Сейчас
Антония ехала из церкви, одной рукой сжимая руль, а другой теребя булавку, на которой держалась ее шляпа. Наконец ей удалось высвободить ее и бросить вместе со шляпой на пассажирское сиденье.
Она сказала Оуэну, что плохо себя чувствует и хочет вернуться домой. Он предложил подвезти ее, но она отказалась, ему нужно было остаться и поддержать Пола и Лили. Они должны были оставаться вместе. После сегодняшнего дня жизнь войдет в привычное русло, как и работа в клинике, и им придется сделать все необходимое, чтобы защищать свое дело. Поэтому Оуэн не спорил.
Она еще не была уверена, продолжится ли их брак, но пока все выглядело обнадеживающе. По крайней мере, он разговаривал с ней, и хотя он так и не вернулся в дом, она подозревала, что он скоро это сделает. Она ужасно скучала по нему. И она отказывалась верить, что он разрушит их брак из-за анализа Джека. Со временем он убедится, что она поступила правильно. В конце концов, посмотрите, что случилось с Полом и Зарой – положительный тест Малкольма их погубил.
И для Джека это решение тоже было правильным. Хотя поначалу ему было трудно принять новость о положительном статусе, он начал с этим смиряться. Он бдительно следил за тем, чтобы принимать лекарства, и каждое утро делал так, чтобы она видела, как он принимает таблетки. Антония восприняла это как хороший знак. Он учился управлять своим состоянием. Он хотел управлять им.
Оставалась только одна проблема.
Джинни.
Антония надеялась, что она приедет на похороны. Но была разочарована и удивлена, когда не увидела ее, и заговорила об этом Лили.
– Последнее время она ведет себя ужасно, – с укоризной проговорила Лили. – Честно говоря, Антония, мы просто не знаем, что с ней делать. С той ночи, когда она оказалась в больнице, ее как будто подменили. Она ведет себя грубо и эгоистично. На днях Джек снова пришел к ней, и она отказалась выходить из спальни. Ты можешь в это поверить? После всего, что он для нее сделал. После этого Полу пришлось провести с ней серьезную воспитательную беседу.
Антония вполне могла себе это представить. Пол был не из тех, кто старался проявлять мягкость.
– Я просто не понимаю этого, – продолжила Лили. – Я думала, что ей нравится Джек. И я нашла упаковку от противозачаточной таблетки в мусорном ведре в ванной. Джинни была настолько пьяна, что, возможно, между ними что-то произошло, но она не могла все вспомнить.
Затем к Лили подошли ее родственники, и она переключилась на разговор с ними, оставив собеседницу наедине со своими мыслями. Антония провела несколько минут, рассматривая цветы и проверяя, был ли доставлен заказанный ею венок. Да, вот и он. Плющ и белые розы. Очень мило, правда, слишком хорошо для такого мальчика, как Малкольм. На самом деле вся церемония была слишком хороша для Малкольма. По мнению Антонии, он был головорезом и поджигателем, поэтому его жизнь не заслуживала почтения.
Некоторых мальчиков не получается спасти.
А других…
Ее взгляд упал на Джека, сидевшего на скамье рядом со своим отцом, их головы находились очень близко друг к другу. В какой-то момент ей и Оуэну придется поговорить о том, что Джек и его кузен очень похожи и что Оуэн подозрительно быстро переметнулся на сторону Саймона, когда его арестовали. Но сейчас не время для этого. В какой-нибудь другой день.
На сегодня у нее были другие заботы.
Сейчас Антония оказалась возле дома Пола и Лили. Это была вычурная громада с башней в викторианском стиле, слишком мрачная, на ее вкус, но идеально подходящая Лили, которая, казалось, постоянно воображала себя героиней готического романа, несущей единоличную ответственность за спасение Пола от безумной бывшей жены.
Она припарковалась в тени высокой живой изгороди из бирючины, подошла к входной двери и нажала на звонок. Ей пришлось позвонить еще дважды, прежде чем она наконец получила ответную реакцию. Когда раздался щелчок поворота замка, на ее лице была осторожная улыбка.
