Существуют ли какие-то правила, регламентирующие семейную жизнь кхиров, Русана определить не могла. Некоторые жили парами: арт и рта. Были и тройки: две арт и рта, редко наоборот. Но некоторые — та же Ишбит — жили в одиночку. Имелись и свободные комнаты. Их мог занять любой желающий, драпировать по личному усмотрению и сделать своей спальней. Собственно, комнаты и отличались драпировкой и направлением окон. Но ради того, чтобы поменять восток на запад, вряд ли переезжали. Орелик подозревала, что запасные комнаты нужны на случай, когда кто-то решал поменять семью. В человеческой терминологии все семьи кхиров были пробными. Логично, если учесть, что детей здесь воспитывали сообща и не делили на «своих» и «чужих». Собственно, рой и был одной огромной семьёй.

Просыпаясь ночами, Русана слышала шуршание, шёпот, сладкие стоны в соседних коморках. Слов было не разобрать и не разглядеть странные картины на стенах, а потому всё казалось почти земным, привычным. Отзвуки чужого экстаза возбуждали, заставляли тело вспыхивать неудержимым желанием. Она лежала, мысленно проклиная сладко посапывающего рядом Арояна с его неуместной стеснительностью.

Отсутствие дверей оказалось не самой большой странностью дворца. У кхиров имелись водопровод и канализация! Это выглядело невозможным для отсталой цивилизации, но это было. Вода поднималась из мощного родника, спрятанного под домом, в водонапорную башенку, а оттуда по серебряным трубкам растекалась по дворцу. На спальном ярусе имелось помещение для омовения и нечто, весьма похожее на ватерклозет. Личную гигиену кхиры соблюдали с достойной уважения щепетильностью, а что делиться по половому признаку обычая здесь нет, Русану сильно не смущало. Наоборот — помогало в исследованиях. Аборигены получили возможность изучить человеческие тела. Теперь пришла её очередь выступить в роли наблюдателя.

Прежде всего её заинтересовали рта, вернее, отсутствие у них внешних половых органов. Оказывается, гениталии втягивались в кожистый «кармашек», прикрытый паховой складкой. Телосложение арт казалось более «правильным» — такая же складка внизу живота выглядела вполне уместной. И груди с острыми тёмно-розовыми сосками смотрелись почти по-человечески, разве что количество их было излишним: две-три-четыре пары, обычно разного размера, верхние крупнее, нижнее — меньше. Вначале Русана различала мужчин и женщин только по наличию молочных желез и, соответственно, по тому, что у последних шерсть на груди не росла. Но затем научилась видеть и другие особенности. У арт шерсть светлее, мягче черты лица, ниже лоб, меньше гребешок, длиннее и гуще волосы, растущие на нём, тоньше пальцы, выпуклее живот. У рта — длиннее и мускулистее конечности, более узкие бёдра и талия. Постепенно обитатели дома переставали быть безымянной, безликой массой. Они становились ещё не друзьями, но уже соседями.

На ярусе была только одна «нестандартная» комната — столовая. Вернее, трапезная, так как столы отсутствовали. Их роль выполняло каменное возвышение в виде большой, почти на всё помещение, буквы «П». Между этим подиумом и стенами лежали травяные подушки-сидения. Трижды в день сюда собиралось взрослое население дворца. Совместная трапеза выглядела обрядом, незамысловатым, но чётко регламентированным. Первой всегда приходила Ишбит, занимала своё место посреди «перекладинки» «П». Следом подтягивались остальные, размещались вдоль «ножек» и молча ждали начала. Несколько арт приносили посуду, чаны с орче, корзины с фруктами, накрывали «стол», усаживались сами. Лишь после этого рой дружно брался за ложки. Есть принято было не торопясь, тихо и размеренно беседуя с соседями. Добавки никто не просил, но и объедков не оставляли. Когда последний клал ложку, трапеза считалась законченной. Выглядело всё это чинно, а потому комично. Но первое время поединок с отвратным вкусом и консистенцией пищи мешали Русане вволю повеселиться, глядя на туземный цирк. А потом она привыкла.

