Тот день запомнился мне особенно четко. Мои раны еще не зажили, да и весь день прошел в большом напряжении из-за предстоящей подготовки к походу на Дон и решения неотложных дел моих земель.

Чертовски уставший, я зашел к себе в комнату и увидел спящую девушку. Присмотревшись, я узнал в этом прелестном создании, мирно почивающем на диване, Юлю, свою спасительницу.

По всем правилам мне следовало бы подойти к ней и разбудить, проводить до ее комнаты, но я не мог оторваться от созерцания ее лица, сейчас такого милого, спокойного и необыкновенно ласкового.

Вопреки всему я хотел, чтобы это создание, больше напоминающее ангела, нежели человека, осталось сейчас здесь, вместе со мной! Я страстно хотел этого, хотел смотреть на нее не отрываясь!

Как же прекрасна бывает, казалось бы, обыденность. Ну и что, подумаешь, спящая девушка. Но нет, это далеко не так, никто не сможет разуверить меня в обратном. Я знал одно: я хочу, чтобы она была рядом со мной! Только со мной!

Час проходил за часом, полночь уже давно сменилась предрассветными сумерками, еще темными, но уже слегка подрагивающими под напором лучей дневного светила.

Я сидел рядом с ней и не замечал ровным счетом ничего. Мне хотелось взять Юлю на руки, прижать ее к себе и никогда не отпускать. Так хотелось совершить какую-нибудь глупость! Но увы, ничто из этого не было мне доступно, я ведь, хм, наследник, для которого обычные радости смертных невозможны! Стоп, а кто сказал, что я не могу делать то, что считаю нужным? Никто! Значит, и все остальное не так уж и важно!

– Ой!

От неожиданности я даже дернулся и только потом осознал, что стою рядом с кроватью, на которой спала девушка, и разговариваю сам с собой.

– Не бойся, я не хотел, чтобы ты испугалась! – с раскаянием сказал я ей, досадуя на то, что так забылся.

– Нет, что вы! Я сама виновата, пришла к вам в комнату. Но вы, Алексей, не подумайте чего-то нехорошего! – ответила девушка, опуская взгляд в пол и мило покраснев. – Я хотела убедиться, что с вами все в полном порядке.

– Со мной все замечательно.

– Ах да, конечно. – Яркая искорка блеснула в глазах девушки и стала медленно угасать. – Я тогда, наверное, пойду?

– Конечно.

Я не стал держать девушку, но как же мне этого хотелось, кто бы знал.

Она встала с постели, поправила одежду, в которой и задремала, дожидаясь меня, пошла к двери. Но я, не знаю почему, встал и придержал ее за руку, отчего она развернулась лицом ко мне, не ожидая этого. Как во сне, я взял ее ладошку и поцеловал пальчики. Увидев, что никакой реакции не последовало, выпрямился и приблизил свои губы к ее лицу. Но в последний момент поцеловал не в губы, а в розовую щечку, очень приятно пахнущую травами и чем-то еще, малознакомым, но крайне приятным.

Искорка, угасавшая во взгляде девушки, вновь вспыхнула, но как только я поцеловал ее в щечку, сменилась легким разочарованием маленького ребенка, которому вместо обещанной игрушки подарили совершенно другую, радоваться которой вроде бы и надо, но вот почему-то хочется заплакать, а не засмеяться.

Поняв, что девушка ждет чего-то большего, я предпринял еще одну попытку.

– А может, все же так? – сказал я и поцеловал мягкие, горячие губы девушки, прикрывшей от ожидания глаза.

Я не знаю, сколько мы стояли не отрываясь – может, секунду, а может, и целый час, – но эти мгновения навсегда останутся в моей памяти.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. И, как будто вспомнив, что ей срочно надо что-то сделать, Юлия отпрянула от меня и с горящим лицом выбежала из комнаты, оставив меня в состоянии эйфории – ощущения необычайного счастья, столь хрупкого и нежного, что его хочется укрыть от всего на свете и никогда не выпускать наружу, в этот дикий и злой мир.

Ну уж нет, никому не позволю нарушить мое счастье!

