Собственно, за частоколом-то и начиналась территория кэмпинга, которая напрямую примыкала к пляжу.

А вот пляж оказался выше всяких похвал!

Нехарактерный для рек белый песок устилал полосу метров в тридцать шириной. На ней виднелись пляжные зонтики, а ещё грубые лежаки, сколоченные из досок, и деревянные беседки со следами вандализма.

Был там даже ларёк с выпивкой… К которому и устремились Муся с Бизоном, перевалив спящую Веру на руки её отца. И устремились так быстро, что догнать их оказалось непросто.

— Что есть? — услышал Игорь впереди голос Бизона.

— Пляжный коктейль, — ответил хмурый седой бармен.

— Давай! — радостно согласился здоровяк.

— А шо ещё есть? — поинтересовался Муся, когда Бизону выдали гранёный стакан с мутной жидкостью.

— Другой пляжный коктейль, — так же коротко ответил бармен.

— А он повеселее, чем эта муть, шо у моего друга в стакане? — уточнил Муся.

— Однозначно! — невозмутимо подтвердил бармен.

— Давай! — потирая руки, согласился Моисей.

… И через несколько секунд перед ним появился квадратный стакан с такой же мутной жидкостью, как у Бизона. Пожалуй, отличался он разве что ярко-розовой соломинкой, торчащей из напитка. Ну и одиноким кусочком подтаявшего льда.

— Только для тебя, — без тени эмоций заявил бармен. — Не благодари.

— Эй! Коктейль такой же! — возмутился Муся. — А я заплатил больше, чем мой друг!

— Через соломинку вкус совсем другой, — уверил его бармен и медленно, не меняя хмурого выражения лица, подмигнул.

— Грабёж! Надувательство! Я шо, по-вашему, поц какой-то? — не унимался Моисей.

— Рад знакомству, поц! — с непроницаемым лицом кивнул бармен. — А я бармен. Обращайся!

— Бизон! Бизон, ну ты видел, а⁈ — здоровяк повернулся к другу, возмущённо указывая на бармена, а затем всё-таки с энтузиазмом присосался к соломинке.

— А что ты хотел? Пляжный сервис! — философски ответил Бизон. — Больше платишь не за вкус, а за какой-нибудь бумажный зонтик, который из стакана торчит.

— Хорошая идея! — обрадовался бармен, впервые проявив эмоции. — Теперь у нас будет три пляжных коктейля.

— Игорь, пойдём место найдём! — Растрёпа потянула Игоря в сторону кэмпинга. — А эти пусть отдыхают… Главное, чтобы в драку не лезли!

— Ты чего-то загрустил… — в какой-то момент Растрёпа заметила задумчивость Игоря.

Они как раз ставили вдвоём палатки. Эрин был занят: отошёл с проснувшейся Верой в сторону, устроив ей внеочередную тренировку. Причём на этот раз старый нюхач решил показать приёмы близкого боя. Чтобы девочка могла хотя бы кинжалом пользоваться, а не только болтомётом.

Ну а Муся и Бизон, похоже, были временно потеряны для общества, застряв в пляжном баре. Вот и приходилось Игорю с Растрёпой вдвоём заниматься лагерем.

— Понимаешь… Я постоянно ищу здесь, в Упорядоченном, что-то из старой жизни, — пояснил Игорь. — Вот вроде бы этот узел… Он даже похож на какую-нибудь пляжную базу отдыха! Но все эти заграждения на берегу как-то сразу… Возвращают в Упорядоченное, в общем.

— Я вечно забываю, что, несмотря на статус, ты тут новичок! — улыбнулась Растрёпа. — Это по-разному здесь называют. Болезнь узнавания, ностальгический синдром, ну и всё в таком духе… Через это проходят те, кто много путешествует и посещает такие вот узлы.

— И что? — поинтересовался Игорь.

— Да ничего… Пройдёт! — разложив последнюю палатку, Растрёпа присела рядом с кострищем, в котором мгновенно вспыхнул огонь. — У меня вот прошло… За пару лет.

— То есть, я не найду ничего, что действительно похоже на Землю? — уточнил Игорь, присаживаясь рядом.

— Неа… Тут все стараются обустроиться, как в своём мире. Но ты же понимаешь, что это невозможно?.. — искоса глянула на него Растрёпа. — И ещё один вопрос, вытекающий из первого… Ты понимаешь, что тут тебе не Земля, и всё по-другому? И рабство, и социальные статусы — это здесь тоже про другое… Ты в курсе, что ты не ровня рабам, сервам и прочим, как их тут называют, низким статусам?

