– Но надо быть дураком, чтобы поверить, что вы выбрали себе такую роль, поэтому я поставил вам четыре. – Он выпрямился и шагнул к своему номеру, но, помедлив, протянул ей розу. – Вот, держите. Вы явно не нуждались в спасении. Прошу прощения, что ошибся.

Его тон задел ее. Едкая смесь сарказма и недоверия наполнила ее необъяснимым чувством стыда. Демарко вздохнул и попытался убрать руку, но в это мгновение Каллия обхватила стебель розы, и их пальцы соприкоснулись. Его ладонь была теплой и шершавой.

Оба замерли.

Каллия почувствовала, как внизу живота становится горячо, и тут же отстранилась. Демарко так же резко отдернул руку, не издав ни звука, и резко отвернулся. Тихий звук закрывающейся двери отчего-то показался ей громче любого грохота.

Невыносимо.

Каллия захлопнула за собой дверь и чуть не швырнула розу в окно. Но потрепанный, упрямый цветок столько всего пережил. Он был ни в чем не виноват.

Хмыкнув, она провела пальцем по стеблю, а потом подняла взгляд и едва не закричала, увидев темный силуэт на другом конце комнаты.

Прижав руку к груди, она поморгала и прерывисто выдохнула. Это было ее собственное отражение. Тяжелая ткань, которую Каллия набросила на зеркало, сползла на туалетный столик.

Сердце заполошно стучало в груди. Нужно было накрыть это проклятое зеркало или хотя бы отвести взгляд, но собственный вид вновь поразил ее, как перед выступлением. Это платье так отличалось от блестящих корсетов, которые она натягивала во время представлений в клубе, а ее лицо теперь мог видеть весь мир.

В ушах снова зашумели аплодисменты, так же громко, как в зале. Такой сладкий, теплый звук. Единожды попробовав это чувство на вкус, она хотела испытывать его снова и снова.

Каллия подошла ближе.

Ее имя, словно молитва, зазвенело в стенах комнаты. Публика выкрикивала его в унисон, пока все голоса не слились в один.

«Каллия».

«Каллия».

«Калли…»

Она замерла, уловив дуновение прохладного ветерка. Он коснулся ее лба, потом ключиц. Словно холодное лезвие ножа.

Внезапно по ковру скользнула тень, и Каллия в панике отшатнулась. Ничего, только темные, пустые углы комнаты. Новый порыв ветра. Дрожа, она повернулась к распахнутому окну. Полупрозрачные занавески шелестели и трепетали, точно ленты, в лучах лунного света.

Каллия сглотнула и отступила на шаг, вслушиваясь в тишину.

Тень вернулась и остановилась у ее ног. У Каллии внутри все сжалось, когда она увидела, что теперь это уже не тень, а черный сгусток, растекающийся по ковру, словно чернила, оттесняя ее назад. Каллия попятилась и ударилась ногой о ножку стула.

– К-кто это? – Она постаралась справиться со страхом. Наверняка над ней просто хотят подшутить. Каллия повела рукой вокруг себя, зажигая все свечи в но- мере.

Они погасли почти мгновенно.

Она вскрикнула, когда сильный порыв ветра растрепал ей волосы. Комната погрузилась в непроглядную темноту. Легкие Каллии заполнил страх, но она заставила себя сдвинуться с места и торопливо нащупать дверь. Однако ручка не поддавалась. Заперто.

Каллия прижалась спиной к двери. В груди стало тесно.

– Достойный соперник не станет прятаться в тени, – прорычала она. – Покажись!

Она рискнула бросить взгляд на зеркало и застыла, услышав в ответ смешок. Раздались хлопки чьих-то рук – медленные, уверенные.

– Я не из тех, кто прячется, Каллия. Ты это знаешь.

Пульс Каллии сбился, когда ее уха коснулось чужое дыхание. Чужие пальцы скользнули от плеч к бедру, невесомые, но обжигающие. Она вздрогнула и оберну- лась…

Никого.

Совсем никого.

– Тебя нет, – яростно прошептала она, зажмурившись. Все ее тело дрожало от желания сбежать, но она не могла. Это было хуже кошмара, в котором Каллия уползала от чудовища.

Потому что на этот раз чудовище явилось, чтобы забрать ее навсегда.

Как только Каллия подумала об этом, прикосновение исчезло. Все вокруг стихло. Она приоткрыла один глаз и тут же удивленно заморгала.

