Каллия ничего не сказала, но Демарко прочитал ответ в ее молчании.

– Завтра?

– Завтра, – кивнула Каллия, хотя ей тут же захотелось отменить свое решение, когда он принялся поигрывать прядью ее волос, так непринужденно, будто делал это уже много лет.

Они посмотрели в конец коридора и подождали, не появится ли кто-нибудь, а потом Демарко снова обхватил ее лицо руками. Нужно было отвернуться, но вместо этого она выгнула шею, запрокинув голову и прикрыв глаза в ожидании. Сначала прикосновение было легким, но, когда Каллия обвила Демарко руками, поцелуй стал глубже. Ее ногти царапнули кожу на затылке – удивительно уязвимое место, судя по звуку, который вырвался у него. Она не знала, сможет ли когда-нибудь к этому привыкнуть.

Отстранившись, он склонил голову набок с ленивой улыбкой и коротко прижался к ее губам, сложившимся в ответную усмешку.

– Спокойной ночи, Каллия, – сказал Демарко и неторопливо направился к своей комнате.

Завтра. Они увидятся завтра.

Каллия тихо прикрыла за собой дверь. В темноте сердце постепенно перестало трепетать. Стояла тишина, только оконное стекло над их с Ааросом кроватями дребезжало от порывов ночного ветра.

– Хранить увядающие цветы – это плохая примета.

Все мгновенно почернело, словно погасло солнце. В комнату проникла ночь. Джек дожидался ее у туалетного столика. Он бросил заинтересованный взгляд на завешенное тканью зеркало, а потом на старый лоскуток, который всегда лежал рядом.

– Это просто кусок ткани, – резко бросила она, надеясь, что тот не станет прикасаться к вышивке.

– Раньше он выглядел иначе. – Длинная задумчивая пауза. – Много лет назад. На нем была цветущая роза. А теперь…

Впервые за долгое время в его голосе не было злобы. Только печаль, и это задело Каллию намного сильнее. В конце концов, именно Джек был в сердце этой тьмы. Он играл в эту игру. Он управлял ею.

– Вышивка начала меняться, когда все здесь пошло не так. – Ноздри Каллии раздувались. Зачем он притворяется, что это не приносит ему удовольствия? – Зачем ты пришел?

– Вот тут ты ошибаешься, – рассеянно возразил Джек. – Здесь всегда все было не так.

– Ты не ответил на вопрос.

Черты его лица заострились. Ему явно приходилось сдерживаться. Он отвел взгляд от туалетного столика и повернулся к ней.

– Тебе нужно держаться от него подальше.

Ее щеки запылали. Паника прокатилась по телу при мысли о том, что он видел в коридоре. О том, как она, должно быть, выглядит сейчас. И все же в его глазах не было гнева. Его спокойствие пугало Каллию намного больше, чем ярость.

– Так вот зачем ты пришел? – выплюнула она. – После всего, что сегодня случилось, тебя волнует это?

– Он уже ослабил тебя, – отрывисто произнес Джек. – И дальше будет хуже. Ты даже не понимаешь, что он врет тебе.

Каллия не желала это слушать. Каждое его слово отравляло воздух.

– Кто бы говорил. Звучит уж очень знакомо.

Джек сцепил зубы.

– Так прояви мудрость и выслушай меня. Ты не знаешь, с чем столкнулась.

– Что ж, просвети меня, – ответила она. – Потому что сейчас на моем пути стоишь только ты.

– Ты видишь лишь то, что хочешь видеть. – Он приблизился, рассекая тенью. – Тебе проще ненавидеть меня и винить меня во всех бедах. За всеми исчезновениями непременно стою я. Каждый несчастный случай, несомненно, моих рук дело.

Его слова неприятно напоминали тираду, которую она бросила в лицо мэру, и ей отвратительно было слышать собственные аргументы, обращенные против нее же самой. Каллия обошла стол, чтобы он стал преградой между ними и не позволил загнать ее в угол.

– Почему? Потому что я единственное известное тебе чудовище, – продолжил Джек как ни в чем не бывало. – Но ты упускаешь один важный момент: в этом мире есть и другие чудовища. За пределами Дома я далеко не самый страшный зверь.

– Тогда кто? Если не ты, то кто стал бы с такой жестокостью терзать один несчастный городок?

