Весь Сольтер давно перерос такие взгляды. Кроме Глориана, судя по всему.

– Да, но зачем расходовать силы на какое-то шоу, придуманное для удовлетворения тщеславия? – проворчала Жанетт, расправляя манжеты. – Наш город много лет не видел магии, и ничего, выжили. Мы совершаем ошибку, возвращаясь к ней.

Он хотел было уточнить, что она имеет в виду, но Жанетт уже повернулась к другому волшебнику, сидевшему рядом. Момент был упущен.

Дэрон с мрачным видом уставился в тарелку. У него ничего не получалось. Несколько лет он не общался ни с кем, кроме прислуги и дворецкого Гастава, и его навыки искусного ведения бесед основательно заржавели. Не то чтобы Дэрон хоть когда-то был экспертом в этой области, но теперь стал еще более неуклюжим. Родство с Покровителями позволило ему попасть сюда, но не гарантировало успех.

Этот бессмысленный ужин оказался еще худшей пыткой, чем ожидал Дэрон. Он пришел сюда в надежде узнать побольше о Глориане, но, увы, все сегодняшние разговоры сводились к бесцельному обсуждению совсем других мест. И к расспросам о его карьере и семье, от которых он старательно уклонялся. Жизнь вынудила его освоить это умение.

Если бы Дэрон выпивал каждый раз, когда кто-то упоминал его псевдоним или Покровителей, на своих ногах он бы из комнаты не вышел.

– Какие планы на вечер, Дерзкий? – прошептал Ив, толкнув его локтем. – Мы с некоторыми ребятами планируем поразвлечься. Не хотите с нами?

Дэрон вскинул брови.

– В Глориане? Не похоже, чтобы здесь существовала хоть какая-то ночная жизнь. – Да и дневная, что уж там.

– Нет, не в городе. – Ив подмигнул, покосившись на мэра, и понизил голос. – В Чаще есть клуб. В городе о нем лучше не болтать.

Дэрон не мог себе представить более непривлекательного времяпровождения.

– Прошу прощения, но, боюсь, я не смогу присоединиться.

– Ой, да ладно вам, – протянул Ив. – Вам не помешает расслабиться.

«Отшельник». Он бы не удивился, если бы узнал, что этот конкурсант не стесняется называть его так же у него за спиной. Как будто ему есть дело до подобных глупостей. И до ночных клубов в проклятом лесу. Дэрон давно оставил такую жизнь в прошлом.

Не задумываясь, он бросил салфетку на тарелку.

– Уже уходите, Демарко? – громко заметил раскрасневшийся мэр, привлекая всеобщее внимание.

Дэрон продолжил застегивать сюртук.

– Благодарю за угощение, мэр Эйлин, но, боюсь, я уже сыт.

– Глупости! Мы как раз собирались обсудить план состязания. Не верю, что вы захотите все пропустить, учитывая ваше огромное стремление стать судье в нашем шоу.

«Огромное стремление». Какие громкие слова.

– Если щенок хочет уйти, пусть идет, – пробормотал судья Буке, промокнув рот салфеткой. – Некоторым лишь бы развлекаться и веселиться. А нам нужно обсудить важные вопросы.

Пальцы Дэрона замерли. Вместо того чтобы удалиться в свой номер, он неторопливо расстегнул сюртук и снова опустился на стул.

– В таком случае, мне было бы очень жаль все пропустить.

Язвительный ответ явно возмутил пожилого судью. Остальные гости не обратили внимания и подались вперед, когда мэр начал подниматься.

Эразмус с торжествующим видом вскочил на ноги, опередив его.

– Поздравляю, дорогие участники, – объявил он, сияя. – Вы добрались сюда со всех уголков Сольтера, чтобы принять участие в захватывающем зрелище. За многие годы мне доводилось устраивать маленькие представления и масштабные постановки, самые разные шоу, призванные развлекать и удивлять, но такого еще не было. Состязание на глазах у публики, которое определит новую звезду моего Цирка Триумфаторов.

От этих слов по спине Дэрона пробежали мурашки. Окинув взглядом стол, он убедился, что речь распорядителя цирка произвела впечатление на всех. Особенно на Каллию, в чьих глазах горела дикая жажда и надежда, наполнившие комнату.

