– Прости, – прошептала она. – Я подумала… Точнее, я ни о чем не думала. Я почувствовала, что хочу их увидеть. Быть с ними. Это накрыло меня с головой. – Она посмотрела на Художника. – В детстве я знала одну из них. Мы учились вместе. Я тебе не рассказывала?

Он помотал головой.

– Потом ее забрали, – продолжала Юми. – Нас разлучили, когда мы слишком сдружились. Лиюнь сказала, что привязанность не принесет мне пользы. С тех пор я не встречалась ни с одной йоки-хидзё.

– Серьезно? – удивился Художник. – Даже мимоходом?

Юми помотала головой.

– Печально. – Он сел рядом и уставился в Пелену.

Черное на черном. Художник знал, что Пелена движется и клубится, но не видел этого, а скорее чувствовал.

– Как ты справлялся с одиночеством в прежние годы? – тихо спросила Юми.

– Рисовал.

– Когда творишь, проще забыть, – прошептала она.

– Пока не останется никого, кому ты мог бы показать свои творения.

– У меня с этим проблем не было. Но моей аудиторией были не люди. Мне всегда хотелось, чтобы после работы кто-нибудь подошел и похвалил меня за труды.

– Эй! – окликнул ее Художник.

Юми повернулась к нему.

– Ты молодец.

– Не прямо сейчас, – ответила она (низким стилем).

Он все равно улыбнулся. В конце концов она тоже улыбнулась. Потом машинально подняла с земли несколько камушков и, естественно, начала их складывать.

– Наверное, уже идет новая серия «Времени сожалений», – сказала Юми. – Я совсем про нее забыла из-за всего этого…

– Безумия?

– Ага. – Юми положила еще один камушек.

– Спроси Иззи, – посоветовал Художник. – Она тебе расскажет содержание и подробно объяснит сюжет.

– Не слишком хочется… – проговорила Юми, укладывая четвертый камень. – Хочется самой нафантазировать, так, чтобы в конце все было хорошо.

Художник покосился в сторону. Не самое подходящее место для разговоров. В лучшем случае на них могут наткнуться Аканэ с Тодзином, они не позволят Юми…

Вдруг он нахмурился и поднялся на ноги.

Пелена менялась. Она вспучилась, и Художник едва не крикнул Юми «Беги!», подумав, что сейчас появится кошмар. Но тут Пелена вогнулась. Будто отстранилась от них.

Как тьма перед светом. Как вода, испаряющаяся под влиянием страшной жары. Художник посмотрел на Юми, добавившую к башенке еще один камень.

Пелена вогнулась сильнее.

– Юми! – прошипел Художник, указывая.

Она проследила за его взглядом и тихо ахнула.

– Что происходит?

– Сложение камней, – ответил Художник. – Пелена на него реагирует.

Для проверки Юми положила еще камень, и Пелена подалась сильнее. Вогнутый участок был небольшим, всего десять футов шириной, но Художник считал это явление непостижимым, пока не сделал очевидное сравнение.

– Она таким же образом реагирует на хионные линии, – объяснил он, глядя на Юми. – Благодаря этому мы и выживаем. Хион отталкивает Пелену. Мы строим новые города, протягивая линии во тьму.

Юми набрала еще горсть камушков и принялась решительно укладывать их – гораздо быстрее, чем осмелился бы Художник. Ни одна из миниатюрных башенок не обрушилась.

Художник заметил приближение Виньетки, даже не снявшей фартук. Зрелище было необычное. Он привык считать Виньетку неотъемлемой частью ресторанного интерьера; увидеть ее здесь равносильно тому, что сам бар оторвался бы от стены и вышел прогуляться на улицу.

Виньетка молча присоединилась к ним, наблюдая за Пеленой. Тьма отступала с каждым камушком, но в определенный момент забурлила и запузырилась, как кипяток.

– Юми… – Художника насторожил этот новый эффект. – Может быть…

Юми только ускорилась, складывая камни уже обеими руками. Башни росли все выше, заставляя Пелену пениться, колыхаться и рваться. Прямо посередине возмущенного участка возникла человеческая рука, затем плечи и лицо – женщина в ярком тобоке йоки-хидзё устремилась к ним с беззвучным криком. Пелена рванулась вперед, поглотив женщину, и потянулась к Юми, Художнику и Виньетке.

