– Ты правильно сделал, что привел ее сюда. А ты пил?

Лицо Джека стало ярко-красным.

– Совсем немного, честное слово.

Глупый мальчик. Она потерла его руку:

– Ну, такие вещи случаются. Джинни не первая девушка, которая переусердствовала, и не последняя. Надеюсь, это ее достаточно напугает и больше она не станет повторять. Да и ты тоже. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Ведь ты не будешь, Джек? – произнесла она немного громче.

– Нет, – пробормотал он.

– Хорошо.

– Можем ли мы подождать, пока не узнаем, что с ней все в порядке? – попросил он.

– Конечно можем, – согласилась Антония и провела его к паре пустых сидений между одутловатой на вид парой в толстовках и мужчиной средних лет, который крепко спал с широко открытым ртом, скрестив руки на своем тучном животе.

Прежде чем сесть, она осмотрела сиденье и попыталась как можно меньше соприкасаться с ним, скрестив ноги и крепко сжимая сумку. По крайней мере, до приезда в больницу она успела переодеться и не была в рабочей одежде.

Джек не мог сидеть на месте. Он все время менял позу, его ноги беспокойно двигались, и Антония должна была положить руку ему на плечо, чтобы успокоить:

– Все будет хорошо.

– Надеюсь на это. Но Лили была очень зла.

– Это именно то, что Джинни заслуживает за свою глупость.

Кто-то вышел через двойные двери, Джек и Антония подняли глаза вверх. Джек уже наполовину поднялся со своего места, но появившаяся женщина ушла в другом направлении, и он откинулся назад, явно разочарованный.

– Я бы хотел, чтобы они просто позволили мне увидеть ее.

– Я выясню, что происходит. – Антония похлопола его по руке.

– Они тебе ничего не скажут, если ты не член семьи. Я пытался.

– Твой отец – врач, Джек. Он работал в этой больнице. Поверь мне, я смогу все выяснить.

Она поднялась на ноги и быстрым шагом направилась к стойке регистрации, но прежде чем она успела туда подойти, Лили вышла из двойных дверей. На ней были легинсы и кроссовки, а также толстовка с надписью большими белыми буквами «НАДЕЖДА БУДУЩЕГО».

– Лили! – позвала Антония.

Глаза Лили были красными, а большая часть туши оказалась на щеках. Антония поискала в своей сумке салфетки и предложила их ей.

– Спасибо. – Лили протерла лицо. – Это последнее, что мне было нужно сегодня.

– Как она?

– Выворачивается наизнанку, – мрачно ответила Лили. – Но с ней все будет в порядке. Не думаю, что она снова когда-нибудь решит напиться.

– Кто принес алкоголь? – спросила Антония. – Это должна была быть репетиция, а не вечеринка.

– Она мне не скажет.

Зазвонил телефон Лили, она достала его из кармана и посмотрела на экран.

– Это Пол. Поговорим позже.

Зная, что Лили здесь и что в целом с Джинни все в порядке, Антония не видела причин задерживаться в больнице. Она подозвала Джека к себе. Он оставался на своем месте, пока она разговаривала с Лили. «Наверное, он беспокоится, что его могут отругать», – подумала Антония. Но она не собиралась наказывать его. Он поступил ответственно, приведя сюда Джинни и оставшись, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. В конце концов, где же остальные ее друзья? Кроме Джека никого не оказалось рядом.

– Пойдем домой, – позвала она его.

Он держался поближе к матери, пока они вместе выходили, избегая столкновения с женщиной в халате, оживленно говорящей по телефону, и татуированного молодого человека с рукой, обернутой пропитанным кровью полотенцем.

– Где твоя машина? – спросила Антония.

– На служебной парковке, – несчастным голосом произнес Джек. – У меня все еще есть пропуск, полученный во время стажировки.

– Тогда мы поедем на моей, а завтра заберем твою.

Ей хотелось поговорить с ним, и она знала по опыту, что в машине, когда они не были лицом к лицу, он говорил такие вещи, которыми не поделился бы в иной обстановке. Это было одной из причин, почему ей до сих пор нравилось иногда возить его в школу.

