– Вы хотите сказать, что она устроила все сама и остальная труппа ни о чем не подозревала? – спросил Маркус.

Мастер Кит вздохнул:

– С Опал я путешествовал дольше, чем… чем с другими. Подозреваю, что она меня неплохо изучила, вплоть до возможности перехитрить. Капитан, случись ей хотя бы солгать – я бы знал.

– Оставьте его в покое, Вестер, – подала голос Опал. – Он ни при чем. Это все я.

Что ж, первое признание. Не такое уж радостное.

– Я только не понимаю причин. – Мастер Кит обращался уже не к капитану. – Я считал, что вы с Китрин подруги.

– Сколько мне осталось? – бросила Опал. – Ты уже приглядываешься к Кэри: не пора ли ей на роль леди Каунитар. Еще лет пять – и мне подойдут только роли ведьм и бабок, а потом наступит день, когда ты бросишь меня в вонючей деревушке где-нибудь в Элассе, а сам с труппой двинешь дальше!

– Опал… – начал было мастер Кит, но актриса подняла ладонь.

– Я знаю, как это бывает. Я на сцене много лет, с тех пор как была моложе нынешнего Сандра. Всякое повидала. И даже смирилась. А потом откуда ни возьмись на нас сваливается эта девчонка со своим банком, и… – Опал пожала плечами: так актеры изображают на сцене изнеможение и покорность судьбе.

«Изнеможение и покорность судьбе», – отметил для себя Маркус. Никак не сожаление о содеянном.

– Что ж, – сказал он. – Это еще не все.

Мастер Кит повернулся к капитану спиной – скрыть блеснувшие на спокойном лице слезы.

– В нашей комнате пять трупов, – продолжал Маркус. – До рассвета часа три. Если идти к гвардейцам королевы, то придется рассказывать о нападении и заодно о ларцах, ради которых все затевалось. И, кроме того, нам нужно переехать: приятели Опал могли разболтать новость дружкам. Повозку мы продали. А у вас есть фургон.

Рана на плече успела неприятно занеметь, порез на ребрах раскрывался при каждом глубоком вдохе. Глядя в темные глаза актера, обдумывающего малоприятный выбор, Маркус понимал, что старик может запросто отказать, и надеялся лишь, что разговор не затянется.

– Труппа, несомненно, у вас в долгу, капитан Вестер, – произнес наконец мастер Кит. – Что я должен делать?

Через час актеры вместе с Маркусом уже были в соляном квартале. Ярдем к тому времени успел оттащить мертвеца подальше от жаровни и развел новый огонь. Теперь Шершень и Смитт мрачно заделывали тканью разрывы в пергаменте, а Кэри с Сандром и Микелем придирчиво оглядывали тела, сваленные штабелем у стены. Хмурый мастер Кит сидел на перевернутой ручной тележке. Китрин, подтянув колени к подбородку, сжалась на тюфяке; на Опал она даже не взглянула, та тоже старательно избегала смотреть на девушку. Комнатка, и без того крошечная, казалась слишком переполненной.

– В восточной дамбе, неподалеку от хлебных рядов, есть проем, – задумчиво сказал мастер Кит. – Насколько я помню, место довольно открытое, да и соваться туда обычному человеку незачем, так что объяснить свое присутствие там было бы сложно. Однако найти дорогу я сумею.

– Даже в темноте? – спросил Маркус.

– Да. И если нам туда соваться незачем, то другим и подавно.

– На вид такие мирные, – заметил Микель, разглядывая тела. – Кто бы мог подумать.

– Все покойники на вид мирные, – ответил Маркус. – На то они и покойники. Их у нас пятеро, а времени в обрез. Далеко до того места?

– Нас заметят, – сказала Китрин. – И выследят. Десять человек, которые тащат куда-то пять трупов? Да разве…

Девушка, бледная больше обычного, покачала головой и опустила глаза. Остальные молчали. Обернись дело по-иному, трупов было бы только три, включая ее собственный, – Маркус видел, что эта мысль ее гнетет, но утешать не было времени. Да и слов.

– Мастер Кит, – позвала Кэри, – а если попробовать сцену праздника? Из «Шалости Андрикора»?

– Шутишь?

– Вовсе нет. – Кэри обернулась к Ярдему. – Вы можете одного нести на себе? Взвалить на плечо?

Тралгут скрестил руки и неприязненно кивнул. Мастер Кит, по-прежнему бледный, встал и, перевернув тележку колесами вниз, внимательно ее оглядел.

