Цирк Триумфаторов дал им такую возможность. Каллия поняла, что не она одна отчаянно хватается за этот шанс.

Но никто другой не желал победы так сильно. Если она проиграет, ей некуда возвращаться. У Каллии нет работы, которая прокормит ее, если ничего не получится.

Аарос старался поддерживать непринужденный разговор, пока остальные делали вид, что ее здесь нет. Мило с его стороны, хотя она была готова к отчуждению. Ей не привыкать. Они уже объединились против нее и даже не скрывали этого.

«Ничего, подождем», – подумала она, поглаживая рукоятку столового ножа. Когда состязание начнется, они все вцепятся друг другу в глотки.

Стоило Каллии подумать, что все складывается замечательно, как ее бокал со звоном упал на стол. Ни она сама, ни кто-то еще его не задевал. Каллия тут же бросила салфетку на скатерть, чтобы впитать вино, которое темной струйкой побежало к ней.

– Ох, какой беспорядок вы устроили, – тут же воскликнул мэр Эйлин. – Господа, я ведь говорил, что сегодня у нас дружеский ужин. Мы тут все играем по-чест- ному.

Гости разразились смехом, вроде бы добродушным, но с издевательским оттенком. Лицо Аароса мгновенно окаменело, но Каллия погладила его по руке, когда кто-то из прислуги подошел, чтобы убраться.

– Это пятнышко? С кем не бывает. По моим меркам это вообще не беспорядок.

– У вас, наверное, много опыта в таких вопросах. – Светловолосая девушка, сидевшая рядом с мэром, даже не попыталась скрыть усмешку, поигрывая кисточками, украшавшими канделябр, который стоял прямо пе- ред ней.

Каллия широко улыбнулась в ответ. Не то чтобы она ожидала, что девушка поддержит ее в компании, почти полностью состоящей из мужчин, но было бы неплохо. Увы, в этой комнате у нее не было друзей, кроме Аароса.

Раздался визгливый крик, за которым последовал звук удара. Все гости повернулись к тому концу стола, где сидел мэр. Канделябр упал туда, где стояли приборы девушки, а сама она упала со стула.

Демарко тут же кинулся поднимать ее, но та лишь верещала «Пожар!», уставившись на маленький огонек, пожиравший ее брошенную салфетку.

Мэр Эйлин отшатнулся от пламени, как от змеи. Волшебник, сидевший справа – Йозев, – спокойно оттеснил его от стола.

– Позвольте мне.

Огонь легко можно было потушить рукавом, но волшебник, пригладив волосы, вытянул руку перед собой.

С каждой секундой пламя разрасталось. От старания на лбу Йозева выступили капельки пота. Волшебник едва слышно прошептал что-то, и вода из ближайшего бокала медленно, как патока, поплыла по воздуху. Она остановилась над пламенем. Йозев произнес еще какой-то набор слов и полностью потушил огонь.

Когда волшебник опустил руки, вокруг стола раздались легкие аплодисменты.

– Прошу, не стоит, я не герой.

Каллия разинула рот, пораженная нелепостью всего этого действа. Неужели трудовая магия выглядит вот так?

– Спасибо, что продемонстрировали свое искусство. – Мэр Эйлин похлопал Йозева по плечу. – И спасли мой стол.

Невероятно.

Мэр наклонился, поднял канделябр и поставил на место, а потом со вздохом взглянул на девушку.

– Больше не играй с подсвечниками, Жанетт.

– Я и не играла, папа. – Покраснев, она вернулась на свое место, поднявшись с помощью Демарко. Тот бросил на Каллию взгляд через весь стол, сжав зубы. Сама серьез- ность.

Не удержавшись, она едва заметно помахала ему рукой.

– Уймись, подруга, – одернул ее Аарос. – Я знаю, ты хотела добавить этой вечеринке немного огня, но это уже…

– Как будто я стала бы размениваться по таким мелочам. Это не я. Честное слово. – Каллия отпила из бокала, который уже успели заново наполнить, и еще раз помахала в ответ на пристальный взгляд Демарко. – Свои коготки я берегу для состязания.

Двадцать четвертая была настоящей задирой.

