Два пути.

Оба обещали разрушения, которые было уже не остановить. Во Дворе Зеркал царил хаос, окруживший Каллию со всех сторон. Люди в изорванных платьях и костюмах кинулись к выходу, а птицы продолжали метаться у них над головами. Крики и истерические рыдания, вспышки пламени и падающие люстры. Но твари не унимались. Бесконечный кошмар.

И третий путь.

– Как это можно остановить?

Темные глаза Джека сверкнули.

– Все закончится только тогда, когда они получат желаемое, а это не обсуждается. Нужно бежать, пока есть шанс. Только так можно выжить.

Тень воспоминания легла на его лицо, опровергая трусость слов. Он действовал, исходя из необходимости, но Каллия понятия не имела, что ему угрожает.

– Скажи мне, – выдохнула она. – Потому что я не уйду. Я не могу.

– Я что-нибудь придумаю. Позволь мне… – Он запустил пальцы в волосы, прожигая взглядом Демарко и хаос вокруг. – Ты заслуживаешь большего, огневичка. Этот человек, этот город и его обитатели тебя не стоят.

Каллия с горечью усмехнулась. Даже теперь, когда она едва держалась на ногах, он видел в ней могущественную волшебницу, достойную большего.

– Ты можешь уйти в любую секунду, – сказала она. – Можешь даже не смотреть, если не хочешь.

– Ты не обязана их спасать. – Он еще сильнее нахмурился в ответ на это предложение. – Спасай себя, Каллия. Это единственный выход.

И самый одинокий. Каллия отчетливо помнила, как одиноко ей было в ту ночь, когда она покинула Дом Адского Пламени. Тогда у нее не осталось ничего своего. Нечего было терять. Она ни в ком не нуждалась – ей хватало собственной силы. Ее всегда учили быть самодостаточной.

А потом появились другие.

Аарос и Канари.

Цирк Триумфаторов и Айра.

Демарко.

Каллия медленно обернулась к нему. Теперь ей было больно смотреть на него. И на всех остальных. Все они оказались заперты здесь вместе с ней, но она-то привыкла к клеткам. Каллия выросла за решеткой и однажды уже сумела выбраться.

И сможет сделать это снова, став сильнее.

– Нет. – Она резко повернулась лицом к Джеку. С нее хватит. Хватит бежать, хватит прятаться. – Не в первый раз.

Каллия обхватила его лицо руками, заставляя посмотреть на нее. Джек вздрогнул от прикосновения. Его взгляд смягчился, буря в глазах улеглась, словно он пытался понять. В эту секунду Джек выглядел почти так же, как раньше, когда никого, кроме них двоих, не было. До Глориана, до состязания. Когда она еще верила ему, когда у нее не было ничего, кроме люстры, спускавшейся с потолка по ве- черам.

Теперь Каллия добилась большего.

Намного большего.

Выдохнув тихое «прости», она толкнула его в зеркало.

И, зажатая в его объятиях, вместе с ним провалилась в темноту.

Хриплый крик Дэрона утонул в звоне разбившегося стекла. На этот раз из рамы не вылетела ни одна птица, а те, что носились над залом, исчезли. Колокола стихли, будто никогда и не звонили. Будто все это было фокусом.

Только что они оба стояли здесь.

А теперь остались только осколки и пустая рама.

Невозможно. Спотыкаясь, он добрел до разбитого зеркала и осмотрел раму. У него под ногами хрустели куски стекла и розовые бутоны, но нигде не было капель крови, которые подтвердили бы, что двое волшебников и впрямь только что провалились сквозь зеркало.

Как будто они просто исчезли в никуда.

Растворились.

– Нет. – Его сердце замерло. Он не мог сдвинуться с места и отвести взгляд от пустой рамы. Мир вокруг застыл. – Нет, нет, нет.

Она не могла просто исчезнуть.

Только не так.

– Что с ней? – Рядом возник Аарос. Его волосы были взлохмачены, а лицо покрыто царапинами и порезами. Он принялся разгребать осколки стекла голыми руками. – Где она?

– Я… – Именно этот вопрос ему задал самый первый врач после исчезновения Эвы. Осознание обрушилось на него всей своей тяжестью. – Я не знаю.

– Не знаете?! – Аарос схватил его за воротник. – Вы же были прямо здесь!

