– Что может предложить Россия моей стране? – опершись на сомкнутые в замок ладони, напрямую спросила королева.

От такого вопроса первый министр не просто скривился, а чуть в обморок не упал. Так ли уж невероятна оказалась выходка властительницы, или они просто это так разыгрывают? Не знаю, да и не суть, главное, что можно начать с существенных вещей, а не с пустых слов и бахвальств.

– Как я уже сказал ранее, моя страна не может вступить в союз с вами до тех пор, пока идет война со шведами, да и про Османскую империю забывать не следует…

– Тогда как же вы сможете нам помочь? – спросил Альберони, глядя мне в глаза.

– Мы можем помочь вам припасами, оружием, но только не войсками, – спокойно заметил я, наблюдая гаснущие искорки удовлетворения в глазах первого министра. – По крайней мере, регулярными войсками точно. Но насчет наемников мы могли бы что-нибудь придумать, если постараться, конечно.

– Это уже что-то, но все же не столь много, как хотелось бы… – продолжил Джулио Альберони, украдкой поглядывая на королеву, которая все так же сидела в кресле, наблюдая за нами, слегка прищурив глаза.

– Увы, но это пока единственная возможная помощь, которую может оказать вам моя страна. Впрочем, даже такую помощь, как мне известно, Испании уже года три как никто не оказывает, – все так же спокойно говорю первому министру, сам же вполглаза гляжу на королеву.

Альберони собрался уже было что-то сказать, но не успел, прерванный повелительным взмахом руки Марии Савойской. Медленно опустив ладонь на лакированную поверхность стола, проведя пару раз по его углу, она глубоко вздохнула, с неким вызовом глядя на меня своими карими глазами: мол, ну давай, что же ты.

– Хорошо, такая помощь нам действительно нужна: неурожаи, бедственное положение в стране, да и… много всего, как вы, сеньор посол, наверняка успели заметить во время поездки до Мадрида. Все это вместе заставляет меня признать, что такая помощь нам крайне нужна, возможно, даже сильнее, чем экспедиционный корпус в десяток тысяч штыков. Поэтому я прошу вас: назовите ту цену, которая будет удовлетворять ва… Россию, чтобы оказать нам помощь, пусть даже скрытую.

Королева чуть приоткрыла губы, выдавая свое волнение. Перед окном замер первый министр, наверное, дышащий через раз, а то и через два. Он с нескрываемой тревогой глядел на властительницу: кажется, происходящее сейчас в этом кабинете не вязалось с теми планами, которые наверняка были обговорены заранее.

Я стоял в некотором ошеломлении, стараясь не подавать виду; не знаю, получилось это или нет. Не такого разговора я ожидал, совсем не такого. Пускай опыта дипломата у меня кот наплакал, да вот только мозги-то работают как надо. И я понимаю, что напрямую в таких делах говорят только в двух случаях: когда в рукаве еще пара сюрпризов или когда дела говорящего действительно идут не лучшим образом. И какая из этих версий ближе к истине, я как раз и не знаю, все же мой источник информации об Испании и правящей чете – это Алехандро, но он ведь не всеведущ, многих подробностей жизни в столице не ведает.

– Честно признаться, ваше величество, я ожидал несколько другого разговора, настраивался, думал о том, как и что предложить… потребовать для своей страны. Но на деле оказалось, что все мои старания оказались напрасными…

Решив говорить начистоту, я продолжил переть напролом, словно дикий тур, не разбирающий, что перед ним, зеленая трава или молодые деревца, и отрывисто продолжил:

– Моя страна давно жаждет получить выход к южным морям – не к Азовскому, а к Черному, Эгейскому, Эллинскому в конце концов. Однако мы понимаем, что это все мечты пращуров и наших предков. Сейчас осуществить их в одиночку почти нереально. Поэтому моя страна не будет просить у Испании каких-нибудь уступок или подписания кабальных договоров. Мы только просим вашей поддержки, как в политике, так и в светских кругах. Многое доступно местным грандам и кортесам, и возможно, кто-нибудь из них с удовольствием согласится отправиться в путешествие к берегам Руси…

– Это невозможно: идет война, и неизвестно, как поведут себя союзники в будущем году, а потому отдавать офицеров было бы не совсем правильным, – возразил первый министр.