Третий ярус в отличие от второго, не был единым целым, а состоял из отдельных надстроек. Каждая представляла из себя большую светлую мастерскую. Здесь всегда пахло свежеразведёнными красками, или сырой глиной, или древесными стружками, или металлом. Орелик проскочила этот ярус за пару дней. Арт не возражали, когда гостья наблюдала за их работой, но той самой было не особо интересно. Искусство — это здорово, но Русана себя к ценителям прекрасного не относила.

Покончив с верхушкой дворца, она начала двигаться вниз. Первый этаж занимали дети всех возрастов, от младенцев до вполне сформировавшихся юношей и девушек, готовящихся к вступлению во взрослую жизнь. На этом ярусе не было спален-клетушек, дети обитали в просторных комнатах, разделяясь по возрасту. С самыми маленькими жили няни-кормилицы. Здесь же располагались «игровые» и «учебные классы», детская столовая, похожая на ту, что была этажом выше.

В цокольном ярусе прятались кухни. Собственно, подготовка ингредиентов орче велась снаружи, в подсобках, окружающих дворец. Здесь же стояли чаны, в которых каша «дозревала», и проходил завершающий этап приготовления непосредственно перед трапезой. Ароматы в «кухнях» витали такие, что Русана не решилась излишне углубляться в изучение этой части дома.

В цоколе оказалось и ещё одно помещение, достаточно обширное, но низкое, — Русане пришлось опуститься на четвереньки, чтобы обследовать его. Ни окон, ни дверей, лишь лестница и люк в потолке. В тёплом влажном воздухе витал устоявшийся запах, незнакомый, не похожий на ароматы кухни. Сначала Орелик посчитала, что это место — кладовая. Но помещение пустовало, и предположить, что же такое ценное прячут существа, не имеющие врагов и не знающие частной собственности в самой сердцевине своего муравейника, она не могла.

Ответ оказался простым и очевидным, его Русане сообщил Ароян, а ему в свою очередь — Ишбит. Под дворцом находилось гнездо! Каждый год туда спускались арт, готовящиеся принести потомство, а спустя несколько дней выбирались наружу, оставив одно-два яйца. В этом году сезон завершился, все детёныши вылупились, поэтому гнездо пустовало.

Информация, что кхиры — яйцекладущие, Русану особо не удивила. Они ведь были порождением местной эволюции, значит, унаследовали черты своих животных предков, как люди — черты своих. Особенность размножения лишь на время увеличила дистанцию, подчеркнув чужеродность живущих рядом существ. Конечно, странно представить ту же Ишбит эдакой «гусыней», откладывающей яйца. Но и для кхиров было бы не меньшим — гораздо большим! — потрясением наблюдать роды у земной женщины. Впрочем, это было чисто теоретическим умозаключением. Не решившись окончательно на зачатие ребёнка, Русана ушла в последнюю экспедицию стерильной, как принято в косморазведке.

Гораздо сильнее Орелик поразило другое наблюдение, сделанное на нижних ярусах: разительная диспропорция между количеством малышей и детей среднего возраста. Процент смертности получался катастрофическим, до совершеннолетия не доживали по крайней мере трое из четверых. Причём таинственная эпидемия выкашивала детей одного и того же возраста. Няни-арт к происходящему с их потомством были совершенно равнодушны. Кажется, они вообще не могли понять, о чём спрашивает чужеземка.

Русана ужасалась незавидной судьбе кхирских детишек с неделю, пока не перенесла исследования в окрестности дворца. И сразу же обнаружила пропажу. Все «недостающие» дети нашлись — они жили в приземистых бараках с окошками под потолком. Маленькие ачи.

Вот это было открытие! Удар по всей космобиологии. Волосатые оказались не отдельным подвидом, не другой расой. Это были самые настоящие кхиры, но не арт и не рта, третья разновидность, не только лишённая способности производить потомство, но и не имеющая половой принадлежности. «Бесполый пол», рабочие особи. Люди встречали такое прежде только у общественных насекомых. Но кхиры — не насекомые! Высшие позвоночные, млекопитающие, разумные существа, наконец! До какой же степени их эволюция отличалась от человеческой, раз смогла привести к такому ошеломительному результату?