– Они прошли сквозь зеркало. – Его голос звучал тускло, словно доносился издалека, словно за него говорил кто-то другой. – Они могут быть где угодно.

– Так отыщите ее! Используйте магию, верните ее!

«Сделай хоть что-нибудь. Что угодно».

Руки ассистента стискивали его горло. Аарос не знал. В суматохе, царивщей в зале, никто не смог бы услышать, что говорил учитель Каллии. Однако теперь гости начали выходить из укрытий, собираясь вокруг пустых рам. Несмотря на все потрясения, сейчас они смотрели на Дэрона так, будто требовали ответа.

– Демарко! – Аарос грубо встряхнул его. – Не стойте, как истукан, сделайте хоть что-нибудь…

– Он не может.

Через пустую раму прошла Лотти, такая же потрепанная, как и остальные гости. Ее взгляд, полный тихой ярости, был устремлен на Дэрона. Она помнила.

– Я права?

Она знала.

Услышать правду было не так больно, как он ожидал. Словно издалека до него докатилась волна возражений – кто-то вступился за него, приводя в качестве аргумента его карьеру, его могущество, то, как он только что разбивал зеркала вспышками света.

Дэрон уставился на свои руки, в которых уже не было сияния, только призрачное тепло, оставленные силой, наполнившей его так неожиданно. Магия исчезла.

Каллия исчезла.

«Где же ты?»

Оцепенев, не чувствуя боли, не слушая поднявшийся вокруг шум, он опустил неподъемно тяжелый взгляд в пол. Но через мгновение его сердце снова заколотилось. Среди осколков и розовых лепестков лежал клочок бумаги с надписью:

«Одна душа».

Всеми забытая сцена пустовала.

Отличное место для встречи, решил лишенный силы волшебник, сидя на холодном деревянном краю и глядя в зал. Было темно, как в тот день, когда он впервые вошел сюда. Пустые сиденья и проходы, погасшие прожекторы. Горе окутало особняк, как и весь город, черной тучей.

Но посреди мрака искрился огонек интриги. Нечто новое и любопытное влекло в город все больше посетителей. Их манили слухи о несчастных случаях. В каком-то смысле представление продолжалось. Люди спешили занять лучшие места в первом ряду и оставались ждать, когда начнется следующий сеанс. Следующая трагедия. Когда будет разгадана тайна участницы состязания, исчезнувшей без следа.

Ее так и не нашли.

Иногда в тишине ему слышался ее голос, в зеркалах мелькало ее отражение. Казалось, она где-то рядом, только руку протяни, но стоило моргнуть, и все исчезало.

Всего лишь иллюзия. Обман.

Лишенный силы волшебник разучился их отличать. Он только знал, что ему нужно каким-то образом, во что бы то ни стало отыскать ее.

Двери распахнулись.

Пришли остальные. Ассистент, чей вид выдавал привычку к уличной жизни, и хмурая циркачка, чьи красные волосы были единственным ярким пятном посреди унылого зала.

– Зачем вы нас позвали, судья? – вздохнул ассистент.

– Вот именно, – прорычала циркачка, подходя ближе. С такого расстояния она легко могла бы ему врезать. – Назовите мне хоть одну причину, почему мне не следует прямо сейчас сходить в шатер и вернуться с нашей львицей. Она давно не ела лжецов.

Месяц назад эти слова заставили бы его вздрогнуть. Он бы поспешил перебраться в другой город, чтобы избежать обвинений. Скрыться от правды. Он так долго от нее прятался, что сам уже не понимал, где истина. Осталась только ложь, со временем разросшаяся в чудовище, с которым больше невозможно было мириться.

– Я знаю, что многое должен объяснить и за многое извиниться, – признался он, переплетая пальцы, чтобы руки не дрожали. – И я это сделаю. Я все вам расскажу.

– И? – Ассистент попытался скрыть свое безразличие, но безуспешно. – В чем подвох?

Под скулами циркачки заходили желваки.

– И с чего вы взяли, что мы захотим вас слушать?

– Потому что бедному мальчику нужна ваша по- мощь.

Журналистка с острым язычком, последняя из приглашенных, закрыла за собой дверь зала. Она прошагала по проходу, вытащила из пучка на затылке писчее перо, словно меч из ножен, прикрываясь блокнотом, будто щитом.