– Привет. – Джинни приоткрыла дверь на несколько дюймов. Гладкие сальные пряди немытых волос свисали вдоль лица. – Моих родителей здесь нет. Они уехали на похороны.
– Я знаю, – произнесла Антония. – На самом деле я хотела увидеться с тобой. Твоя мама сказала, что ты неважно себя чувствуешь, и я хотела убедиться, что все в порядке. Ты не против, если я войду?
Она увидела, как Джинни колеблется, и положила руку на дверь, делая шаг внутрь дома, чтобы убедиться, что девушка не закроет ее.
– Полагаю, так, – пробормотала Джинни, хотя ее нежелание впускать Антонию было очевидным.
Она отступила с дороги, открыв дверь шире, и Антония быстро зашла в дом.
Вход был украшен высушенной ворсянкой и старыми черно-белыми фотографиями в декоративных рамах. Высокие «дедушкины» часы стояли с одной стороны. Но Антония не видела ничего из этого. Ее внимание было полностью сфокусировано на девушке перед ней.
– Я поставлю чайник. – Джинни направилась глубже в дом.
Ее джинсы были слишком длинными и тащились по полу. На ней был объемный кардиган, хотя в доме было не так уж холодно. Антония не могла не задаться вопросом, почему на ней эта одежда.
На кухне, под стать всему дому, располагалась огромная глубокая раковина с медным краном и плита AGA. Джинни легко перемещалась. Антония замерла и наблюдала за ней. Теперь, когда она была здесь, она не была уверена, как начать разговор.
Существует ли деликатный способ спросить девушку, не думает ли она, что ваш сын изнасиловал ее?
Потому что, по сути, это было именно то, что произошло. Но правдой было то, во что верит большинство. Мир полагал, что Джек – хороший М-отрицательный мальчик, ведь это было то, что они знали. Все его поведение было отфильтровано через этот объектив. Никто никогда не подвергал это сомнению.
Точно так же, как Би не ставила под сомнение тот ужасный вечер в Корнуолле, когда Антония сказала ей, что она видела Саймона, вытаскивающего из воды девушку, которая во время купания этого разбила голову о скалу. Но она не упомянула о том, что происходило минутами раньше. Би никогда не спрашивала об этом. Для этого не было никаких причин.
Но в данный момент эта девушка, стоящая перед ней с немытыми волосами и дрожащими руками, заставила Антонию почувствовать страх.
– Джинни, – начала она. – Я знаю, что сейчас, вероятно, не самое подходящее время для таких вопросов, но есть кое-что тревожащее меня. Это касается той ночи, когда ты оказались в больнице.
Джинни окаменела. Вода перелилась через края чайника, но она просто стояла, ничего не делая. Антония прошла вперед, взяла его из рук девочки и выключила воду. Она обхватила рукой подбородок Джинни и повернула голову, заставив смотреть на себя. Ногти Антонии буквально вонзились в ее кожу.
– Что случилось? – резко спросила она на этот раз.
Джинни не ответила. Все было очевидно.
Чего Антония пока не знала, так это того, что Джинни собиралась предпринять.
Но она сделает все, чтобы защитить своего сына.
Глава тридцать девять
Би
Сейчас
Би было трудно сообщить о смерти Джинни Саймону. Она даже не была уверена, что ей следует это делать. Возможно, было бы лучше, если бы он не знал. Но у нее и без того было достаточно секретов. И хранить их было непросто. В конце концов, они только причиняли ему вред.
В то утро она поехала в тюрьму с тяжелым сердцем. Оуэн вернулся после похорон, и вскоре после этого Би оказалась на пороге дома Зары. Находиться в доме с Оуэном и видеть его вместе с Джеком было невозможно.
Зара открыла дверь, оглядела ее с головы до ног и впустила внутрь.
Они не знали о том, что случилось с Джинни, до следующего дня.
– Самоубийство, – сообщила Зара. – Покончила с собой, пока все были на похоронах. Какой ужас. Бедная девочка.
Би не знала, что сказать. Это не укладывалось в ее сознании. Словно никто не мог это предвидеть. Никто не знал, сколько боли испытывала Джинни и почему.