наложить на меня свои руки.

— Ты тихая, — комментирует Агнес, приступая к очередной полке с книгами, вытаскивая стопки, чтобы протереть каждую из них, а также вытереть пыль, вымыть и натереть полки воском. — Габриэль не дает тебе выспаться, да? — Она подмигивает мне, в ее глазах пляшет озорство, и я вздыхаю. Я не против ее подтруниваний, но сегодня я слишком устала, чтобы подыгрывать ей.

— Это брак по расчету, Агнес, — напоминаю я ей. — То, что мы живем в одной спальне, не означает, что мы… — Я махнула рукой, и она фыркнула.

— Хм. Вы оба просто смешны. — Она машет тряпкой в руке, как бы подчеркивая свою точку зрения. — Вы женаты. У вас обоих есть чувства друг к другу. Наслаждайтесь этим.

— Это… — Я прерываюсь, прежде чем успеваю сказать ей правду, что мы с Габриэлем уже обсудили, чем все это закончится. Что я знаю, что в конце концов уйду. Что мы с Габриэлем зашли слишком далеко, перешли слишком много границ, чтобы мы могли вернуться к тому, что было раньше.

— Ты ему подходишь — говорит Агнес с окончательностью, как будто это все, что имеет значение. — Он долгое время был замкнут в себе. Ты открыла его обратно. Заставила его снова чувствовать. Сделала его моложе. Я вижу это по его лицу. А все остальное… — Она снова взмахнула рукой. — Вы двое разберетесь с этим.

Я резко выдыхаю, чуть энергичнее оттирая кирпичи камина. В глубине души я знаю, что она хотя бы отчасти права. Я знаю, что общение со мной пробудило в Габриэле те части души, которые он долгое время запихивал в себя. Что человек, который мчится по задней дороге на своем Феррари и плавает по ночам, это тот человек, которым он был до того, как пережил опустошительную потерю. Я знаю, что эти отношения частично исцелили не только меня. Я знаю, что помогла и ему.

Но это не значит, что наш брак не является чем-то иным, кроме того, с чем мы оба согласились.

Спустя некоторое время я откидываюсь на пятки, разглядывая насыщенный цвет кирпичей после того, как я их почистила. Есть места, где они крошатся и изнашиваются, но это не влияет на целостность камина, и мне это даже нравится. Он придает комнате деревенскую, теплую эстетику, которая сочетается со старыми книжными шкафами и винтажной мебелью. Он кажется уютным, как мягкий старый кашемировый свитер, который хранится годами.

После того как обивка будет восстановлена, полы отреставрированы, а на место изъеденных молью портьер повешены новые, библиотека станет идеальным пристанищем.

Легко представить ее зимой: горит огонь, снег лежит на траве перед домом, а внутри библиотеки тепло и уютно. Может быть даже, рождественские украшения на камине.

У меня защемило в груди от одной мысли об этом, ведь если мы все еще будем здесь к тому времени, это будет означать, что угроза со стороны Игоря не исчезла. Это значит, что мы все еще в опасности. И я не могу представить, что он позволит этому продолжаться так долго.

Думаю, все закончится, так или иначе, раньше, чем это произойдет. При этой мысли в моем желудке образуется ледяной ком. И боль в груди не утихает.

Какими бы ни были условия наших с Габриэлем отношений, о чем бы мы ни договорились, даже если я уверена, что лучший исход всего этого — наше расставание, когда разберемся с Игорем, а не станем снова его жертвой, я не могу игнорировать тот факт, что с каждым днем… с каждым днем, прошедшим с момента нашей первой встречи, я все больше и больше влюбляюсь в Габриэля. И не только это.

Я все больше и больше влюбляюсь в этот дом. В это место. В поместье и его красоту, в то, как далеко оно от Нью-Йорка и всего, что этот город для меня представляет. Если бы у меня здесь была Клара, все было бы идеально. И я не могу не думать о том, что, если бы мы были в безопасности и все еще находились здесь, я могла бы приглашать Клару в гости, когда захочу. У Габриэля есть частный самолет. Она могла бы прилетать на выходные и возвращаться на работу в понедельник.

