* * *

На этот раз Джуга поджидала её в яви, а не во сне.

— Ты, и правда, сделала это? — время на приветствие Русана тратить не стала.

— Не бойся, в тебе зреют не монстры, обычные дети.

— Как я могу верить после всего, что было?!

— Я не врала, только позволяла обманываться. Ты ведь прекрасно знала, что влюбилась в иллюзию, в собственную фантазию.

— Верно, — Орелик криво усмехнулась. — Тогда скажи, для чего ты это сделала?

— Можешь считать это прощальным подарком.

— Прощальным? Мне пора уходить из дворца?

— Не исключено, что пора уходить мне.

У каждого острова, у каждого племени есть лишь одна Хранительница, — ртаари высшей ступени света. Мудрая и могущественная, способная вести свой народ сквозь лабиринт времени. Но как ни долог её век, он не бесконечен. Когда силы Хранительницы начинают убывать, на верхнюю ступень поднимается следующая ртаари. Сможет ли Претендентка принять бремя забот о племени? Кхиры называют этот ритуал-проверку Турниром. Это и есть турнир, бескомпромиссный, безжалостный спор, идущий в недоступных смертным глубинах снояви. И выходит из него лишь одна, вобрав в себя силу и знания обеих.

Пришло время очередного выбора для Кхарита. Джуга и Турха, два луча, фиолетовый и жёлтый, готовились слиться в один для блага Кхарита. Кто продолжит вести племя, а кто растворится? Для обеих это было не важно, важно — не ошибиться.

Почти две сотни лет назад Джуга приняла в себя луч предшественницы и дважды потом растворяла в себе Претенденток, ртаари, сумевших подняться на пятую ступень, готовых принять бремя Хранительницы, но ни в чём не превосходящих занявшую это место ранее. В этот раз Джуга готова была уступить, чувствуя силу Турха, наблюдая, как быстро впитывают знания дочери, выросшие в лоне золотой королевы. Однако что-то странное происходило в небесном дворце. Дуальное поле равносильных ртаари пульсировало, как будто кто-то пытался изменить баланс сил. Это было неправильно и непонятно, следовало избавиться от неопределённости. Провести турнир в ближайшее время.

Джуга закончила рассказ и улыбнулась, стараясь снять гнетущее впечатление от него. Ничего у неё не вышло. Русана нахмурилась:

— А что мне делать, если ты… уйдёшь?

— Если всё пройдёт, как положено, ни нашему племени, ни тебе никакая опасность не грозит. Не имеет значения, как будут звать Хранительницу: Кхарит-Джуга или Кхарит-Турха, — мы обе будем в ней. К следующему Лазоревому Дню ты родишь малышей и переберёшься к Давиду. Останетесь жить в ц’Аэре или вернётесь в Джасжарахо, как пожелаешь.

— У Давида теперь новая жена.

— Тебе же нравились тройные семьи? Тассит хорошая девушка, думаю, вы быстро подружитесь.

Орелик попробовала представить нарисованную перспективу. Что ж, такое решение могло оказаться вполне приемлемым… Вот только начала ртаари с отвратительного словечка «если».

— Тебе нужно проснуться.

Русана открыла глаза, облегчённо вздохнула. Сновидение, из которого вынырнула, было ужасным. Она видела Кхарит, в котором больше нет покоя и благоденствия. В разбросанных по острову тирчах пропадали охотники, мужчины уходили в лес и не возвращались. Такое бывало и раньше: несчастный случай, голодные шо-ачи, раненый хищник, обезумевший от боли. Но сейчас люди исчезали бесследно, не было ни растерзанных тел, ни крови, ни следов борьбы. Иногда находили оружие, будто брошенное за ненадобностью. Больше — ничего. Со-ртох терялись в догадках, не зная, нужно ли бить тревогу. Достаточно ли веская причина, чтобы беспокоить Хранительницу.

В тирчах не знали, где закончили путь жизни исчезнувшие. Русана — знала. Она бестелесно парила над Кхаритом, кидаясь к месту очередной беды, и видела их: мёртвых, брошенных неизвестной силой в ущелья или болота. Почему же неизвестной? В этом мире существует лишь одна сила, способная в секунду унести человека за десятки километров и так умертвить. Странные позы, изумлённые и восторженные лица, тела без малейших повреждений.

