– Лечение действительно работает. – Голос Антонии внезапно стал очень тихим и спокойным, на ее фоне Би чувствовала себя разъяренным малышом. – Мы помогаем М-положительным мальчикам и их семьям каждый день. Но это не панацея. Родители должны полностью следовать программе. Мальчики должны принять ограничения своего состояния. Это не наша вина, если они этого не делают.

Антония искренне в это верила. Би это чувствовала. И она не собиралась менять мнение сестры. Да она и не хотела этого делать. Ее больше не волновало, что думает Антония. Теперь у нее были гораздо большие проблемы. Оставлять машину на улице было глупо. Оглядываясь назад, она не могла поверить, что сделала это. Она должна избавиться от нее.

– Обещай мне, что не скажешь Оуэну, что мы были на ферме, – попросила Би.

Антония нахмурилась.

– Ты хочешь, чтобы я солгала своему мужу?

– Не лги, просто… Я не думаю, что можно что-то изменить к лучшему, сказав ему. Пожалуйста, Антония. Это неловкая ситуация, ее не стоит выставлять на всеобщее обозрение. Оуэн всегда считал, что я ужасная мать, а теперь я взяла и доказала это, не так ли?

– Тебе надо было проверить Саймона, – снова вернулась к проблеме Антония. – Много лет назад. Не знаю, почему ты этого не сделала.

– Ты прекрасно знаешь, почему, – и Би закончила разговор.

Ей нужно было поговорить с Саймоном. Выйдя в коридор, она услышала шаги на лестнице. Она наклонилась, посмотрела вверх и увидела спину кого-то, торопливо бегущего наверх.

Это был не Саймон.

А Джек.

Как много он смог услышать?

Би

Тринадцать лет назад

В то время как по всей стране открывается все больше и больше частных клиник, предлагающих помощь родителям мальчиков «M+», в сегодняшнем выпуске программы «Депеша» мы задаемся вопросом о том, не создаем ли мы двухуровневое общество, и что произойдет с мальчиками из семей, которые не могут позволить себе быстрый доступ к лечению, учитывая, что время ожидания приема в государственных клиниках составляет сейчас в среднем два года. Должны ли частные клиники открывать свои двери для родителей, которые не вполне платежеспособны?

Би чувствовала себя несчастной. Ей даже не хотелось искать повод для радости. Большую часть времени она могла игнорировать это состояние, но сейчас оно взяло верх: Би лежала ночью без сна, прислушиваясь к дыханию Саймона и Алфи, и думала о том, что ее сына взяли только в один детский сад, и она вынуждена водить его туда, где он будет учиться вместе с Малкольмом вплоть до начальной школы. От этого у нее наворачивались слезы.

Саймону было уже четыре года, он постоянно рос, ему становилось сложнее выплескивать всю свою энергию. Как щенку, которого нужно регулярно кормить и тренировать, иначе он заскучает и испортит мебель. Детского сада уже не хватало. Она надеялась, что переход в начальную школу поможет ей. Она также думала, что регулярные визиты к Джеку окажут успокаивающее воздействие, но все это, казалось, не срабатывало.

– Он нуждается в каком-то активном времяпрепровождении, – сказала она Алфи. – Он переполнен энергией. Я думаю, именно поэтому он так себя ведет.

Она не упомянула тот факт, что одновременно отчаянно нуждалась во времени для личных дел, чтобы иметь возможность спокойно посидеть и почитать.

– Как насчет плавания?

– Хорошая идея. – Би задумалась.

Позже на той же неделе она записала его на уроки плавания. Схема работала в течение первых нескольких занятий, пока Антония не пронюхала обо всем и не решила записать на плавание Джека. Теперь вместо часа наедине с собой Би должна была сидеть на неудобном пластиковом стуле на трибуне у бассейна, пытаясь игнорировать запах хлора в смеси с легким головокружением, и слушать, как ее сестра Антония болтает на свою любимую тему:

– Сейчас у нас достаточно пациентов, чтобы перейти с двух рабочих дней на три. И мы ищем помещение покрупнее. Офис, где сейчас находится клиника, больше не подходит нам.