– Наше состязание продлится месяц и будет состоять из трех выступлений. Голоса зрителей и оценки судей будут определять, кто из конкурсантов продолжит участие. После первого раунда из игры выйдут три самых слабых артиста. После второго – еще три, – продолжил Эразмус. – Последним будет раунд с наставниками, во время которого зрители выберут мою будущую звезду.

Дэрон напрягся.

– Раунд с наставниками?

– Нельзя же допустить, чтобы судьи все шоу просидели за столом, верно? – усмехнулся Эразмус. – За вычетом меня и мэра вас как раз будет четверо. Вы объединитесь с оставшимися четырьмя участниками и подготовите финальное представление. Представьте себе, как здорово будет вновь увидеть вас на сцене!

«Здорово». От одного воспоминания о своем последнем выступлении ему захотелось убежать. Остальные судьи, закончившие карьеру намного раньше, чем он, тоже были не в восторге. Никому не понравится, когда его заставляют вновь надеть цилиндр, который он не снимал с крючка много лет.

– Мы обсудим это позже. – Мэр окинул гостей ободряющим взглядом. – Времени еще много, мы готовы выслушать другие предложения. Правда, Рейн?

Повисло молчание, но в конце концов Эразмус, поджав губы, поправил на шее пышный оранжевый галстук-бабочку.

– Разумеется, – сказал он. – Однако, прежде чем мы продолжим, у меня есть простая просьба к присутствующим, которая, увы, не обсуждается.

Распорядитель достал из кармана узкий свиток сиреневатой бумаги. В развернутом виде край листа доставал до пола.

– Договор Триумфаторов.

При виде такого длинного свитка у Дэрона внутри все оборвалось. Со своего места он мог разглядеть только некоторые отрывки, напечатанные мелким шрифтом, и абзацы во всю ширину листа. Внизу, ближе к полу, виднелся ряд пустых строк. По одной на каждого участника.

– Прошу прощения? – Мэр Эйлин выхватил свиток из рук Эразмуса, вглядываясь в текст. – Вы не упоминали о договоре.

– Неужели вы настолько потеряли связь с действительностью, что забыли основы ведения дел? Договоры придуманы не просто так. Они закрепляют все детали и защищают всех участников. Обеспечивают безопасность, – непринужденно перечислил Эразмус. – Я никогда не работаю без договора. Все мои артисты подписывают его, когда вступают в труппу. Это стандартная процедура.

– Да, но в чем подвох? – Взгляд мэра лихорадочно бегал по строкам. – Мне нужно время, чтобы все это прочитать…

– По правде говоря, Эйлин, там просто сказано, что все мы согласны участвовать в игре и останемся здесь до ее окончания. Уж простите, но я не готов верить каждому на слово.

– Тогда почему договор такой длинный?

– За свой многолетний опыт я привык учитывать все варианты развития событий. Я готов терпеть тех, кто мухлюет, потому что они делают шоу интереснее. Но ничто так не портит представление, как дезертиры, полагающие, что лучше сбежать, чем проиграть. – Эразмус презрительно фыркнул. – Думаю, в этом мы с вами согласны.

Все мускулы в теле Дэрона пришли в напряжение. Он не рассчитывал оставаться в Глориане дольше, чем необходимо.

– А если мы не подпишем?

Последовала тишина, а затем раздался длинный вздох.

– Я не жалею ради этого представления никаких средств, а от вас требуется всего лишь поставить подпись. – Эразмус, опытный делец, обратил свой проницательный взгляд на мэра. – Иначе шоу не состоится. А вам придется объяснять своим людям, почему ваш город превратился в ледяную глыбу посреди проклятого леса.

Мэр Эйлин уставился на него с еще более ошеломленным выражением, чем до этого. Его лицо побледнело и застыло в мучительной задумчивости. Дэрону почти стало его жаль. Тяжело, наверное, тащить на себе весь полумертвый Глориан, отчаянно пытаясь вдохнуть в него новую жизнь.

Пламя свечей задрожало, будто на сквозняке, когда мэр наконец выдохнул и протянул руку Эразмусу.

– Полагаю, перо у вас с собой?

За всю свою жизнь Каллия ставила свою подпись только в дневниках. Она заполняла каждую строчку, все поля и уголки, пока страница не тонула в линиях и вензелях, изображавших ее имя. Все ради того, чтобы быть готовой, когда ей придется торопливо раздавать автографы восторженной толпе.