Медленно Белла раздвигает ткань брюк моего костюма. Мой член находится в дюйме от ее лица, толстый гребень упирается в переднюю часть трусов-боксеров, и меня пронзает дрожь, когда она проводит пальцами по хлопчатобумажной ткани. Я чувствую, что промок насквозь, хлопок прилипает к кончику, и когда Белла прижимает к нему большой палец, я шиплю сквозь зубы.

Она вздрагивает.

— Ты в порядке? — Шепчет она, поднимая на меня глаза, и мне приходится бороться, чтобы не рассмеяться. Я задену ее чувства, если сделаю это, но «в порядке» — это еще не все.

— Я более чем в порядке, — бормочу я, проводя пальцами по ее волосам и проводя большим пальцем по линии ее челюсти. — Я просто пытаюсь не опозориться снова и снова.

— Только из-за этого? — Белла снова зажала губы между зубами, и я ненадолго закрыл глаза, борясь за контроль.

— Ты должна видеть себя. — Я пропускаю ее волосы сквозь пальцы. — Ты ослепительно красива. Стоишь передо мной на коленях в свадебном платье, твой рот в дюйме от моего члена — это охуенный рай, Белла. И я очень близок к тому, чтобы кончить, просто глядя на тебя в таком виде.

Ее щеки покраснели.

— О, — шепчет она, и ее пальцы цепляются за край моих трусов, стягивая их вниз.

Мой член вырывается на свободу, шлепаясь о мой мускулистый живот. Я чувствую липкое возбуждение на своей коже, горячая, пульсирующая длина прижимается ко мне, и Белла наклоняется, ее пальцы обхватывают мой ствол, когда она наклоняет его вниз, чтобы встретиться со своими ждущими губами.

В белом свадебном платье с кружевами, с рассыпавшимися по плечам, мягкими неземными прекрасными волосами она предстает передо мной, ее глаза расширяются, когда она наклоняется и прижимается губами к кончику моего члена. Она вдыхает, и, когда ее язык, высунувшись, проводит по кончику, слизывая капли выделяющейся спермы, я думаю, что мои колени могут подкоситься. Я хватаюсь за ножку кровати и сжимаю пальцы, чтобы устоять на ногах, а по позвоночнику прокатывается жар.

Я и забыл, как это приятно. Мягкость ее рта, который был ответственен за десятки моих эрекций, прижимается к моей набухшей головке члена с таким восхитительным ощущением, что у меня кружится голова. Я уже чувствую, как давление нарастает у основания моего позвоночника, мои яйца напряжены и болят от желания кончить, но я не хочу, чтобы все закончилось так быстро. Дело даже не в моем самолюбии — возможно, это единственный раз, когда Белла делает это… почти наверняка единственный раз, и я хочу, чтобы это длилось долго.

Я хочу запомнить каждую секунду сегодняшнего вечера.

Она проводит плоским языком по нижней стороне моего члена, ее губы скользят по мне, и я вижу, как она изо всех сил пытается открыть рот достаточно широко, чтобы принять больше. Она поднимает на меня глаза, и я прижимаю руку к ее челюсти, большим пальцем касаясь уголка ее губ.

Я чувствую, как пульсирую, когда вижу ее губы, обхватившие меня, напряженные, с трудом принимающие мой член, и ее слегка слезящиеся глаза. Она так чертовски красива.

— Не спеши — говорю я ей, мой голос хриплый от желания. — Не надо ни к чему принуждать себя, Белла. Твой рот так чертовски хорош, просто вот так. Просто твои губы на мне — это невероятно. Тебе не нужно торопиться.

Она кивает, отстраняясь от меня, чтобы перевести дыхание. Когда она снова обхватывает меня губами, это происходит уже более целенаправленно, и она скользит ртом вниз еще на дюйм, мышцы моих бедер содрогаются от ощущения ее горячего рта вокруг меня.

Я не знаю, сколько она сможет выдержать, но даже этого достаточно. Я могу кончить прямо сейчас, если позволю себе. Наслаждение затмевает все остальное, мои вены словно наполняются жидким огнем, когда Белла опускается еще чуть ниже. Мучительная медлительность, то, как она берет меня понемногу, как будто впервые учится сосать член, — это одновременно и самое лучшее, и самое болезненное, что я когда-либо испытывал. Это невероятно, и в то же время, это пытка.

