Танец с Тассит был совсем иным. В нём не было ни страха, ни неизвестности. Арт подчинялась каждому движению человека и в то же время помогала не выпасть из ритма, сглаживала его неумелые па. Пусть их танец скромен и неказист, но они не рвались в центр зала, не искали внимания. Пока другие теснились вокруг похожих на белые молнии ртаари, они оставались в стороне, ближе к невидимым стенам. Подальше от глаз хозяек этих небес.

Музыка стихла, постепенно сошла на нет. Пары замерли одна за другой, поволока ушла из глаз, многие удивлённо смотрели на незнакомых партнёров. И Тассит смотрела на Давида. В её глазах были страх и смущение, а руки дрожали вполне отчётливо. Она боялась даже убрать их с плеч чужеземца.

Давид смутился не меньше. Пробормотал извинения, хотя сам не понимал, чем виноват перед инопланетной девушкой. Поспешно опустил руки. Тассит неуверенно отступила в сторону. Помедлив, отвернулась, разглядывая зал. Толпа распадалась на рои, неспешно растекаясь к тем порталам, сквозь которые избранные входили во дворец. Да, порталы опять стали видимыми, открылись, южный, ближайший к дому Джасжарахо, был в шаге от Давида и Тассит.

Ароян растерянно посмотрел на чёрное небо и висящую над склоном горы луну. Снаружи стояла глубокая ночь, праздник продолжался много часов. И всё это время он танцевал беспрерывно! Но усталости отчего-то не было. Вернее была, но не физическая, не усталость мускулов. И не усталость разума, какая бывает после долгой напряженной работы. Ему хотелось быстрее добраться до дома, упасть на матрац, закрыть глаза, отключиться, ничего не чувствовать. Это была усталость эмоциональная, утомление от переизбытка ощущений.

Он сделал шаг к выходу и остановился. Правильно ли он поступает, возможно, ритуал ещё не закончился? Должны ведь объявить какие-то результаты, не ради танцев же их сюда собирали? Нерешительно спросил у выискивающей взглядом сородичей Тассит:

— Всё закончилось? Можно идти домой?

Девушка оглянулась. Подтвердила:

— Закончилось. Можно идти.

— Так пойдём?

— Пошли, — арт шагнула вслед за ним в чёрный проём.

На улице было сыро и свежо. Небо укутывало черное покрывало туч, лишь над ц’Аэром зияла громадная прореха, и в ней висела Большая луна в обрамлении мерцающих звёзд. Из портала потянулся чей-то рой, пришлось отступить с лестницы на мокрую скользкую траву. Незнакомые кхиры проходили мимо, с интересом рассматривая странного гостя, но вопросов никто не задал. За первым роем ушёл ещё один, и только потом в воротах показались избранные Джасжарахо во главе с Ишбит. Со-ртох удивлённо взглянула на стоящую по колено в траве девушку, затем — на Арояна. Этот взгляд Давида смутил. Спросил глуповато:

— Как прошёл праздник?

— Пока об этом знают лишь ртаари.

Давид кивнул, понимая, что получил ответ достойный вопроса. Тассит шагнула вслед за матерью, смешалась с остальными арт, а он всё так же стоял на обочине, дожидался Русану. Но процессия уходила вниз по склону, ворота опустели, а Орелик так и не появлялась. Тогда, удивлённый и немного испуганный, Ароян побежал вдогонку за со-ртох.

— Ишбит, постой! Где Русит?

— Русит осталась разговаривать с Кхарит-Джуга. Она вернётся, когда разговор будет закончен.

— Что?! А как же я?

— Дади может идти домой и ложиться спать. Как мы все.

— Но как же…

Обескураженный, Ароян поплёлся следом. Да, во дворце были не просто танцы. Там многое было «не просто». Сейчас трудно сосредоточиться, нужно отдохнуть, выспаться. И тщательно обдумать всё произошедшее. Не исключено, что он получил ответы на какие-то из своих вопросов, только не в силах увидеть их.

Однако почему для разговора выбрали Русану?! Это несправедливо, он изучил кхиров куда более тщательно! Лучше знает их язык, их мифологию. Должно быть, ртаари сначала поговорят с Орелик, потом с ним. Для «танца» её ведь тоже выбрали первой. Вполне естественно, Орелик выглядит куда заметнее, ртаари могли посчитать её главной хотя бы из-за роста.

