Его сестра была неглупа. Но чем дольше он всматривался в детали головоломки в поисках скрытого могущества, тем сложнее она становилась.

– В чем дело, Демарко? – спросил Эразмус, наблюдая за ногой Дэрона, выстукивавшей беспокойный ритм. – Не терпится увидеть состязание?

Голос распорядителя сочился самодовольством. С самого начала прогона Эразмус улыбался, впитывая атмосферу, царившую в зале. Даже некоторые из судей, вечно сидевшие с недовольными лицами, взбодрились, когда конкурсанты начали выходить на сцену, переступая через разбросанные инструменты и банки с краской, чтобы выслушать инструкции работника сцены.

– Ремонт ведь еще не закончен, – пробормотал мэр Эйлин себе под нос, осмотрев зал с таким печальным выражением, будто это был тонущий корабль. Затем он опустился в кресло, стискивая в руках свой судейский планшет. – Неужели нельзя все отло…

– Нет, нет, нет, нет, – перебил его Эразмус, повернувшись к нему и потрясая указательным пальцем. – Нам не нужен идеальный зал, достаточно сносного.

– Спешка порождает ошибки, Рейн.

– А медлительность не порождает ничего, Эйлин, – огрызнулся Эразмус. – Будь я проклят, если соглашусь подождать еще хоть день. Горожанам долгое время было нечего ждать. Как думаете, что они почувствуют, если мы все отложим?

Эразмус был прав. Здешние жители каждый день просыпались только потому, что вставало солнце. Их вечера были пусты. Шоу, каким бы нетрадиционным оно ни казалось, пробуждало интерес. Первый показ всегда нес с собой надежду и предвкушение, как для публики, так и для участников.

Впрочем, не то чтобы последние серьезно относились к приближающемуся состязанию. Волшебники, столпившиеся на сцене, левитировали комок бумаги, перебрасывая его друг другу втайне от работника сцены. Каждый раз, когда комок чуть не падал, они с трудом сдерживали смешки, притворяясь, что слушают.

Дэрон отвел взгляд. Его пронзило странное чувство потери. Как легко им это давалось! Удивительно, как легко между ними установилось товарищество. Наверное, когда есть общий враг, это помогает союзникам спло- титься.

Сам общий враг, однако же, опаздывал. Ждать никто не стал, ведь нужно было уточнить и обговорить множество деталей. В первую очередь порядок выступления.

Все хотели быть первыми, что вполне ожидаемо.

– Господа, господа, прошу вас! – Эразмус поднял руки, встревоженный тем, как зашумели конкурсанты. Первое выступление всегда задает планку, на второе же смотрят в сравнении с первым, и так далее. Одно было ясно: никто не хотел выступать последним, когда уставшая от зрелищ публика будет думать лишь о том, как бы отправиться спать.

Места закончили распределять как раз в то мгновение, когда двери особняка Аласторов распахнулись. Как будто подгадав подходящий момент, в зал вошла Каллия под руку с ассистентом. Игривое цоканье каблуков заставило всех умолкнуть.

– Ну знаете! – воскликнул мэр Эйлин, краснея от возмущения. – Мы тут шоу делаем, а не шутки шутим. Если вы не желаете серьезно относиться к делу и проявлять пунктуальность, мисс, можете сдавать ключи и уходить.

– Похвальная попытка, господин мэр, но меня все устраивает, – отозвалась Каллия, вышагивая по проходу вместе с напарником. Будто львица, которая приближается добыче, а вовсе не к своим сородичам. – К тому же этот прогон, как мне показалось, заключался в том, чтобы постоять на сцене, держась за ручки. Приходить было не обязательно, но я все же пришла.

– И получаете последнее место в порядке выступлений.

Каллия дошла до подножия сцены и широко улыбнулась.

– Замечательно.

Уголки губ Дэрона невольно приподнялись. Ничто не могло вывести ее из равновесия. Мужчины, ожидавшие, что она расстроится, еще больше встревожились. Мэр Эйлин был ужасно раздосадован, зато Эразмус пришел в восторг и кинулся к ней, толкнув Дэрона.

– О, милая моя, я так рад, что вы пришли! – Он деловито хлопнул в ладоши. – Не желаете быстро осмот- реть…

– Нет. – Теперь уже мэр наставил палец на распорядителя. – Скоро начнется шоу, времени нет. Мы не можем делать исключений для одного конкурсанта.

