И что самое страшное, Джек не раскаивался в содеянном. Или если и раскаивался, то очень хорошо это скрывал.

– Я сделал для тебя все, что мог, – произнес Джек после долгой, леденящей кровь паузы. – Чтобы уберечь тебя. Оградить тебя от этого места.

– Оградить меня от всего на свете, – прорычала она. – Не притворяйся, что это касалось только Глориана, Джек. Ты готов был на все, чтобы удержать меня в Доме. Как и твой отец.

Его глаза сверкнули. От привычного хладнокровия не осталось и следа.

– Я давал тебе большую свободу, чем он. Ты сама решила остаться.

Остаться, чтобы научиться новому. Таков был уговор. Без оков, без принуждения. Впрочем, она ведь согласилась добровольно. Кто знает, что он сделал бы, если бы Каллия сказала нет.

– Ты нарушил условия сделки, когда влез в мое сознание, чтобы использовать его против меня. – Эти слова сорвались с ее губ, словно проклятие. – Впрочем, и слава Зарозу, хоть это и мерзко. Если бы ты этого не сделал, меня бы сейчас здесь не было.

– Ах да. Все дело в «Феерии», – сказал он, поджав губы. – Стоило тебе услышать, что в городе устраивают состязание, и ты тут же решила, что это твоя судьба. И ради чего все это? Ради славы? Известности, внимания?

– Что плохого в том, чтобы хотеть большего? Сегодня я впервые попробовала известность на вкус, и это только первое выступление.

– И кого ты должна за это благодарить? – приподнял брови он. – Ты не сама выучилась всем этим фокусам. И теперь впустую тратишь свои таланты на разрушенный город, дурацкий цирк и людей, которые скорее вцепятся тебе в горло, чем начнут бросать розы тебе под ноги.

Неправда.

Она получила столько восторженных отзывов, ей подарили такую гору цветов, что в отеле словно началась весна. Но это сегодня. В памяти пронеслись презрительные взгляды, которые жители Глориана бросали на нее много дней. Судьи, участники, незнакомые люди, которые сразу начинали смотреть на нее с неприязнью. Каллия не забыла этого. Она не надеялась, что будет легко, но и не ожидала, что столько людей будут желать ей поражения.

Каллия покачала головой, прогоняя эти мысли.

Неправда.

Неправда.

– Это лучше, чем висеть на люстре в клубе каждый второй вечер, – пробормотала она. – Ты правда думал, что я буду довольствоваться этим до конца жизни?

– Если ты хочешь большего, я дам тебе больше. Намного больше, чем ты получишь здесь. – Он оттолкнулся от окна, уверенно глядя ей в глаза. – Возвращайся домой. Я покажу тебе.

Его голос обволакивал ее, а обещание, словно протянутая рука, манило обратно в тень. В ночную тьму, подвластную лишь ему. Если Каллия вернется, он ее больше не отпустит.

Она не желала снова кануть во тьму.

– Уходи. – Каллия вскинула руку, останавливая его. В ее пальцах вспыхнула сила, превращая слова в заклинание. – Сейчас же.

Джек мгновенно исчез.

В комнате стало холодно и тихо. Каллия осмотрелась. Ее сердце бешено застучало, когда она взглянула на собственную руку. На кончиках пальцах и на ладони пылал огонь.

Внезапный порыв ветра коснулся ее плеч. Что-то приблизилось к ней со спины. Казалось, сам воздух уплотнился, превращаясь в мускулы, а потом чужие пальцы коснулись ее подбородка.

– У тебя так колотится сердце, – прошептал Джек. Его голос был повсюду: в комнате, в голове, прямо над ухом. Его ладонь коснулась ее шеи. – Неразумно тратить последние силы, пытаясь изгнать меня.

Он хотел напугать ее. Отвлечь.

– Ты явился сюда в виде жалкого призрака, – огрызнулась она, не обращая внимания на тяжесть и тепло его прикосновения. У ее ног по-прежнему клубились прохладные тени. – Стало быть, ты слабее меня.

Джек растворился и вновь возник у окна. От этих резких перемещений у нее закружилась голова. Его улыбка стала пугающей.

– Хочешь проверить, так ли это?

Джек начал медленно приближаться к ней. Он мог бы просто переместиться, но шаги выглядели более угрожающе. Ровные и размеренные, медленные и уверенные. Так хищник приближается к своему ужину.

