– Да, а то вдруг исчез, – с готовностью согласилась Опал.

Наедине со стражницей девушке было гораздо проще, чем в толпе погонщиков каравана. Следить приходилось только за одной парой глаз, и Китрин временами могла расслабиться и побыть сама собой, а не возницей Тагом. Когда настало время двигаться в путь, Китрин почти не замечала, что она не одна: Опал легко болтала за двоих, по большей части о том, как запрягать повозку и править мулами. Девушка подозревала, что Таг уже взвыл бы от нравоучений, но сама впитывала советы, как губка, и за полдня уразумела добрую сотню премудростей, о которых прежде и не догадывалась. К вечеру, когда пришла пора заночевать на широком лугу у дороги, она набралась знаний больше, чем за все предыдущие недели пути от Ванайев.

Ее переполняла признательность к стражнице, однако заговорить она не решилась, боясь, что не сможет остановиться. Благодарность повлечет за собой дружбу, дружба потребует признаний – и ее тайна перестанет быть тайной. Поэтому за ужином Китрин просто подкладывала Опал лучшие куски, а для ночлега уступила ей место помягче.

Они лежали в темноте на тюках шерсти. Луну и звезды заволокло облаками, сгустился мрак. Китрин снова не могла сомкнуть глаз – в измученном мозгу мелькали беспорядочные мысли, сон пришел не сразу. Ближе к полуночи Опал вдруг прижалась к ней всем телом, и Китрин в ужасе вздрогнула: на нее пытаются напасть? К ней пристают? И то и другое? Нет, ее спутница в полусне лишь искала тепла, и Китрин, как ни тянуло ее к нагретому боку Опал, отодвинулась подальше, чтобы та случайно не обнаружила, что рядом с ней женщина.

Сейчас, в ночной тьме, оставшиеся до Карса недели пути казались Китрин вечностью, обостренному воображению мерещилось, словно бочки и ящики слишком проступают под толстым слоем тюков. Банковские книги, шелк, табак, пряности, каменья и драгоценные безделушки – от страха и ответственности перехватывало дыхание, будто кто-то давил на грудь. Задремав перед самым рассветом, Китрин во сне увидела, будто стоит на скале, а у края бездны толпится сотня младенцев, которых она изо всех сил удерживает от падения.

Она проснулась от собственного крика. И обнаружила, что землю покрыло снегом.

Крупные рыхлые хлопья, сероватые на фоне белоснежных облаков, летели с неба и оседали на деревьях, кора под ними казалась совсем черной. Драконий нефрит скрылся под снежным слоем, дорога угадывалась лишь как просвет между стволами, горизонт исчез. Опал уже запрягала мулов.

– Разве можно по такой дороге ехать? – с ужасом спросила Китрин, даже забыв изменить голос.

– Если не хочешь тут зимовать, то придется.

– А не опасно?

– Застрять здесь – намного опаснее. Затяни вон ту подпругу, пальцы от холода не гнутся.

Китрин слезла с повозки и помогла с упряжью, немного погодя фургон двинулся в путь. Широкие железные колеса вязли в снегу, от мулов шел пар. Опал, не спрашивая, завладела вожжами и кнутом, Китрин понуро сжалась рядом.

– Счастье хоть, что в такую погоду бандитов не будет, – покачала головой стражница, глядя на снегопад.

– Если это счастье, то что ж тогда несчастье? – горько спросила Китрин. Поймав в ответ удивленно-веселый взгляд Опал, она вдруг поняла, что впервые за всю дорогу попыталась пошутить. Краска залила ей лицо, и стражница рассмеялась.

***

В Беллине было всего с полдюжины строений, остальной город ютился внутри широкой скалы, в сером камне которой виднелись окна и двери, проделанные тысячи лет назад отнюдь не рукой человека. Вокруг печных труб, косо торчащих из стен, темнели пятна сажи, снег оттенял вырезанные на склоне рунные письмена, каких Китрин прежде не встречала. Вершины, невидимые в пелене снегопада, смутно проступали сквозь метель исполинскими тенями. На занесенной снегом земле чернели знакомые повозки каравана, коней погонщики успели увести внутрь. Китрин помогла Опал поставить фургон на место, распрячь мулов и отвести их в стойло.