Эта сила называлась «ртаари». Ртаари высокой ступени. Но которая из них? Каждый раз Русана опаздывала, падала из поднебесья слишком поздно. Даже зная, куда следует лететь, останавливалась, будто наталкиваясь на непонятное сопротивление.

Затем она увидела и вовсе невообразимое. Вернее, сначала ощутила, — боль, тряхнувшая, словно электроразряд, так что померкло в глазах и тело стало слабее. Зрение, слух, осязание — все чувства отказались служить на какое-то время. А едва начала приходить в себя — новый удар, ещё сильнее, беспощаднее.

Теперь она не летела, ползла, медленно, словно пространство сгустилось, утратило проницаемость. Знала, что нужно вернуться, восстановить силы. И знала, что если вернётся, то наверняка опоздает.

Место, выбранное убийцей, было прекрасно, — глубокая впадина среди горных хребтов, остаток давно уснувшего вулкана. Здесь круглый год били из-под камней горячие фонтаны гейзеров, и всегда было лето. Оазис, недоступный тем, кто ходит лишь по земле. Сверкающие свежей зеленью поляны, светлые рощи, опутывающие зубцы древних скал лианы, тёплые прозрачные озера, ручьи, скрытые в дымке пара. Его клубы, поднимаясь, смешивались с дымом костра, меняли цвет. И запах. Смрад сгоревшей плоти. Он помог найти место трагедии. Девушки лежали рядом с костром, в ручье. Их не просто убили — изуродовали, распоров от подбородка до промежности, вырвав внутренности. Айрих умерла раньше, а вода, заполнившая Хефиз, была ещё розовой.

Русана бросилась к ней. Не спасти — она понимала, что это невозможно, — перехватить гаснущую искорку разума, увидеть, кто сделал это. Опять не успела, только костёр отразился в пустых погасших глазах. Хорошо, что это лишь сон…

— Нет, не сон. Я видела это наяву. Гораздо ярче и страшнее.

Джуга сидела рядом на кушетке осунувшаяся, посеревшая. Фраза была излишня, Орелик и по виду ртаари догадалась, что кошмар — не фантазия. Прошептала, отказываясь смириться с этим:

— Но там же были… Айрих и Хефиз?

— Да. Не знаю, как их выманили в ту долину. И уже не узнаю.

— И ты допустила такое?! Ты же Хранительница!

— Наши с Турха силы сравнялись. Но страшно не это: она мне больше не доверяет, между нами барьер. Он разрывает Кхарит на части, будущее моего племени затягивает сумрак. Две Хранительницы — всё равно, что ни одной. Не только Турха закрылась от меня, — все ртаари, вышедшие из её лона: Дарса, Расша, Хайса. Со мной остались лишь Гзура и Рисха. Надолго ли? Хайса — смотрительницы небесного дворца, чце-ригхтоэ’ох — продолжение её мыслей и чувств. Мы начинаем ощущать здесь себя чужими.

Русана закусила губу. Мир волшебного сна, к которому она успела привыкнуть, оборачивался кошмаром.

— Ты говорила, Турха мудрая, нет разницы, как завершится Турнир…

— Да, все признаки указывают на то, что за смертями стоит Турха, солнечная ртаари, желающая стать Хранительницей, готовая ради этого сделать больше, чем дозволено. Так было однажды, очень давно… И, значит, может повториться. Я обязана в это поверить. Но я не верю! Стена, разделившая Кхарит, лишила меня возможности заглядывать в будущее, но не мешает видеть прошлое и размышлять. Помнишь день, когда ты встретила лже-Антона? Турха могла воссоздать его в точности таким, каким ты его знала. Он был бы более настоящим, чем при жизни. Зачем поступать так — другой вопрос, но Турха могла вести игру с тобой бесконечно. Тот же, кто приходил к тебе, не смог удерживать иллюзию долго. Отступил, как только ты разоблачила фальшивку…

— Антон погиб, я знала, — попыталась возразить Русана. — Обман не мог длиться долго. Это кто-то хотел поссорить нас. Я ведь решила, что это твои фокусы…

Джуга покачала головой.

— Нет. Поссорить нас так примитивно никто из ртаари не стал бы и пытаться. Того, кто это сделал, интересовало другое. Ваш поцелуй — тот же танец охроэса. Ртаари понял, что для меня ты не орайре и утратил к тебе интерес. Он ударил по Айрих и Хефиз. Кому-то очень нужно, чтобы победительницей Турнира стала Турха.