Искренность придавала его лицу интересное выражение. Каллия склонила голову набок.

– Продолжайте.

Когда он поднял взгляд, ее полуулыбка едва не заставила его улыбнуться в ответ.

– Не знаю, успел ли кто-нибудь еще сказать вам это, но… спасибо. Если бы не вы, многие могли бы серьезно пострадать.

– Мы оба знаем, что большинство думает иначе. – Остальные участники и судьи не осмеливались сказать ей все в лицо, но их молчание и презрительные взгляды говорили сами за себя. – Послушайте, я ценю ваш жест, но что это меняет? Потому что у меня такое ощущение, что вы по-прежнему относитесь ко мне с подозрением.

Демарко обдумал ее слова и едва заметно кивнул.

– В Глориане с вами обращаются несправедливо, но я человек справедливый. Я не могу спокойно смотреть, как остальные чинят вам все новые и новые препятствия. Это неправильно.

– И что вы сделаете, уговорите их перестать? Спасете бедную беззащитную девушку от чудовищ? – Голос Каллии сделался холоднее. – Я и так знаю, что мне нужно стараться вдвое больше остальных. Мне не нужны помощники, которые станут защищать мое имя за кулисами. Тем бо- лее вы.

– Я и не собирался. В такой профессии вас ждет постоянная борьба, так что будет лучше, если вы привыкнете сражаться. Отстаивать себя. На каждом шагу, – сказал Демарко. – Но самый простой способ разозлить тех, кто пытается вас уничтожить, – это подняться и продолжить борьбу, а вы и так уже сопротивляетесь сильнее, чем они ожидали.

– Почему вы так решили?

– Вы ведь все еще здесь, не так ли?

Каллия кивнула, но внутри у нее все завязалось в тугой узел. С ней впервые заговорили вот так. Как с настоящей участницей состязания. Какая же это роскошь – быть тем, кого воспринимают всерьез, и как долго ей в этом отказывали. Удивительно, что первым стал именно Демарко, учитывая их недавнюю ссору.

Отчего-то это сбивало Каллию с толку больше, чем все остальное. Она привыкла к злым, нетерпимым мужчинам. А вот такое… Такое выводило ее из равновесия. И ей это не нравилось.

– У меня к вам вопрос, господин Демарко. Вопрос, который давно пора задать.

На его лице промелькнула тень, но исчезла так быстро, что Каллия тут же засомневалась в том, что видела.

– И что за вопрос?

– Честно говоря, я тоже почти ничего о вас не знаю, кроме ваших семейных связей. И того, что вы известный волшебник. – Каллия скрестила руки на груди. – Но, насколько я могу судить, вы не похожи на болвана, который настолько поддается панике, что становится совершенно беспомощным. Я быстро придумала, как потушить пожар, а вы – нет?

Демарко замер. Он не разозлился, скорее притих. Каллия испытала прилив досады, ведь так она ни за что его не разгадает. Даже его ответ не помог:

– Я уже давно не использую сценическую магию.

Она с трудом сдержала гримасу, готовую исказить ее лицо при мысли о том, чтобы прожить хотя бы день без магии.

– И почему же?

У него под скулой дернулась жилка.

– Вы задаете слишком много вопросов.

– Да бросьте, Демарко. Вы не можете просто так закрыть тему. Вы разожгли мое любопытство.

– Значит, теперь ему придется гореть.

– То есть мы продолжим шипеть друг на друга, как две кошки в клетке? – Она склонила голову набок. – А я-то думала, что мы наконец поладили.

– Считайте это временным перемирием. – Демарко снова принял строгий вид, и этот резкий переход успокоил Каллию, а узлы, завязавшиеся внутри, наконец начали распускаться.

А потом он вдруг наклонился к ее уху и тихо произнес:

– И не забывайте мои слова. Никто, кроме вашего ассистента, не может помогать вам с фокусами. Даже циркачи.

Это предупреждение обожгло ей шею. Узлы снова затянулись, дав ей такую встряску, что она невольно улыбнулась, глядя вниз на свои скрещенные руки.

– Не беспокойтесь. Я знаю правила.

– Конечно. – Он издал низкий смешок. Каллия готова была ответить тем же, но сдержалась. – Увидимся на репетиции.

