Тяну футболку вверх, путаюсь в волосах, цепляясь за заколку. Ну не умею я делать это красиво и сексуально. Литвин помогает мне, срывая с моих волос заколку, отбирает у меня футболку и кидает ее на диван к своему пиджаку.

Олег не спешит, рассматривает меня, прищуриваясь. Медленно скользит взглядом по лицу, губам, шее, груди. От его серого взгляда становится холодно. Мурашки разбегаются по коже. Всегда считала, что серые глаза невзрачные. Но у этого мужчины они выразительные, насыщенные, как сталь, глубокие, как океан, и если он захочет, то утопит меня. Мне, наверное, повезло. Если бы Литвин не проявил ко мне интерес, то уже давно бы сломал и выкинул. И жаловаться в моей ситуации, наверное, тоже грех. Не Олег убил человека, не он шпионил и лгал… Но… Мне снова чисто по-женски хочется порыдать над своей судьбой. Только сейчас не время и не место.

Олег скользит глазами ниже, по моему животу, к резинке свободных легких штанов, и возвращается к моему лицу.

— Очень красивая девочка, — понижает тон. Его голос вибрирует. — Будь умнее, Надя. Бери от жизни все, что дают. И плевать на то, что подумают другие. Будь хитрее.

Киваю ему в ответ, хотя вообще не понимаю, о чем он. Я такая, какая есть. Хитрить ради выгоды не умею и не хочу.

Слегка шершавые мужские пальцы прикасаются к моим щекам, обводят скулы, губы. Медленно и нежно, но это обманчивая ласка, хищник остается хищником. Его пальцы нажимают на мои губы, вынуждая их раскрыться.

— Открой ротик, втяни мои пальцы, — просит он, проталкивая два пальца в мой рот, внимательно наблюдая, как я выполняю его просьбу.

Дыхание Олега сбивается и становится глубже.

— Всоси сильнее! — требует он хриплым голосом, проталкивая пальцы глубже. — Ты дрожишь явно не от холода, но и не от возбуждения, – вынимает пальцы изо рта и ведет ими по моей груди. — Чего ты боишься? Боли больше не будет.

Молчу, кусая губы, потому что не дура и понимаю, для чего стою на коленях. Не хочу я этого делать, но выбора у меня нет. Олег не требует ответа, усмехается и обводит пальцами мой сосок, потом другой, сжимает и слегка оттягивает, заставляя их бесстыдно торчать.

— Расслабься и не думай. Отдай контроль мне. Просто делай всё, что говорю.

Олег расстёгивает ширинку, спускает боксеры и вынимает уже налитый член. А я отворачиваюсь. Не привыкла я так открыто рассматривать мужское достоинство. Тем более эта махина меня пугает.

— Прекрати. Это просто тело, — усмехается. — Ничего страшного в нём нет. Привыкай. Посмотри! — в голосе приказ.

Поворачиваю голову. Любопытство берет своё. Член у Олега и правда большой, налитый, с красной головкой и выступающими венами по стволу. Он проводит по нему рукой, и на кончике головки выступает капелька влаги.

— Давай, Надя, возьми его в руку.

Медлю. Никак не могу решиться. Мне стыдно.

— Девочка моя, у тебя, как всегда, есть выбор. Или ты делаешь, как я говорю. Сама. Или я просто нагибаю тебя на этом кресле и трахаю, как хочу. Выбирай! — раздражённо произносит он хриплым голосом.

Какой он все-таки…

Дает мне выбор без выбора. Делает так, чтобы я по доброй воле исполняла всё, что он хочет.

Делаю так, как он говорит, обхватывая твердый, горячий член. Делаю это на эмоциях и со злостью.

— Оу, киска, полегче! Ты его так задушишь, — смеется, а у самого глаза горят, как у дьявола. — Не отводи взгляд, смотри на то, что делаешь! — голос требовательный, нетерпеливый. Олег сам подается ко мне, имитируя толчки. — А теперь оближи его.

Боже!

Я не могу...

— Надя! — он очень зол.

Сглатываю, наклоняюсь и слегка провожу кончиком языка по головке. Чувствую себя окончательно униженной, но пытаюсь преодолеть себя, чтобы еще больше не разозлить Литвина.

Повторяю движение, облизывая член. Это неприятно, зато не больно. Меня никто не разрывает изнутри.