Гордо вздернув подбородок, Каллия попятилась. Она бы обрушила на него потолок, будь у нее силы. Сердце колотилось. Каллия взмахнула рукой, и ближайшие предметы полетели в него, словно пули.

Ваза.

Два подсвечника.

Кочерга, которая пролетела сквозь него, словно копье, и с грохотом упала на пол.

– Ну же, огневичка, – протянул Джек, продолжая наступать. – Я знаю, ты способна на большее.

Ее ноги обдало жаром. Камин. В голове у Каллии мелькнула пугающая мысль: сейчас он загонит ее в огонь, а ей не хватит сил защитить себя. Она сжала кулаки и зашипела, почувствовав, как шипы впились в ладонь. Роза по-прежнему была у нее в руке. Джек перевел взгляд на цветок и нахмурился.

– От кого это?

Внезапно в комнату постучали.

– Каллия?

Обе повернулись к двери, из-за которой доносился приглушенный голос. Взгляд Джека потемнел, а глаза Каллии широко раскрылись.

«Демарко?»

Снова стук в дверь – и снова без от ответа.

Паника. Острая, как осколок стекла, и нарастающая, словно тошнота. Но Каллия не могла пошевелиться. Она застыла, стоило Джеку повернуться к двери.

– Ты же не хочешь, чтобы тебя сочли невежливой, огневичка. Открывай. – Мгновение – и он снова оказался у нее за спиной. Провел пальцами вниз по ее рукам и обхватил запястья, подталкивая ее вперед. – Кто это?

От настойчивого стука у Каллии зазвенело в ушах.

– Не знаю.

– Врешь. – Джек сжал ее правый кулак, и стебель розы надломился. – Это он тебе подарил?

Слова застряли у нее в горле, а Демарко все стучал, стучал, стучал в дверь.

– Каллия, что происходит? Я слышал грохот, – донесся из коридора его хриплый голос. – Пожалуйста, от- кройте.

– Ну же, пусть увидит, какие секреты хранит восходящая звезда Глориана. – Смех Джека раздался прямо у нее над ухом, заставляя сердце забиться еще быстрее. – Покажи ему нас – или прогони.

«Уходите!» – беззвучно заклинала она, глядя на дверь. Пусть сам уйдет.

Подальше от нее и от Джека.

– Отпусти меня. – Каллия высвободила руки из его хватки. Он вел себя словно зритель, ждущий зрелища, и это ее пугало. Сердце замирало и трепетало. Ей хотелось поскорее покончить с этим представлением. Она подошла к двери, не чувствуя ничего, кроме холода.

– Господин Демарко, в чем дело? Не нужно ломать мою дверь, все в порядке.

Стук прекратился.

– Правда? – В его голосе послышалось странное облегчение, смешанное с ноткой сомнения и недоверия. – Я слышал крик.

Сглотнув, Каллия оглянулась через плечо и обнаружила, что Джек устроился на диване, закинув руки за голову. Он ухмыльнулся, ожидая продолжения.

– Вам почудилось, – нахмурившись, ответила она. – Я спала.

– Ни за что не поверю, что вы бы проспали такой шум. – Снова раздался нетерпеливый, встревоженный стук. – Ваш ассистент с вами?

– Нет. – До нее донесся смешок Джека. – Он еще не вернулся с вечеринки.

Стоило ей произнести эти слова, и она тут же о них пожалела. Неужели нельзя было соврать и сказать, что Аарос отсыпается в своей комнате после выпитого? Разговор был бы окончен, Демарко ушел бы, и ей осталось бы только разобраться с Джеком.

– Так вы одна? – На секунду-другую воцарилась тишина. – Тогда можно мне войти?

Вопреки здравому смыслу Каллия покраснела.

– Что, простите?

– Нет, не для… Не в этом смысле, – торопливо добавил он. – Хотя бы приоткройте дверь. Я просто хочу убедиться, что вы в порядке.

– Зачем? Ничего не случилось. И вы прекрасно слышите мой голос.

– Да, слышу. И, по-моему, что-то не так.

У Каллии вырвался усталый стон. Следовало отдать ему должное: чутье у него было острым, как у ястреба. И это бесило. Она оперлась о дверь, прижав к ней руку, и каким-то образом почувствовала упрямое присутствие Демарко. Как будто вместо дерева нащупала его теплую, шершавую ладонь.

Он не уйдет. Не успокоится, пока она не откроет эту проклятую дверь.