– Одного возьмет Ярдем, – продолжала раскрасневшаяся Кэри. – Смитт и Шершень понесут еще одного, полегче. Сандр и Китрин заберут бородача. На тележку останутся всего двое. Вы с капитаном повезете, Микель будет придерживать. А мы с Опал возьмем факелы и…

– Только не Опал, – прервал ее мастер Кит. – Она останется при нас.

– Тогда я возьму Китрин, а Опал будет помогать Сандру.

– Куда именно ты возьмешь Китрин? – спросил Маркус.

– Со мной. Отвлекать внимание, чтобы вас не заметили. – Черноволосая Кэри шагнула к тюфяку и присела рядом с хрупкой Китрин. Обняв ее за плечи, она улыбнулась. – Соберись, сестра моя. Готова к подвигу?

Китрин сморгнула слезы.

– Кит? – Маркус вопросительно посмотрел на актера.

– «Шалость Андрикора», комедия кабральского поэта, – пояснил тот. – Герцог, правитель города, умирает в борделе, и шлюхи тайно волокут его тело домой, пока жена не проснулась.

– Каким образом?

– Это ведь комедия, – пожал плечами мастер Кит. – Давайте выкатим тележку, поможете?

Факелов не было, вместо них взяли два оловянных светильника из задней комнаты. Булавками подкололи покороче платья и наполовину расшнуровали их у шеи и на спине. Волосы свисали вольными локонами, словно когда-то были уложены в прическу и теперь растрепались. Кэри накрасила Китрин губы, нарумянила щеки и грудь: в ночной тьме парочка казалась изваянной из солнечного света и игривых обещаний.

– Досчитайте до трехсот, – велел мастер Кит, обращаясь к Кэри. – Потом ступайте следом. Если подам знак…

– Затянем песню, – кивнула Кэри и повернулась к Китрин. – Расправь плечи, сестра моя. На нас должны оглядываться.

Маркус взглянул на тралгута, взваливающего мертвеца на плечо.

– Ярдем!

– Да, сэр?

– День, когда ты сбросишь меня в ров и примешь отряд…

– Я и есть отряд, сэр.

– И то верно.

Маркус шагнул в темноту. Холод за это время усилился, выдыхаемый воздух застывал белым облачком пара, щебень на дороге казался выточенным из льда. От тележки веяло запахом смерти – слабым, кровавым, знакомым Маркусу, как собственное имя. Рядом с ним, тяжело дыша от натуги, толкал тележку мастер Кит. Живые тащили мертвых по черным улицам, ведомые лишь памятью и звездным светом. Кровь на боку Маркуса уже застыла коркой, которая теперь давала о себе знать при каждом движении. Он изо всех сил толкал тележку; пальцы успели заныть, онеметь и вновь заныть. Позади он вдруг услышал голос Кэри, взвившийся в непристойной песне, и тут же – как тростниковая флейта, вторящая трубе, – к напеву присоединился голос Китрин. Капитан глянул через плечо: за квартал от них две полуодетые женщины, высоко подняв факелы, заигрывали с отрядом королевских гвардейцев. Маркус, замерев, отнял руки от тележки, и та сразу замедлила ход.

– Капитан, – тревожным шепотом окликнул его мастер Кит.

– Дурацкая идея, – бросил Маркус. – Тут не комедия, а улица – не сцена. У них мечи, у них власть. Подсовывать им женщин и надеяться на чудо…

– Что сделано, то сделано, капитан, и причина вам известна. Беритесь за тележку.

Факелы осветили фигурку Кэри, со смехом кружащей на месте, кто-то из гвардейцев накинул плащ на плечи Китрин. Маркус вдруг обнаружил, что успел вытащить кинжал. «Им нельзя доверять, – пронеслось в мозгу при виде городских стражей в зелено-золотых плащах. – Нельзя доверять».

– Капитан! – окликнул его Ярдем.

– Вперед, – скомандовал Маркус и заставил себя отвернуться.

К проему, зияющему в дамбе на восточной окраине Порте-Оливы, шла мощеная дорога – сейчас ее покрывал белый снег с черными пятнами льда, усеянный чаячьим пометом. Чайки гнездились в расщелинах стены у проема и на береговых уступах, сам проем шириной не больше обычной двери некогда предназначался для осадного орудия, теперь уже давно рассыпавшегося от ржавчины; враг, от которого тогда защищался город, был мертв – как и те бандиты, чьи тела вез сейчас Маркус.