Успокоив себя так, Давид уже веселее зашагал по лестнице к нижнему ярусу дома Джасжарахо, следом за притихшей компанией рта.

* * *

Утром небо вновь было затянуто тучами, и по крыше барабанил успевший надоесть дождь. Давид проснулся последним — от звона большого золотого колокола над входной дверью. Колокол звонил впервые. Несколько минут Ароян лежал, прислушиваясь к звукам в соседних комнатах. Спросить, что означает сигнал, было не у кого, — спальня пустовала. Затем, решив, что может пропустить важные события, вскочил, быстро оделся, кинулся к выходу. И столкнулся в дверях с Жуби. На лице рта застыла кислая мина.

— Можешь спать, Дади. Сегодня д’арше для тебя не приготовлено.

Жуби расстегнул ремень, швырнул в сторону тунику и забрался под одеяло, намереваясь последовать собственному совету. Занавесь на двери опять колыхнулась, впуская ещё двоих жильцов. Ароян озадаченно поинтересовался:

— Я слышал колокол. Кто-то приходил?

— Служительницы дворца. Зурси получил приглашение. Счастливчик!

Кое-что становилось на свои места. Вчера состоялся «экзамен», результаты которого объявляют не сразу. Шесть дней служительницы будут водить во дворец Избранных из Избранных рта. Затем — шесть дней перерыва. И шесть дней — для арт. Всё это время гости ц’Аэра будут томиться надеждой и сомнениями. Давид посочувствовал соседям, а вспомнив прикосновения ртаари, посочувствовал ещё сильнее. Он пока не разобрался в природе этих существ, но они были вполне реальны и телесны. Значит и разговоры о «д’арше» были не метафорой, не простым звуком. Остаться с такой партнёршей наедине… Это было почти то же самое, что умереть. Лишь существа, считающие смерть естественным завершением пути, а самоубийство — обыденным поступком, могли находить в этом удовольствие. Очень сомнительное удовольствие, учитывая явное превосходство ртаари над кхирами. Всё равно, что человеку заняться любовью с шимпанзе, только в обратную сторону.

Сравнение было некорректным, Давид понимал это. Нельзя считать кхиров «обезьянами» в мире ртаари. Он не был уверен, что ртаари принадлежат к другому виду. Он ни в чём не был уверен. Оставалось и самому с нетерпением и страхом ожидать приглашения на беседу с Кхарит-Джуга.

На утренней трапезе Русана отсутствовала. И на дневной, и на вечерней. Судя по всему, «разговоры» во дворце затягивались. А Зурси вернулся, когда за окном начало темнеть. Уставший, промокший — забыл укрыться «зонтом» на обратном пути, — но ужасно довольный. Обмылся, кое-как дождался ужина и, спустившись после трапезы вниз, сразу же завалился спать. Д’арше забирало сил больше, чем дневной переход.

Второй день ожидания тоже начался дождём и звоном колокола. В этот раз повезло сразу двоим, и рта приободрились — хорошая примета. А вот Орелик так и не появилась. На вопрос Давида Ишбит лишь повторила прежнюю фразу: разговор с Кхарит-Джуга продолжается. Однако уверенности в её голосе Давид не услышал и заподозрил, что у со-ртох просто нет новостей из дворца. Пришлось учиться терпению у соседей.

На нижнем этаже царила атмосфера ожидания и надежды. Лишь настроение Зурси разительно выделялось. Отоспавшись и отдохнув, он снова сделался весёлым и беззаботным. В его тоне появились снисходительные нотки. Молодой охотник открыто гордился собой — в этом году он прошёл «экзамен» первым из роя, стал своего рода «отличником». Сородичи с расспросами не приставали, боялись спугнуть удачу. Время делиться впечатлениями пока не пришло.

На третий день во дворец взяли лишь одного. Оставшиеся явно приуныли. И беспокойство Давида усилилось: Орелик не возвращалась, Ишбит ничего не могла сказать о ней.

Четвёртый день начался лучами солнца, пробившимися сквозь листву деревьев, окружавших дом. Весёлые зайчики запрыгали по лужам, по мокрым стёклам окошек, в небе, наполовину лазоревом, наполовину сером от туч, вспыхнула яркая радуга. Арт высыпали со своего этажа и азартно следили за шуточным поединком, который устроили Зурси и трое других счастливчиков. Остальные рта к веселью не присоединились — этим утром колокол не звонил, из роя Джасжарахо во дворец никого не пригласили.