– Если уж на то пошло, я скорее предположила бы, что это вы хотите с кем-нибудь поменяться, – добавила она, разглядывая свои ногти. – Неужели вам настолько невыносимо находиться рядом со мной?

– Нет. – Да. Нет. Он не знал, что сказать. Как объяснить, что ставить их в пару было ошибкой.

Но она, похоже, видела его насквозь.

Ее губы покривились в печальной гримасе.

– Я знаю, что все это идет вразрез с вашими планами избегать меня, но…

– Послушайте, я не говорил…

– Помолчите, Демарко. – Каллия вскинула бровь и подождала, чтобы убедиться, что он ее внимательно слушает. В ее глазах сверкал огонь, в котором решимость смешалась с неуверенностью.

– Пусть даже вас многое во мне не устраивает, это ничто в сравнении с тем, что думают обо мне остальные. Они постоянно осуждают мои поступки, мою одежду, даже распорядок дня. – Она закатила глаза. – Считайте меня неудобной, своевольной – мне все равно. Честно говоря, я чувствую, что мы с вами можем сработаться.

– Почему?

– Из всех судей вы единственный, кого я готова потерпеть. Думаю, в глубине души вы тоже не считаете меня такой уж невыносимой. Вы это поймете, если перестанете бегать от меня, как от чумы.

Она думала, что он считает ее невыносимой. Когда-то Дэрон был уверен, что это она его терпеть не может, – в самом начале, когда они смотрели друг на друга исключительно с подозрением. Но каким-то образом все успело перевернуться с ног на голову. Он не знал, как теперь назвать их отношения, но каждый раз, оказываясь рядом с ней, чувствовал, как в груди становится горячо и тесно, и это означало, что им нельзя работать вместе.

– И я так и не успела вас поблагодарить.

Голос Каллии стал едва слышным, так что Дэрон даже не был уверен, что это сказала она. Тихие слова, сорвавшиеся с дерзких ярко-алых губ, – это сочетание совершенно сбивало его с толку.

– За что?

– За то, что вы сделали вчера вечером.

Она произнесла это, не глядя на него, но не от смущения, а так, будто никто никогда не делал для нее ничего подобного. Дэрону трудно было в это поверить.

– Каллия, – пробормотал он. – Вам не обязательно было меня благодарить.

– А вам – не обязательно мне помогать.

– Обязательно, – возразил он и тут же разозлился на себя. Можно было подумать, что он сделал это сознательно. Что у него был выбор. – В этом нет ничего особенного.

– Не нужно скромничать, для меня это много значило. И именно поэтому я должна хотя бы попытаться. – Каллия бросила печальный взгляд на сцену, и в ее голосе зазвенело нечто похожее на тоску. – Я могу принести вам победу. Но мне нужен наставник, иначе мне не дадут выступить. Таковы правила.

– Разве вы не привыкли их нарушать? – Дурацкий вопрос. Если он откажется работать с ней, ее заставят выйти из состязания. Неудивительно, что мэр так злорадствовал, объявив, что его поставили в пару к ней. Наверняка он надеялся на какой-нибудь неблагоприятный поворот. Ссора, размолвка – что угодно, что вывело бы ее из игры. – Я не давал согласия быть наставником, – признался Дэрон. – Этого не было в изначальных условиях.

– Вам даже не придется ничего делать, – пообещала она. – Выйдете со мной на сцену и позволите мне выступить, вот и все. Клянусь, я устрою великолепное шоу, а вы можете сказать, что приложили к нему руку, просто… – Каллия поджала дрожащие губы. – Я готова проиграть, но только не так. Не потому, что даже не попыталась.

Дэрон внимательно всмотрелся в нее.

– Это состязание так для вас важно?

Она бросила на него убийственный взгляд.

– После всего, что произошло, – после всех оскорблений и обвинений, – как может быть иначе?

– Вам не обязательно никому ничего доказывать, Каллия. Это… – Он помедлил, с трудом подбирая слова. – Это просто дурацкое соревнование в старом городе, который трудно даже на карте найти. Вот и все.

– Вам легко говорить. Вы несколько лет наслаждались известностью. Я сражаюсь за каждый день.