Дэрон понял это, как только она вошла в комнату. И дело было не в наряде, а в том, с каким удовольствием она наблюдала за всеобщим замешательством. Весь вечер она обменивалась лукавыми улыбками со своим напарником, думая, что никто не заметит. Но Дэрон умел распознавать провокаторов, поскольку сам был таким на пике своей карьеры. Он прекрасно знал, что самоуверенность до добра не доводит.

– Господин Демарко, расскажите, что вы планируете делать после шоу.

Жанетт, сидевшая рядом, все еще потирала запястье, хотя оно ничуть не пострадало. Ее голубые глаза жеманно поглядывали на него из-под густых ресниц. Дочь мэра продолжала излучать спокойствие и изящество даже после падения со стула. Ни один волосок не выбился из прически, ни единого пятнышка на нежном шелковом платье.

Каллия же выглядела так, будто прибыла из совершенно иного мира. Распущенные, растрепанные волосы, алые губы, дерзкое платье, граничащее с неуважением. Отвести от нее взгляд было трудно. И все же Дэрон чувствовал, что в ней присутствует какая-то скрытность. Словно стена. Он-то знал, что значит построить дерзкий фасад, чтобы спрятать все, что не хочешь показывать окружающим.

– Господин Демарко? – повторила Жанетт, очаровательно улыбаясь.

Дэрон откашлялся и извинился.

– Ничего не планирую на самом деле.

– Вы не думали о том, чтобы поработать с Покровителями? – спросила она. – Ведь ваша тетушка ими руководит. Похоже на потомственный род занятий. Это все ужасно интересно.

Ее жадное любопытство было того же сорта, что у Эразмуса, и у Дэрона от таких вопросов начинало все чесаться. Почему-то люди, не владеющие магией, больше всех интересовались системами надзора за волшебниками. Они сразу оживлялись, услышав, что Покровители арестовали очередных падших волшебников, злоупотреблявших своей силой, или уничтожили артефакт, заколдованный противоестественным образом.

Эва всегда говорила, что тетя Ката держит Сольтер в ежовых рукавицах. Дэрона это забавляло, ведь тетушка рассчитывала, что племянница пойдет по ее стопам. Даже он сам не мог отрицать, что Эва подходила лучше, чем он, поскольку от природы обладала большим талантом и могуществом, быстро соображала и умела продумывать все наперед.

Теперь, когда ее не стало, все ожидания были возложены на него, и еженедельные письма тетушки прожигали дыру в его почтовом чемоданчике, как только прибывали. Он читал их, но не отвечал.

– Не исключаю такой возможности. – Дэрон перевел взгляд на подвернутые манжеты Жанетт, из-под которых выглядывала нежная кожа. – Как ваше запястье?

– О, намного лучше! – В ее глазах сверкнула искра удовольствия, но тут же погасла. – От нее извинений, конечно, не дождешься.

Он с трудом справился с желанием взглянуть на Каллию. Ему весь вечер приходилось сдерживаться.

– За что?

– За свечу. – Жанетт, фыркнув, разгладила юбку. – Разбрасывается магией ради таких глупостей. Вы можете себе такое представить?

Она говорила так, будто магия была ее личной собственностью. Дэрон закусил щеку изнутри.

– Нет, не могу.

Очаровательная Жанетт вмиг переменилась в лице и стала похожа на коварную паучиху.

– А знаете, что говорят о вас судьи? Что, несмотря на ваше прошлое и родню, вы теперь живете как от- шельник.

Дэрон почувствовал, как к шее приливает кровь. Он покосился на остальных, стараясь не хмуриться.

Ничтожные сплетники.

– Говорят, вы больше не используете магию. Или, по крайней мере, не разбрасываетесь ею без нужды.

– Они меня не знают, – отрывисто произнес он, но в эту секунду ее пальцы коснулись его руки.

– Что ж, если это правда, – сказала Жанетт, пуская в ход лесть, – такое решение достойно восхищения. Магию можно применять для более важных вещей, чем фокусы на сцене. Отец рассказал мне о ее безвкусном выступлении на прослушивании. Подумать только, ведь этот огонь мог бы согреть чей-то дом, сжечь мусор, да что угодно!

– Для такой работы есть трудовые волшебники, – ответил Дэрон, убирая руку, чтобы взять бокал. Ее рассуждения не имели ничего общего с действительностью и напоминали косные представления о волшебниках как об инструментах, которые следует применять для работы, и о том, что люди, наделенные магией, должны находиться в полном распоряжении тех, кто ее лишен.