На секунду между ними воцарилось молчание, а потом по полу пробежала тень. Темное пятно, быстро выросшее прямо перед ней. Каллия напряглась, но постаралась взять себя в руки, когда Джек снова обрел форму.

– Поверишь ли ты мне, если я расскажу?

Каллия не знала. Выслушать его означало пойти на уступки, а поверить – все равно что простить.

Он не оставил ей выбора, когда взял ее за руку. Его хватка была крепкой и холодной. Каллия вырвалась и отстранилась.

– Не трогай меня!

– Я пытаюсь показать тебе, – осторожно возразил он. – Никогда не знаешь, кто может подслушивать.

По коже побежали мурашки.

– Здесь никого нет.

– Может, ты просто не знаешь. – Джек поднес руку к ее голове и коснулся волос. Его пальцы прижались к виску, и ее сознание оцепенело.

Сначала темнота.

Потом тени.

Они поднимались, словно жуткие ожившие куклы – темные силуэты, идущие ей навстречу, точно такие же, как те, что она видела в голове Джуно.

«Каллия».

«Каллия».

«Каллия».

Они говорили одним голосом, знакомым, как сон. У Каллии перехватило дыхание. Она попыталась изо всех сил оттолкнуть Джека и едва не упала, когда под ее ладонями оказался лишь туман. На этот раз он не стал злорадствовать, лишь отступил на шаг, становясь полупро- зрачным.

– Верить или не верить мне, решай сама. Но помни, что я долгие годы стремился уберечь нас от этого, – сказал Джек, будто начиная печальную историю, конец которой уже предсказан. – Я хотел только одного: чтобы оно продолжало спать. Но ты явилась сюда и разбуди- ла его.

Внезапный шорох, раздавшийся в комнате, заставил ее вздрогнуть. Джек посмотрел куда-то за ее плечо и вздохнул.

– Мне пора.

– Постой! – вырвался у нее хриплый возглас. Каллия попыталась схватить его за плечи, но снова наткнулась на пустоту. Его силуэт начал таять. Джек посмотрел на ее руки, пытавшиеся удержать его, и нахмурился.

– Что бы ни случилось, помни мои слова. Он подвергнет тебя опасности, и очень скоро ты уже не сможешь защититься, – торопливо произнес он. – Будь осторожна.

Мгновение – и он исчез. С его уходом в комнате посветлело, дрожащие свечи снова обрели яркость, а огонь в очаге весело затрещал. Что бы там ни увидел Джек, этого хватило, чтобы спугнуть его.

Чувствуя, как бешено стучит сердце, она окинула взглядом комнату.

Ничего не изменилось и, вопреки ее опасениям, в номере никого не было.

Только туалетный столик гордо высился в комнате. А с зеркала снова упала завеса.

Дэрон стоял у подножия главной лестницы отеля и так часто поглядывал наверх, что у него начала хрустеть шея. Он ждал, когда в потоке незнакомцев, идущих по ступенькам, наконец мелькнет знакомая волна темных волос или яркое платье. Люди озадаченно косились на него, а Дэрон неловко приветствовал их кивком, постукивая пальцами по поручню.

Вчера вечером Каллия так и не постучалась в его дверь. Не то чтобы он этого ожидал. Даже хорошо, что она не зашла, потому что всю ночь его мысли бегали по кругу, пытаясь переварить вчерашние события. То, что произошло в коридоре, и что это означало. Может, по сути ничего не изменилось, а может, изменилось все. Только одно он знал наверняка: им нужно было увидеться снова. Столько недель Дэрон встречался с ней почти каждый день, но на этот раз все было иначе. Они шагнули на незнакомую территорию.

Утром он пригладил волосы и вышел из комнаты, чтобы найти ее, но вместо этого увидел, что у ее двери кто-то стоит.

Стражник в форме сцепил руки за спиной и словно врос в пол.

– Что… Все хорошо? – Дэрон тут же посерьезнел. – Что-то случилось?

– Все в полном порядке, судья Демарко. Меры предосторожности, только и всего, – ответил стражник, глядя прямо перед собой. – Если хотите увидеться с ней, я сопровожу ее на первый этаж, когда она будет готова.

Дэрон приподнял бровь.

– А она об этом знает?

Стражник не ответил, всем своим видом показывая, что разговор окончен.