– Вы же понимаете, что ваши таланты достойны более широкой публики, – возразил он. – Не обязательно тратить силы на такое мелкое шоу.

– Каждый шаг к вершине важен. И, прошу вас, не надо разговаривать со мной свысока. – Каллия сжала зубы. – Уверяю вас, я прекрасно знаю, что не обязана ничего им доказывать. Для меня важно, что́ я докажу себе. Сдаться – значит пренебречь всем, на что я способна. И я уже столько всего преодолела.

В ее глазах засверкал новый свет. Огонь амбиций. Блеск брони, которую она надевала каждый день. Не то притворство, за которым Каллия пряталась, делая вид, что ей все равно, а настоящие чувства, настоящее желание добиться цели, какого он еще никогда ни у кого не видел.

– Перестаньте так на меня смотреть.

Дэрон покраснел и отвел взгляд.

– Так – это как?

Каллия скрестила руки на груди.

– Да бросьте. Вы намного проницательнее, хоть и не подаете виду. Даже я это заметила.

То, как она это сказала, встревожило Дэрона. Будто старый друг, и это было очень странно. Он успел потерять так много друзей. Избавиться от болванов, с которыми Дэрон веселился на вечеринках много лет, оказалось проще, чем от девушки, которую он знал совсем недолго. Она выделялась из толпы, отказывалась сдаваться и настолько хотела победы, что готова была терпеть его.

Судя по взгляду, ей действительно это было нужно.

Дэрон устало вздохнул.

– Мне же не придется танцевать, правда?

Ее сурово сжатые губы дрогнули.

– В первый раз я танцевала, чтобы привлечь внимание. Если я снова сделаю то же самое, будет уже перебор.

– Разве вы не любите танцевать?

– Обожаю. Особенно когда это может принести мне пользу.

– Следует отдать вам должное, у вас все продумано.

– Сочту это за комплимент, – расцвела Каллия, пропуская его к выходу. – Вам даже не придется напрягаться.

Именно этого она хотела: взять управление в свои руки, чтобы никто ей не мешал. Для Дэрона это тоже было бы идеально, но почему-то он возразил:

– Так не пойдет.

«Замолчи».

«Что ты творишь?»

– Серьезно? – Плечи Каллии поникли. – Вы столько отпирались, а теперь вдруг хотите помочь?

– А вы хотите устроить еще одно опасное происшествие? Боюсь, это не добавит вам очков. – Почему он не мог просто помолчать? Чем дольше он боролся сам с собой, тем больше успевал сказать предательский внутренний голос, вырвавшийся наружу. – Вы, наверное, задумали какое-то масштабное, яркое зрелище с рискованными трюками, но я не стану стоять в стороне, как реквизит, изображая наставника, который все это одобрил.

– И что мы будем делать, судья Демарко? – фыркнула Каллия. – Впервые вижу, как человек, который не хотел быть наставником, вдруг начинает так охотно раздавать советы.

– Я, может, и не хотел быть наставником, но все же могу вас многому научить.

– Каким-то новым приемам? – Она заинтересованно склонила голову набок. – Вроде вчерашнего? Научите меня этому, и я, возможно…

– Нет. – Дэрон сглотнул. Его сердце забилось быстрее. – Не приемам. Не магии. Этому я вас учить не стану.

– Тогда чему?

Несмотря на всю его нерешительность, ему хотелось поделиться с ней чем-то ценным. Он мог научить ее умеренности, умению мудро распределять силы, а не тратить их все без остатка. Впечатлить публику можно было по-разному, и далеко не все способы требовали расхода сил. Эффект неожиданности тоже мог произвести впечатление.

– Узнаете, когда начнем, – сказал Дэрон.

Каллия уставилась на него оценивающим взглядом, сверкнув глазами.

– Похоже, вы будете не просто реквизитом.

Это явно был сон.

Каллия вошла в свою оранжерею. В окна светило солнце. Повсюду росли незнакомые цветы. У одних вместо лепестков были языки пламени, другие медленно хлопали крыльями. Сочные листья распространяли изысканные ароматы. Она почувствовала запах дыма, роз и зимнего холода.

Кто-то ждал ее в гуще зелени и теней.