«И даже Петру?» – услужливо подсказал мне мой внутренний голос.

Даже ему…

Январь 1709 года от Р. Х.

Рязань

Алексей Петрович

После памятного Торгового сбора город как будто замер, отходя от того веселого и необычного шума и гама, который принесли с собой сотни людей, прибывших из разных уголков Руси.

Даже праздники первых чисел января не казались столь радостными – быть может, из-за того, что народ устал от постоянного шума? Не знаю, может быть, мне все это только кажется. Ведь недаром же мне пришлось выделить значительную часть «свободных» средств из казны, для того чтобы помочь тем семьям, которые не могут полноценно жить в городе, находясь за чертой бедности. Как бы мне ни хотелось, но средств образованного в начале октября Фонда помощи не хватало для того, чтобы помочь хотя бы половине нуждающихся, поэтому приходилось решать данную проблему другими методами.

А как не решать, если видишь, как умирают от голода и холода совсем маленькие дети? Как плачут по умирающим родителям сироты, оставшиеся одни на этом свете…

Пришлось срочно выкупать два складских здания, пустующих и ненужных их хозяину. В них поместили смастеренные в Петровке печки-буржуйки и по одной походной кухне, позаимствованных у корпуса Русских витязей, часть которых постоянно находилась на этих складах-приютах и заботилась о маленьких детях, которых с каждым днем становилось только больше.

Слава богу, у нас не возникло проблем с запасом дров, иначе даже не знаю, что могло бы произойти. Наверняка бы три четверти из всех собранных по улицам и полупустым хибарам замерзли. Но при всех тех трудностях, которые возникли в первые недели зимы, нам все же удалось более-менее наладить процесс доставки продуктов и дров, а так же самых необходимых вещей – одеял и пары стогов сена.

Несмотря на такие не учтенные мной форс-мажорные обстоятельства, наши дела в целом шли в гору. Часть проектов, замороженных на время, удалось расконсервировать. Главным проектом из всех, по моему мнению, был паровой двигатель, спешно дорабатываемый и улучшаемый Дмитрием и тремя его сподвижниками-витязями, всерьез занявшимися конструкторской деятельностью. Тем более что корабел, вызванный из Воронежа, прибыл и сейчас вместе с одним из чертежников-математиков, Олегом Никоновым, уже два месяца занимался тем, чтобы как можно точнее и лучше создать новый тип корабля, соединяющий как деревянные части, так и металлические, пытаясь, таким образом, создать совершенный корабль.

Но даже если не рассматривать создание нового типа корабля главной целью применения парового двигателя, то все равно создание оного было главной, приоритетной задачей для нас, ведь в большинстве наших задумок основную роль «движителя» играл именно он, а не людские руки и плечи.

Однако казна у меня не резиновая, поэтому пришлось даже отписать Петру с просьбой о выделении нужных средств. Ответ был лаконичен и очень понятен: «Денег мне надобно много, дать на твою затею не могу! Ты наместник, вот и выжимай их из подвластных тебе людишек!» А если учесть, что со второго набора срок обучения увеличился чуть ли не вдвое (с двух до трех с половиной лет), то можно было бы вообще караул кричать.

Но, благодаря начавшему работать вполовину своих возможностей железоделательному заводу, денег все же кое-как, впритык, но хватает. Так что, в принципе, дела понемногу начинают выравниваться.

Да и с такой политикой, какую я стал проводить по отношению к крестьянам и горожанам, денег много не поимеешь, однако уважения приобрести можно вдосталь. Как бы то ни было, но необходимо было изыскивать средства для «химер».

Помощь пришла оттуда, откуда я меньше всего ожидал: от гильдий купцов и ремесленников, обязующихся часть расходов брать на себя, чтобы в дальнейшем получать четверть доходов от тех производств, в которые они будут вкладывать деньги. Можно было бы, конечно, заартачиться и отбросить это предложение, но вот беда – деньги были нужны, да и сейчас ой как необходимы. Так что, скрепя сердце, пришлось подписать указ о партнерстве и скрепить его личной печатью. Благо, что и чистых денег они получат, дай бог, седьмую долю.