— А разве они не такие же люди? — изогнув бровь, нахмурился Игорь.

— А разве ты мечтал стать рабом? — вопросом на вопрос ответила Растрёпа. — Сначала ты статист, потом — личность. Такова градация рангов по возрастанию. Это как в школе. Есть хорошие оценки, есть «удовлетворительно», а есть — «неуд». Вот стать личностью — это «хорошо». Стать личностью почти сразу, как ты — это «отлично». Это значит, что ты не плыл по течению, не размазывал сопли, а сходу захотел что-то изменить к лучшему. А сидеть несколько месяцев в ранге статиста — это «удовлетворительно». Ну а всё, что ниже — считай, двойка. С плюсом, с минусом, без знаков… Хуже только оказаться рабом, заключённом в каком-то предмете. Это вообще кол.

— Хм… Ну ведь в школе двоечники и отличники учатся вместе, — пожал плечами Игорь. — И все они равны.

— Все, да не все… — не согласилась Растрёпа. — Отличники знают, что они молодцы. Они так воспитываются, понимаешь? Чем больше они отличники, тем больше они уверены в своих мозгах. Тем больше они уверены в своём будущем. За отличниками тянутся хорошисты. Эти тоже более-менее в себе уверены. Порой они ищут какие-то свои преимущества, которые оценками не измерить. А что остаётся троечникам и двоечникам?

— У них тоже есть достоинства! — не сдавался Игорь, который и сам в школе знаниями не блистал.

— В школе, где надо учиться, а не балду гонять, их достоинства не в счёт, Игорь!.. — Растрёпа улыбнулась. — Единственное мерило для ученика в школе — его успеваемость. Это за пределами школы они могут демонстрировать что-то ещё. Они, кстати, и демонстрируют. Только не самое лучшее. Кто курит, а кто ещё и пить начинает. Сбиваются в стаи и начинают гонять тех, кто слабее. И хотят-то они погонять отличников, да не всегда получается. Вот и гоняют, кого могут. Разве нет? В моём детство было так.

— В моём тоже. А у Веры уже было иначе, — вздохнул Игорь, вспоминая школьные годы.

— Значит, несколько изменились внешние проявления, — Растрёпа тряхнула головой. — Но суть-то осталась прежней! Там, где надо стараться и учиться, далеко не все хотят напрягаться. И тогда они ищут себе оправдания и какие-то отдушины. Вот и здесь так же. Изначально возможности в Упорядоченном у всех равны!

— Поясни… — попросил Игорь, потеряв нить рассуждений.

— Здесь всё определяет статус, Игорь! — пояснила мысль Растрёпа. — Какой у тебя статус, такой ты и, скажем так, гражданин Упорядоченного. Задача всех, кто попал сюда — стремиться завоевать, а затем и удержать нужный статус. Не скатываясь в рабство и прочие зависимости. А чем выше твой статус, тем увереннее ты себя чувствуешь. Вот и всё. Ничего сложного!

— Эрин говорил, что статус — ничто. И что нужно прокачивать параметры, — припомнил Игорь.

Сам он уже в этом убедился. Поэтому и говорил уверенно. Чем выше статус, тем сложнее набирать параметры. Наград от Упорядоченного становится меньше, и нужно ещё изрядно попотеть, чтобы скопить на очередное улучшение.

— Пф-ф-ф! Эрин — нюхач, Игорь! — Растрёпа улыбнулась. — Нюхачи — они сами по себе вне статусов. У них, не забывай, своя линейка…

— В смысле? — удивился Игорь. — Как так?

— Что, не знал? Это тебе Эрин не рассказывал, да? — Растрёпа покачала головой. — Хотя… Им, на самом деле, и нельзя особо про это трепаться! Эрин — «рядовой нюхач». Выше него — «нюхач-ветеран», потом — «старший нюхач», а следом — «высший нюхач». Ходят слухи и про «божественных нюхачей». Но, возможно, это просто слухи.

— А остальных ты видела? — догадался Игорь.

— Однажды меня и Бизона наняли для одного похода, — рассказала Растрёпа. — Поход был против мелкого хтонического узла. А рядом буйствовало хтоническое чудовище, которое перемещалось между осколками. Нашу армию попросили помочь его заломать. Но «бог», который нас всех собрал, отказался помогать. Сказал, что у него задание на узел, а не на чудовище. И тогда во время одного из привалов нас перехватил «старший нюхач», который просто отдал приказ…