– Зато, судя по всему, можем постоянно его оскорблять, – презрительно фыркнул Эразмус. – Простите, милая моя, я продолжаю отстаивать вас перед этими старыми псами.

– В этом нет необходимости. – Каллия окинула зал непринужденным взглядом. – Сцена есть сцена. Справлюсь.

Она лукавила. Утром Каллия рассматривала сцену с таким вниманием, с каким художник смотрит на музу, прежде чем прикоснуться к холсту. Она была сосредоточенна, хоть и не подавала виду. Может, в этом и заключалась ее стратегия: выставить себя дурочкой, которую все хотят видеть, при этом оставаясь на три шага впереди остальных.

Когда ее взгляд упал на Дэрона, Каллия помедлила.

– Вы бы не вели себя так самоуверенно перед самым началом представления, мисс, – неискренне предупредил ее один из волшебников, стоявших на сцене. – Плохая примета.

– По крайней мере, я хотя бы пришла, – возразила она, вскинув руки. – В отличие от того, кто самоуверенно предпочел вовсе не явиться на прогон.

– О чем вы?

– Мы потеряли одного болвана, – безразлично пояснила Каллия, кивая в сторону сцены, будто пересчитывая участников. – Где Йозев?

Мэр сердито нахмурился.

– Это невозможно. – Он уставился на свой судейский планшет. – Я готов был поклясться, что все участники на месте.

– Так пересчитайте, господин мэр. Видимо, наш любитель выпить лишнего потерялся прямо на сцене.

Дэрон заскользил взглядом по волшебникам, лихорадочно пересчитывая их, пока те искали в своих рядах Йозева. Но Каллия была права.

Один из участников пропал.

Начало представления приближалось, а Йозева все не было. Некоторые клялись, что он был с ними на сцене, другие же были уверены, что в последний раз видели его прошлым вечером в баре отеля. На стуле в его гримерке обнаружили записку со словами: «Четыре тела».

– Это просто смешно, – цокнула языком Джуно, нанося румяна на щеки Каллии. – Не может быть.

– Клянусь тебе, – ответил Аарос, прикрывая за собой дверь гримерки. – Ты бы видела лицо Рейна. Он был вне себя от ярости, когда обнаружили записку.

Каллия запрокинула голову, подставляя скулы под перламутровую пыльцу на кисти Джуно.

– Его можно понять. Странно, что кто-то решил сбежать в день начала шоу.

– Странный побег и странные слова, – пожал плечами Аарос. – Некоторые из участников предположили, что это название клуба. Вроде того, что находится в Чаще. Может, где-то есть и другие.

Каллия опустила взгляд, напрягаясь. До этого она не слышала, чтобы в Глориане упоминали Дом Адского Пламени, и одно его упоминание имело над ней странную власть. Будто кто-то потянул ее за ниточку, как марионетку.

Нет. Каллия покрепче сжала зубы. Она сильнее этой ниточки, сильнее места, которое она оставила позади. Здесь ее не достанут.

– Странный выбор места для клуба. – Джуно задумчиво провела рукояткой кисти по подбородку.

– Если это и правда клуб, уверена, что у Йозева все в порядке, – невозмутимо произнесла Каллия. – Если он предпочитает сбежать и валять дурака в лесу – что ж, это его выбор.

Она уставилась прямо перед собой, когда Джуно отстранилась, оценивая свою работу.

– А если нет?

– Вы, Триумфаторы, слишком мрачно на все смотрите, – фыркнул Аарос.

– Потому что мы знаем, что сцена бывает жестока, – возразила Джуно, откладывая кисть. – В таких играх речь идет не просто о победе и поражении. Зрители не знают, сколько уродливого мы от них прячем.

– Хочешь сказать, что в Цирке Триумфаторов есть свои грязные секреты?

– Нас не назовешь ангелами, но мы никогда не стали бы причинять друг другу вред. Хотя Рейн наверняка с радостью превратил бы нашу язвительность в отдельный номер программы. – Джуно постучала пальцем по коробочке с румянами. – Состязания волшебников всегда отличаются жестокостью. Возьмите врожденное стремление к победе, смешайте со способностью делать невозможное, и начнется хаос. Из-за этого в Новой Короне Покровителям приходится постоянно разнимать волшебников, затевающих дуэли. – Удовлетворенная результатом своих трудов, она хлопнула в ладоши. Сегодня ее татуировки походили на тонко ограненные драгоценные камни, сверкающие по всему телу с головы до ног. – Ты правильно поступила, что обратилась ко мне. Посмотри.