– Сколько сейчас пациентов у Оуэна? – спросила Би, пытаясь убедить себя, что на самом деле ей абсолютно без разницы.

– Восемьдесят семь, – гордо заметила Антония. – Ты можешь в это поверить?

Ранее Би проверила в Интернете цены на услуги клиники, хотя и не сказала об этом сестре, поэтому смогла быстро произвести в уме расчет, в то время как ее взгляд упал на новую сумочку Антонии.

– Оуэн говорит, что при нынешних темпах через полгода у нас будет около пятисот пациентов. – Она провела пальцами по волосам, теннисный браслет с бриллиантами на ее левом запястье ярко переливался. – Он планирует полностью отказаться от своей работы на Национальную службу здравоохранения к концу года.

– Тогда кто же будет помогать родителям, которые не могут позволить себе частную клинику?

Антония надулась:

– Это было непростое решение. На самом деле, нам было очень сложно его принять. Но Оуэн не может помочь всем. – Она подняла свою сумку и положила к себе на колени. – Послушай, – продолжала Антония, – я знаю, что клиника стоит дорого, и я знаю, что ты не можешь себе этого позволить. Но если это причина, по которой ты не хочешь проверять Саймона…

– Причина не в этом, – запротестовала Би, хотя во многом так и было. Но она никогда бы не призналась в этом Антонии. Чем больше Антония выставляла напоказ свои деньги, тем решительнее Би доказывала, что они ее не беспокоят, что она могла бы нормально, если не лучше, воспитать Саймона и без них.

Антония продолжила, делая вид, что не расслышала:

– Я принесла тебе кое-что. – Она открыла сумку и повернула ее так, чтобы Би могла заглянуть внутрь. Там была небольшая белая коробка с печатным логотипом. – Это набор для тестирования. Если будете брать мазки, закажу анализ через нашу клинику. Мы можем сделать это под вымышленным именем. Никто не узнает.

– Ты под чем-то? – воскликнула Би, совершенно потрясенная. Один из спасателей сменил позу и уставился на них. Би сгорбилась. – Ты сошла с ума. Серьезно. Не могу поверить, что ты предлагаешь такое.

– Я боюсь за тебя, – призналась Антония, и когда она посмотрела на Би, в ее глазах были видны слезы. – Если бы ты только знала, что мы наблюдаем в клинике…

Би взяла в руки фляжку для воды и книгу. Она спустилась вниз и подождала, пока Саймон выйдет из бассейна, а затем отвела его в раздевалку и одела. Она энергично растерла его полотенцем. Он хихикнул. «По крайней мере, один из нас хорошо проводит время», – подумала Би. И это точно была не она.

Антония всегда была немного навязчивой, Би это знала. Это было одним из многих аспектов, по которым они отличались друг от друга. Би была довольна тем, что имела. Пока она могла сводить концы с концами, она была счастлива. Но Антонии нужно было больше. Когда Би подумала об этом, ей показалось странным, что два близкородственных человека с одинаковым детством могут вырасти такими разными. Хотя, возможно, их детство не было таким уж одинаковым. Би была на несколько лет моложе Антонии и гораздо меньше знала отца до его отъезда. Большинство ее воспоминаний о нем были составлены из обрывков рассказов других людей, и она сама заполняла пробелы. У них с Антонией было также разное представление о матери. Би знала только то, что было с ней после развода, ее очень скромную жизнь. При этом она видела старые фотографии Антонии, ее красивые платья и кукол. В какой-то момент все исчезло, и с тех пор Антония боролась за то, чтобы вернуть это. По крайней мере, так казалось Би.

Она натянула на Саймона футболку, помогла ему с носками, подождала, пока он наденет брюки, и подумала о маленькой белой коробочке в сумке Антонии. Это зрелище привело ее в ужас. Она знала, что Антония была одержима этим тестом, но не ожидала, что та зайдет так далеко. Возможно, ей следует радоваться, что ее сестра до сих пор не попыталась исподтишка проверить Саймона. Она аккуратно сложила влажное полотенце Саймона, засунула в его сумку для плавания и решила, что пора искать новых друзей.