Кровь, оставшаяся во мне к северу от члена, шумит в ушах, дыхание учащенное и тяжелое, когда я провожу пальцами по шее Беллы, нежно лаская ее, пока она берет меня в рот еще на дюйм. Я чувствую, как скольжу по влажному жару ее языка, как напрягаюсь, пульсирую и понимаю, что еще несколько секунд, и я больше не смогу сдерживаться. Я начинаю отводить бедра назад, чтобы выскользнуть из ее рта, но ее рука поднимается и хватает меня за бедро, удерживая на месте, а ее глаза закатываются и встречаются с моими.

И это происходит. Мой оргазм превращается из сдерживаемого тонкой нитью контроля в обрушивающийся на меня, как товарный поезд, и моя рука белой хваткой сжимает ножку кровати, когда я чувствую, как взрываюсь у нее во рту. Мои яйца напрягаются, первая сильная пульсация, когда сперма выплескивается на ее язык, заставляя мои глаза закатиться назад, стон вырывается из моего рта, когда ее губы сжимаются вокруг меня, и она сосет, когда я начинаю кончать.

Нет слов, чтобы передать, как это приятно. Я наклоняюсь вперед, задыхаясь, моя рука обвивает ее шею, и я наполняю ее рот своей спермой, струя за струей, пока она высасывает меня досуха. В том, как она это делает, нет никакой техники, просто бешеное давление ее рта, когда она пытается доставить мне удовольствие, но это лучше, чем самая опытная минетчица. Осознание того, что она хочет получить мою сперму в рот, что она хочет попробовать меня на вкус, в сочетании с эротическим зрелищем ее стоящей на коленях в свадебном платье, достаточно, чтобы отправить меня за грань кульминации, более интенсивной, чем все, что я могу вспомнить.

Она продолжает ласкать меня языком, посасывая мой член, пока я, задыхаясь, не отстраняюсь.

— Слишком много, — успеваю сказать я, и она мгновенно останавливается, раскачиваясь на пятках и глядя на меня сверху. На ее нижней губе остался след моей спермы, и от ответного возбуждения, которое я испытываю, даже такой истощенный, как сейчас, у меня кружится голова.

Когда она проводит языком по губам, слизывая ее, клянусь, я снова начинаю твердеть, всего через несколько секунд после того, как только что кончил.

— Мы можем остановиться на этом, если хочешь, — мягко говорит она. — Если ты не хочешь…

Я качаю головой.

— Сегодня я хочу большего, Белла. Это было так чертовски хорошо, что я едва могу соображать, но это не все, чего я хочу.

Осторожно я протягиваю руку вниз, помогая ей подняться на ноги. Ее лицо раскраснелось, губы припухли, глаза влажные от того, что мой член так глубоко вошел в ее рот, и она выглядит восхитительно.

— Ты можешь… — нерешительно спрашивает она, и я хихикаю, звук грубеет в моем горле, когда я поворачиваю ее так, чтобы она оказалась лицом ко мне.

— Я уже говорил тебе, — бормочу я, расчесывая ее волосы по плечам, чтобы добраться до верхней части ряда пуговиц на спине ее платья. — Я буду делать это столько раз за ночь, сколько ты захочешь, Белла. Нет конца тому, сколько раз ты можешь меня возбудить.

Я чувствую дрожь возбуждения, которая охватывает ее при этих словах. Я наклоняюсь вперед, расстегивая верхнюю пуговицу на ее платье, и провожу губами по самой вершине ее позвоночника. Она снова вздрагивает, и я расстегиваю следующую пуговицу, следуя вниз легкими прикосновениями рта к ее коже.

— Габриэль. — Она вдыхает мое имя, пока я спускаюсь вниз, шаг за шагом, пока ее платье не расстегивается до основания позвоночника. Я опускаюсь ниже, прижимаясь к ней поцелуем, и мне вдруг представляется, как я наклоняю ее над кроватью, раздеваю догола и съедаю ее сзади. Картинка настолько горячая, настолько грязная, что я чувствую, как мой член снова начинает набухать, но я уверен, что Белла еще не готова к этому.

Единственное разочарование, которое я испытываю, это то, что она, вероятно, никогда не будет готова. После сегодняшнего вечера у меня не будет возможности сделать с ней ничего из того, что я представлял себе.

Но я также не хочу заводить ее слишком далеко.

Я встаю, спускаю платье с ее бедер, пока оно не оказывается у ее ног, в луже кружев, а она не остается в белье и на высоких каблуках.