Комнату заполнял теплый свет. Свечи горели, будто и не гасли, уютно трещал огонь в очаге, а луна освещала предметы мебели, словно яркий прожектор. Даже зеркало по-прежнему было завешено нетронутой тканью.

Все выглядело так же, как раньше, если не считать внушительного силуэта, возникшего у закрытого окна. С того места, где стояла Каллия, он казался просто высокой фигурой, высеченной из тени и одетой в знакомый темный костюм. Когда ночной гость вышел из пятна холодного лунного света, теплое сияние свеч коснулось его кожи. Блики заиграли на звеньях черного кастета, закрывавшего такие знакомые руки. А это лицо она знала еще лучше.

В первую секунду Каллия готова была закричать. Сбежать. Спрятаться. Но она не желала показывать Джеку свой страх.

– Долго же ты меня искал.

– Это было не так уж и трудно, огневичка. Ты оставляешь весьма заметный след.

В его голосе не было ни гнева, ни страха, ни облегчения. Все тот же знакомый холодный тон. Будь она наивнее – решила бы, что он забыл о том, как некрасиво она покинула Дом Адского Пламени.

Но его глаза, глубокие и выразительные, обожгли ее долгим внимательным взглядом. Будто он хотел сказать больше, сделать больше.

Кровь зашумела у нее в ушах. Каллия солгала бы, если бы сказала, что ничего не испытывает. Она смотрела на него, на знакомые черты лица, на линию плеч в черном сюртуке, и ее переполняли чувства. Слабые тени залегли у него под глазами, и, заметив это, Каллия почти поверила, что он настоящий. Что он здесь.

А потом опустила взгляд и увидела, что его ноги скрыты в дыму, которые расползается по полу.

– На самом деле тебя здесь нет, – ровно произнесла она, хотя все еще не оправилась от потрясения. – А раз так – зачем ты вообще явился?

– Ради тебя, – ответил Джек. – Потому что тебе нужно бежать, пока это еще возможно. Здесь небезопасно.

– «Небезопасно»? – Она почти выдавила смешок, но в горле что-то скребло. Маска безразличия упала с ее лица и разбилась, сменившись гневом. – Вот так новость. А с чего ты взял, что я хоть когда-нибудь вернусь, после всего, что произошло?

Ее вновь накрыло волной памяти. Санья. Госпожа Веронн. Мари. И еще бесчисленное множество других, которых она не могла вспомнить. Каллия не сомневалась, что они до сих пор спрятаны где-то в дальних уголках ее памяти. Коллекция призраков, которые пронеслись через ее жизнь по его вине. Потерянные воспоминания, которые отнял он.

– Сколько… сколько наваждений ты мне навязал?

Не нужно было задавать этот вопрос. Что бы он ни сказал, это будет очередная ложь, и все же она продолжала искать в его словах крупицу правды. Что угодно, лишь бы унять ужас, царапавший ее изнутри, проникая в кровь и вплетаясь в кости.

Каллия постаралась не выдать своей обиды, но Джек заметил. От него невозможно было что-то скрыть.

– Все наваждения я создавал по образу и подобию настоящих людей. Это были проекции тех, кого я знал лично. – Он прислонился к окну и тихо вздохнул. – Не все было иллюзией, Каллия.

– Это не ответ. – Призраки плясали у нее в голове, смеясь над ней. – Сколько раз я пыталась сбежать, а ты не отпускал?

– Все было не так…

– Сколько раз ты лгал мне и искажал мою память? – Глаза защипало. – Сколько раз ты ездил в Глориан, запрещая мне делать то же самое?

Джек замер. Впервые в жизни он сам оказался на месте загнанной добычи, и Каллия почувствовала прилив удовлетворения от того, что поменялась с ним местами.

– Ты не понимаешь всего, что здесь происходит, – возразил он. Его ноздри раздулись. – Хотя, если я тебе объясню, ты мне явно не поверишь.

– И кто в этом виноват? Ты сам предпочел лгать. Обманывать меня раз за разом. – Каллия закусила губу до крови, чтобы скрыть дрожь. – Ты отнял у меня все, чтобы я не видела ничего, кроме того, что нужно тебе.

Клетка. Вот что она теперь представляла, когда вспоминала Дом. Никакой это был не дом. Золоченая клетка, ненастоящие друзья и украденное время. Если у нее и осталась некоторая привязанность к этому месту, она казалась искусственной. Приторный привкус, от которого хотелось избавиться, ведь все это было не по-настоящему. Просто спектакль.