Каллия выпорхнула из особняка Аласторов, едва касаясь ногами земли. Солнце почти не проникало сквозь мрачные облака, но на ее щеках играл румянец.

Остаток дня до репетиции перед шоу она могла заниматься чем угодно. Их предупредили, что на прогоне они просто пройдутся по программе и осмотрят новую сцену. Никакой магии. Представление должно было начаться только в присутствии зрителей. «Вот и славно», – подумала Каллия. Невозможно поразить толпу и судей, если они будут знать, чего ожидать, так что раскрывать карты она не спешила.

Каллия приподнялась на носочки, чтобы покружиться на месте, но резко остановилась, когда поблизости кто-то откашлялся.

– Посмотрите-ка на нее, танцует, будто ангел, отрастивший новые крылья. – Аарос зашагал рядом с ней мимо закрытых цирковых шатров. – А я-то думал, что вы с Демарко друг друга презираете.

К ее лицу прилила кровь.

– «Презирать» – это слишком громко. Я его почти не знаю, – ответила Каллия, приглаживая волосы и глядя прямо перед собой. – Ты принес платье?

Тот пошуршал длинным чехлом, который висел у него на руке.

– Тогда за что ему извиняться? Он тебе что-то сделал?

– Конечно нет. – Она еще никогда не слышала, чтобы его голос звучал настолько серьезно, с неожиданной заботой. – Если он или другие сумеют мне навредить, я их сама наизнанку выверну.

– Тогда что он сделал… И что случилось… – Аарос неуверенно осекся. – Я знаю, что у тебя есть секреты, и уважаю твое личное пространство. Но постоянное неведение не лучшим образом сказывается на нашей дружбе. По крайней мере, с моей стороны.

Каллия замедлила шаг и всмотрелась в его лицо.

– Ты считаешь меня другом?

Аарос рассмеялся.

– Ты за неделю дала мне больше, чем крысеныши, с которыми я работал всю жизнь. И, честно говоря, пусть даже мне мало что о тебе известно… я успел к тебе привязаться. – Он пожал плечами. – Тут уж ничего не поделаешь.

Ей хотелось улыбнуться в ответ, не отпускать это теплое чувство, но вместо этого Каллия внимательно вгляделась в него, ища какой-нибудь подвох. Сколько раз она упускала эти признаки, пока жила в доме, веря, что ее подруги существуют на самом деле.

То, что выглядит подозрительно идеально, зачастую оказывается ненастоящим. В том числе друзья.

– Ну что ты так удивляешься, – возразил Аарос. – Ты не такой уж неприятный человек.

– Нет, просто… У меня никогда не было друзей. – Воцарилась неловкая пауза. Сердце Каллии стучало неровно и гулко, а кожа будто стала тоньше, обнажая все нервы.

И все же это признание принесло ей странное облегчение. Как будто сказанное теперь существовало не только у нее в голове.

Аарос изумленно уставился на нее.

– А я был уверен, что ты всю жизнь вращалась в высшем обществе и о тебе повсюду говорили. – Он нахмурился, когда в ответ она лишь пожала плечами. – Тебе совсем не с кем было поделиться секретами? Распить бокальчик-другой и посмеяться поздним вечером?

Пожалуй, у нее были близкие люди – наставницы, учителя и подруги, – но они не считались, ведь все они оказались ненастоящими. Настоящим был только Джек. Возможно, единственный человек в ее жизни, который действительно существовал. Но она никогда не видела в нем просто друга. Слово «друг» было слишком простым, чтобы объяснить, что он значил для нее.

Каллия глубоко вдохнула, стараясь справиться с волнением.

– Ты прав, моя жизнь была богаче и лучше, чем у многих. – Она посмотрела на небо и увидела, что солнце совсем скрылось. – Но в то же время она была пустой. Я рада, что оставила ее позади.

Эти слова, произнесенные вслух, наполнили ее сердце страхом, как будто весь мир мог услышать ее секреты, собранные воедино тугой нитью, словно жемчуг у нее на шее. И все же, как бы ни душили ее эти бусы, она не желала с ними расставаться.

– От каких же неприятностей ты бежишь, Каллия?

У нее в голове тут же замелькали люстры и холодные зеркала, тающие в дыму. Ее кошмар о чудовище, которое нависает над ней, сливаясь с тенью, проглатывает Каллию целиком.