— Умница. Обхвати головку губами, пососи ее, — его голос срывается, когда я исполняю все, что он просит. — Да, вот так, киска, — он запрокидывает голову на спинку дивана и глубоко дышит. А мне хочется откусить ему головку за очередное «киска». — Продолжай, играй языком и соси, — уже лениво просит он, рассматривая меня из полуопущенных век. И я исполняю.

Ощущаю себя последней шлюхой, стоящей на коленях, ублажающей клиента. Хотя так оно и есть. По сути, я продала себя за свободу. И минет – не самое страшное, что со мной могло произойти.

Моя подруга как-то рассказывала, что минет – это возбуждающее действие, и некоторым даже нравится его делать, тем самым ублажая своего мужчину. Может, со мной что-то не так, но я чувствую лишь дискомфорт и отвращение к себе.

Через несколько минут моих неумелых действий Олег хрипло стонет, хватает меня за волосы, наматывая их на руку и оттягивает от себя. Смотрит в глаза, сжимая челюсти. Напряженный, словно злится, и я не понимаю, что сделала не так.

— Всё, Надя, дальше я сам! — почти рычит. — Открой рот, — сквозь зубы проговаривает он и притягивает меня к паху.

По спине идет холодок, но меня уже никто не спрашивает.

Он проталкивает член глубже и глубже, до самого горла, лишая меня дыхания. На инстинктах пытаюсь отстраниться, цепляясь за его ноги, но зверь с силой удерживает, не обращая внимания на мои сопротивления.

— Дыши носом! — командует он, а у меня не получается. Давлюсь, хриплю, чувствуя, как подступает паника. Глотаю воздух, когда он наконец отстраняет меня от себя. Но это ненадолго, Олег снова в меня толкается, повторяет действие, и из моих глаз начинают непроизвольно литься слезы. Нет, я не плачу, я вообще в прострации. Слезы льются сами собой. Я цепляюсь за его ноги, впиваясь в них ногтями, и мечтаю только о том, чтобы все быстрее закончилось.

Мне кажется, это длится вечно. Я слышу, как хрипло дышит и стонет Литвин. Как содрогается от каждого толчка. Ему хорошо. Ему нравится это грязное издевательство. Это реально доставляет ему удовольствие.

Теперь мне кажется, что надо было выбирать «нагну и трахну сам». Боль можно перетерпеть.

Толчки прекращаются. Олег резко останавливается. Пытаюсь увернуться и выпустить его член изо рта, но Литвин прижимает меня к себе, удерживая за волосы. Член начинает пульсировать, и мой рот наполняет терпкая, вязкая жидкость. Снова пытаюсь вырваться, чтобы прекратить это. Но Литвин не позволяет, больно стискивая волосы.

— Глотай! — агрессивно рычит и запрокидывает голову. Отпускает только тогда, когда я, давясь, все сглатываю.

Олег расслабленно откидывается на спинку дивана, пытаясь отдышаться. А я прокашливаюсь, утирая рот тыльной стороной ладони. Медленно поднимаюсь с колен в желании уйти к себе и прополоскать рот.

— Стой! — тормозит меня Литвин, и я застываю с футболкой в руках. Он прячет член и застёгивает ширинку. — Иди ко мне, — вырывает у меня футболку, откидывая ее и сажает меня к себе на колени. — Не нужно смотреть на меня с ненавистью. Всё, что произошло, вполне нормально. Ротик у тебя очень сладкий. Мне понравилось, — усмехается он.

Что я должна сделать с тем, что ему понравилось?

Обрадоваться?

— Я научу тебя получать от этого удовольствие. Ты будешь кончать с членом во рту. Возможно, ненавидеть себя за это, но получать грязный кайф.

А мне хочется дать ему пощёчину за эти слова. Снова отстраняюсь, пытаясь встать, но Олег опять вжимает меня в свое тело и обхватывает мои скулы, вынуждая смотреть в глаза.

— Не нужно показывать характер, девочка. Не забывайся, — в голосе тихая скрытая угроза. — Я мягкий и терпеливый до определённого момента. Не нужно переходить черту.

Это он сейчас назвал себя мягким?

Но всё верно, я не хочу знать, что там за этой чертой. Выдыхаю. Мои протесты ничего не изменят. Надо смириться.

Покорно опускаю голову на плечо Олега и прикрываю глаза. Его ладонь опускается на мою спину, а пальцы ласково поглаживают. Не хочу больше ни о чем думать. Хочу пустоты.

— Умная девочка, будешь покорной и ласковой – выиграешь больше.