Я хочу, чтобы с Игорем разобрались. Я не хочу, чтобы кто-то из нас жил в страхе дольше, чем нужно. Я хочу, чтобы Сесилия и Дэнни чувствовали себя в безопасности. Я хочу, чтобы мы все были в безопасности.

Но я не хочу, чтобы наше пребывание здесь заканчивалось.

Я тяжело сглатываю и с грохотом опускаю щетку в ведро с водой.

— Я отнесу это вниз — говорю я Агнес, нуждаясь в минутке для себя. И когда я выхожу из комнаты, спускаясь по свежевымытой и натертой воском лестнице, над которой мы работали перед самой свадьбой, я не могу отделаться от ощущения, что это место стало для меня домом больше, чем все остальные места, где я бывала за очень короткое время.

Я хочу остаться. Но я не думаю, что все так закончится.

***

На следующий день Габриэль отвозит нас с Сесилией и Дэнни, разумеется, с достаточной охраной, в город, чтобы сделать покупки. Вся готовка к свадебному ужину истощила запасы продуктов Агнес, а у меня есть список вещей, которые нам нужны для дома.

— У меня встреча за обедом, — говорит мне Габриэль, паркуя машину. — Так что в обед ты будешь с ними одна. Ты не против?

— Думаю, мы справимся. — Я улыбаюсь детям, и они с готовностью кивают. — Давайте сделаем несколько покупок. Встретимся здесь около двух?

— Конечно. — Габриэль колеблется в течение кратчайшей секунды, и я снова вижу мысль, мелькнувшую на его лице, — момент, когда он почти небрежно целует меня на прощание.

Но потом это проходит, и он отступает.

— Будьте послушными с Беллой, хорошо? — Он оглядывается на Сесилию и Дэнни. — Не доставляйте ей хлопот и не выпрашивайте слишком много новых вещей.

— Мы бы никогда не стали, — уверяет Сесилия, и Габриэль смеется.

— Я знаю, какими убедительными вы двое можете быть.

Мы расходимся в разные стороны. Я хочу выпить кофе. Кофе у Агнес очень вкусный, и я уже выпила одну чашку этим утром, но есть что-то такое в том, чтобы взять латте и носить его с собой по магазинам. Я скучаю по тому, как это делала с Кларой, особенно в те дни перед моей первой неудачной свадьбой, когда выходы в свет стали сопряжены с возможностью панических атак.

Я отмахнулась от этого воспоминания. Здесь, в Италии, я почувствовала себя свободной от этих страхов, хотя угроза возмездия Игоря породила новые, которые заменили их. Но даже этот новый страх не может отнять у меня удовольствия от того, что впервые за несколько месяцев я могу выйти на улицу в шортах с короткими рукавами и прическе, не замечая, что на меня смотрят или пялятся мужчины. Я так далеко от того места, где со мной все это произошло, что мне кажется, будто я оставила эти панические атаки еще в Нью-Йорке.

Поэтому неудивительно, что я хочу остаться.

Эта мысль закрадывается в мою голову, когда я заказываю кофе со льдом с клубникой и фундуком, по просьбе Сесилии добавляю еще один, без кофеина, и шоколадное молоко в чашке для Дэнни. Напитки в руках, и мы начинаем делать покупки.

Продукты я оставлю напоследок, после обеда. Мы ищем новую пару обуви для Дэнни, одна из его ботинок упала во время катания на одном из пони и была растоптана, а Сесилия находит пару сандалий, в которые она влюбилась, из мягкой белой кожи с вырезами в виде листьев.

— Они легко испачкаются, — предупреждаю я, и она пожимает плечами.

— Я не буду носить их здесь на улице. Я приберегу их для возвращения домой, в Нью-Йорк.

При этих словах у меня защемило в груди. Я знаю, что Габриэль не рассказал им о том, что дом сгорел. Прошло меньше двух недель, и, учитывая свадебный вихрь, он не хотел, чтобы им пришлось еще к чему-то привыкать. Я не знаю, как ему удастся донести до них эту новость. Я не знаю, как сказать им об этом так, чтобы они не только не сокрушались о потере дома своего детства, но и были в ужасе от того, что может произойти дальше.