Теперь, когда все стало более-менее ясным и Антония знала, что сын в безопасности, у нее возникли вопросы, на которые она хотела получить ответы. Когда они подошли к машине, рядом с ней, скрестив руки, стояла пара медиков в темно-зеленой форме.

– Здесь нельзя парковаться, – проговорил один из них.

– Это была чрезвычайная ситуация.

Антония отмахнулась от них, села в машину и уехала, пока Джек все еще боролся с ремнем безопасности. Она вдруг почувствовала, насколько он устал. Его нужно было отвезти домой и уложить в постель. Ему было почти восемнадцать, но во многом он был еще ребенком. Он отвернулся от нее и посмотрел в окно.

– Что такое, Джек?

– Саймон, – произнес он.

Антония почувствовала, как напряглась каждая мышца ее тела.

– Что с ним?

– Я думаю… Он отвел Джинни наверх, пока она была очень пьяна, но когда я это понял, было уже слишком поздно.

– Слишком поздно для чего?

– Попробуй догадаться.

– О нет! – вздохнула Антония. Это было гораздо хуже того, что она рассчитывала услышать от Джека.

– И самое страшное, – продолжал Джек, – что ему это сойдет с рук.

Она дотронулась до его плеча.

– Я обещаю тебе, Джек, если он что-то сделал с Джинни, ему это ему с рук не сойдет.

– Вряд ли, потому что завтра Саймон получит результат теста, и он будет отрицательным.

– Ты не можешь этого знать.

– Могу, – фыркнул он. – Потому что я сдавал тест за него.

Би

Сейчас

Саймон не вернулся домой и не отвечал на звонки. Би не знала, где он. На протяжении многих лет ее сын давал поводы для бессонных ночей, и, по-видимому, это не ушло в прошлое. Она с трудом могла в это поверить. Завтра он должен был получить результат теста. Он должен быть здесь, с ней, смотреть, как медленно тикают часы, а вместо этого она понятия не имела, где он и что делает.

Что-то пошло не так, это было очевидно. Она услышала, как Антония выбежала из дома и как завелась ее машина. Она была застигнута врасплох, когда проскользнула вниз и обнаружила Оуэна в гостиной со стаканом в руке, смотрящего в окно на ночную даль. Она чувствовала терпкий торфяной аромат односолодового виски. Тяжелые парчовые шторы все еще были открыты, подъездная дорога была освещена прожекторами.

– Что происходит? – спросила она его с порога.

Оуэн быстро обернулся, как будто и не заметил раньше, что она здесь.

– Подруга Джека слишком много выпила и попала в отделение неотложной помощи, – сказал он. – Он с ней. Антония поехала проверить, все ли с ним в порядке.

– Саймон тоже там?

– Нет, я так не думаю, – ответил Оуэн. Он сделал глоток из своего стакана. Би хотелось, чтобы он предложил ей выпить.

– А в чем дело?

– До этого он был с Джеком, но не вернулся домой.

– Я уверен, что все в порядке.

Би вошла в комнату. Она стояла посреди ковра, впиваясь пальцами ног в густой ворс и находясь при этом не слишком близко, но и не слишком далеко от Оуэна.

– Уверен? – спросила она его.

– Он подросток, Би. Это нормально для них.

– Мой сын так себя не ведет.

Оуэн осушил свой стакан и резко поставил его на каминную полку. Над ним висело зеркало, огромное, безупречно чистое, и он наблюдал за Би через него.

– Нет, – проговорил он. – Вместо этого твой сын вступает в драки. Слушай, Би. Я имею дело с большим количеством матерей и мальчиков-подростков. Я знаю, о чем говорю. Все они делают жизнь своих матерей невыносимой. Так они подталкивают тебя к тому, чтобы перерезать пуповину и безболезненно уйти из дома.

– Ты сказал бы то же Антонии, если бы Джек исчез?

– Джек не Саймон.

В углу гостиной стоял белый рояль с аккуратной композицией из фотографий наверху. Свадьба Антонии и Оуэна. Джек в детстве. Снова Джек в детстве. Би подняла одну из них, она держала в руке тяжелую серебряную рамку и приготовилась бросить ее в Оуэна, но он оказался слишком быстр. Его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, и рамка с фотографией оказалась в его руке за долю секунды. Би боролась с его хваткой.