– А разве я сказал, что это должны быть военные? – улыбаюсь как можно дружелюбней. – Моей стране требуются лекари, зодчие, корабельщики, опытные учителя мореплавания; на худой конец пойдут людишки, хорошо знающие крестьянское ремесло.

– И много таковых требуется? – тут же поинтересовался Альберони.

– Столько, сколько найдете, лишним никто не будет точно, всем желающим найдется работа и крыша над головой как минимум, – заверил я его.

– А качество… товара вас интересует? – осторожно поинтересовался первый министр пару минут спустя, когда вновь отвернулся к окну.

– Что вы имеете в виду, сеньор Альберони?

– У нас в Испании очень строги законы Церкви, из-за чего многие люди порой оказываются в темницах, ожидая приговора церковного суда, – пояснил первый министр и многозначительно замолчал, поворачиваясь ко мне лицом.

– Я вас понял. Думаю, что если люди действительно ценные и знающие, то моя страна не будет относиться к ним как к преступникам и с радостью займет этих грешных людей праведным трудом, – с улыбкой отвечаю ему, украдкой поглядывая на королеву и отслеживая ее реакцию.

– Это очень хорошо, сеньор посол, пусть так и будет. Думаю, мы сможем помочь вам в этом в самом скором времени, а с одним лекарем уже даже в ближайшее время, – усмехнулся Альберони. – В знак дружбы и взаимовыгодного сотрудничества.

– Интересно, кто же это?

Столь быстрого эффекта я, признаться, не ожидал.

– Один старый зубодер, Рауль Гариэнтос. Он чем-то провинился, да так, что ему предъявлены такие обвинения, что на десяток лет тюрьмы хватит с лихвой; да вот только он уже немолод и вряд ли выдержит такое. Поэтому наказание можно будет изменить: взамен тюрьмы – ссылка, только и всего.

– Замечательно, если так. Думаю, мы сможем плодотворно сотрудничать вместе…

Планомерно, словно на каком-то рынке, мы начали обсуждать условия столь заманчивого для обеих сторон предложения. Русь еще нескоро будут воспринимать всерьез, так что отток светлых голов не будет пресекаться, скорее, наоборот, будет только поощряться, как, к примеру, в свое время было с ворами и смутьянами в Англии, когда она заселяла Америку; впрочем, она и сейчас проводит такую же политику. Разница лишь в том, что, в отличие от Англии, Россия с удовольствием примет под свое крыло отверженных испанцев, а заодно и воспользуется всеми их знаниями и умениями. Впрочем, время покажет.

Покидая кабинет королевы сразу же после разговора, я услышал, как она едва слышно с тоской сказала: «Сейчас мы в рядах побежденных, а может случиться так, что мы окажемся в рядах отверженных. Я не желаю такой судьбы для своей страны, сеньор посол. Помните об этом».

Замерев на месте на пару секунд, я вышел, давая понять, что прекрасно слышал фразу королевы. Но вот только как я-то могу ей в этом помочь? Задачка не из легких, и как решить ее, честно признаться, я пока не имею ни малейшего представления. Впрочем, есть еще три года до подписания мирного договора, столь унизительного для Испанского королевства.

Получив от аудиенции все, что нужно, я отправился в гостиницу. Предстояло хорошо подумать над теми пунктами первоначального договора, которые удалось выбить из королевы и первого министра, а заодно и прицениться к тому, что же наобещал Испании сеньор полномочный посол Русского царства и не сделал ли где-нибудь серьезной промашки.

Известие о том, что переговоры прошли успешно, для всех представителей посольства, начиная с боярина Долгомирова и кончая последним слугой, стало действительно радостным: все же путь, пройденный нами, оказался не напрасным. Однако рассказывать о собственных планах, да и о самом договоре я не стал, главное, что контакт есть, а остальное приложится, если к делу с умом подойти.