Стражники сидели в комнате, сгрудившись вокруг высокого очага: Микель, Шершень, мастер Кит, Смитт. При виде вошедших Сандр заулыбался во весь рот, а тралгут – помощник капитана – приветственно поднял широкую ладонь, не отрываясь от разговора с длинноволосой Кэри. Опал так шумно радовалась встрече с друзьями, что частица ее веселья передалась и Китрин.

– Должно же быть хоть что-то! – настойчиво заявила Кэри, и Китрин поняла, что беседа идет давно и фраза звучит не впервые.

– Ничего нет, – громыхнул Ярдем. – Женщины малы ростом и слабы, и нет такого оружия, которое превратит этот недостаток в достоинство.

– О чем разговор? – поинтересовалась Опал, садясь у огня. Китрин опустилась рядом с ней на скамью и лишь потом поняла, что именно так они и сидели на передке фургона. Мастер Кит усмехнулся и покачал головой:

– Подозреваю, что Кэри предпочтет оружие, отвечающее ее природным качествам, – предположил он.

– Например, малому росту и слабости, – ввернул Сандр.

Кэри, не повернув головы, запустила в него комком глины.

– Короткий лук, – сказала она.

– Лук так просто не натянешь, – возразил Ярдем, почти оправдываясь. – С пращой легче, но не намного. Копье бьет дальше, но нужны мускулы. Кинжал не требует сил, но годен только для ближнего боя. Крупная сильная женщина лучше маленького слабого мужчины, но женского оружия в природе не существует.

– Должно быть хоть что-то, – не уступала Кэри.

– Ничего нет, – пожал могучими плечами Ярдем.

– Женские уловки, – подсказал Сандр с ухмылкой, и Кэри запустила в него очередным комком глины.

– Как твои мулы, Таг? – спросил мастер Кит.

– Лучше, – кивнула Китрин. – Гораздо лучше. Спасибо Опал.

– Да не за что, – отмахнулась та.

– Я рад, что все удалось, – сказал мастер Кит. – Я волновался, что ты нас не нагонишь.

– Зря волновались, – прозвучало вдруг сзади.

Китрин обернулась, и грудь ее сжало от беспокойства. В комнату вошел капитан Вестер в засыпанном снегом кожаном плаще – волосы спутаны, лицо раскраснелось от холода, словно капитана отхлестали по щекам. Сдвинув брови, он подошел к огню.

– С возвращением, сэр, – произнес тралгут.

Капитан лишь кивнул.

– Насколько я понимаю, разведка закончена и новости нехороши, – предположил мастер Кит.

– Хороших я и не ждал, – хмуро бросил Маркус Вестер. – Караванщик собрал остальных, рассказывает. Через перевал не пройти. Ни сейчас, ни в ближайшие месяцы.

– Что?! – вскрикнула Китрин, забыв обо всем, и тут же прикусила язык.

– Снег выпал рано, а мы шли неспешно, – продолжал капитан, не обращая на нее внимания. – Не повезло. Возьмем в аренду склад, перенесем товар, снимем жилье. Мест мало, простора не ждите. В Карс двинемся весной.

Весной?.. Китрин будто хлестнули плетью. Перед глазами плясали языки огня в очаге, по спине ползла струйка от талого снега, в горле рос крик отчаяния – если дать ему волю, вместе с ним хлынут слезы, и их потом не остановишь. Несколько месяцев в мальчишеской одежде. Перенести груз из фургона на склад и потом обратно – и при этом себя не выдать. Вместо нескольких недель пути – месяцы.

«Я этого не выдержу», – только и билось в мозгу.

Стемнело рано, опустошить успели лишь половину повозок, и караванщик чуть не грыз кулаки от досады. Маркус был спокоен. Снежная буря пришла с запада, со стороны Биранкура: караван отделен от нее горами, сильной непогоды Беллину не достанется. Все будет хорошо, опасность не грозит. По крайней мере, от снежной бури.

Ярдем устроил так называемых стражников отдельно – в двух крошечных комнатках с общей печкой, зато в центре города, внутри скалы. В завитках и извивах тесаного камня плясали отражения огня, стены казались живыми. Маркус сбросил промокшие кожаные сапоги и со стоном привалился к стене. Прочие толпились здесь же: кто-то отдыхал, кто-то перебрасывался шутками, кто-то делил лучшие места для ночлега – настоящие стражники вели бы себя так же, только шутили бы грубее. Даже Ярдем слегка расслабился – а с ним такое бывало нечасто.