Художник с воплем отскочил. Юми второпях рассыпала камни. Даже Виньетка, постоянно утверждавшая, что является бессмертным существом, которому неведомы простые страхи, поспешила отпрянуть. Все трое прижались к ближайшей стене, к оштукатуренному, но не разрисованному участку Художника.

– Что (низким стилем) это было? – спросил Художник.

– Странная у вас планета, – сказала Виньетка. – Могу выразить числом, насколько странная. Число большое. Очень большое.

– Это была йоки-хидзё, – прошептала Юми, глядя на Пелену. – Там, во тьме. Откуда она взялась?

Сбитый с толку Художник лишь помотал головой.

– Может, это кошмар принял человеческий облик, – предположила Виньетка, – потому что ты думала о йоки-хидзё? Не стоит доверять тому, что является из этой тьмы.

– Верно подмечено, – согласился Художник. – Возможно, это западня. Даже если нет, не следует на это отвлекаться. Юми, ты беспокоишься о других йоки-хидзё, но чего бы хотелось им?

– Чтобы я исполнила волю духов, – ответила Юми. – Нужно придумать, как уничтожить машину мудрецов.

– Врезать по ней хорошенько, – предложила Виньетка, – и дело с концом. Лучше чем-нибудь, что прочнее самой машины. Я бы предложила себя – из меня получится вполне заурядный меч, – но есть некоторые… сложности.

– Можно просто камень взять, – сказал Художник. – Пробраться в шатер и шарахнуть по машине, пока мудрецы не видят. Что нам сделают эти хилые старикашки?

– Я так не могу! – в ужасе ответила Юми.

– А тебе и не придется. – Художник оглянулся на успокаивающуюся Пелену. (Через несколько секунд та вернулась в привычное состояние.) – Юми, я могу уничтожить машину. Может, духи поэтому меня и выбрали. Им нужен человек, которому плевать на правила твоего общества. Тот, кто сможет просто войти в шатер и сделать дело.

– Может быть, – согласилась Юми. – Но нельзя спешить. Нужно все тщательно обдумать.

Разумеется, она хотела все обдумать.

– Юми, дела становятся все хуже. Ты сама говорила, что времени в обрез. Вряд ли мы придумаем что-то лучше, чем прокрасться в шатер и разбить машину. Мы не солдаты, да и ресурсов у нас нет.

– Возможно, ты прав, – сказала Юми, – но мне кажется, что сперва нужно выяснить больше подробностей. Виньетка, вы осматривали эту планету перед высадкой. Вы уверены, что она вся под Пеленой?

– Не уверена, – призналась Виньетка.

– А карты у вас есть? – спросила Юми. – Что-нибудь, что поможет понять, что находится во тьме?

– Нет, – ответила Виньетка. – Но… я знаю кое-кого, кто способен подсказать. Она здесь вдоволь попутешествовала.

За Пеленой

Обратно в лапшичную они пробрались тихо, чтобы не привлекать внимания пришедших после смены завсегдатаев-художников. Принимать заказы пришлось Намакудо, одному из кухонных работников.

Они пересекли кухню, полную кипящих котлов, и вошли в маленькую комнату, полную… чисел? Юми рассеянно встала посередине, оглядывая стены, украшенные длинными вереницами числовых последовательностей. Они тянулись и петляли так, что сложно было понять, где начинается одна и заканчивается другая. Может быть, все эти последовательности соединялись в бесконечную петлю.

– Ах!.. – выдохнула Виньетка. – Как же приятно наконец очутиться среди настоящего искусства. Подождите здесь – я вернусь быстрее, чем ущельный демон чулла прожует. – Она выскочила из комнаты, оставив Юми и Художника одних.

– Тебе не кажется, что она с каждым днем все чудаковатее? – спросил Художник, усаживаясь на пол. – Или просто перестала нас стесняться?

– Второе. – Юми подняла голову и заметила, что цифрами исписан даже потолок. – Определенно второе.

Вскоре Виньетка вернулась и притащила с собой Масаку. Маленькую, с привычным черным макияжем, в черной юбке и черном свитере с воротом до подбородка и длинными широкими рукавами, полностью скрывающими кисти.