Дэйв удобно устроился на моей кровати, свернувшись в клубок, проникновенными глазами наблюдая за мной, когда я легла рядом.

Я не хотела вставать. Хотела, чтобы кто-нибудь рассказал мне, что значат мои сны и что на самом деле значит быть здесь. Вместо этого я получаю уклончивые ответы.

Я закрыла глаза всего на мгновение, и снова оказалась на том пляже из моего сна, и на этот раз это точно были мягкие губы Эссоса, прижатые к моим, его крепкое тело, когда он целовал меня. Пока мы танцевали, я чувствовала мышцы на его руках и плечах, и мне хотелось их изучить.

Дэйв заскулил, и я повернулась к нему, испуская глубокий вздох.

— Ладно. Ты выиграл. Я встаю.

Мне не нравилось платье, которое я выбрала для второго вечера танцев, поэтому я отложила его и сапоги, которыми восхищалась Кэт, и обратилась за помощью к Дэйву. На каждое новое платье, которое я ему показывала, он либо фыркал, говоря «нет», либо энергично вилял хвостом, говоря «да», что помогло мне сократить выбор до двух.

— Как ты думаешь, какое из них понравится Эссосу? — спросила я, держа в руках два платья. Одно из них — длинное лавандовое платье, в котором я сомневалась, потому что оно казалось мне подростковым с его иллюзорным декольте и кружевными цветами от плеч и чуть ниже талии. Дэйв залаял. Я опустила его и подняла более сексуальный вариант — облегающее черное платье без бретелек.

Дэйв зарычал, и я убрала оскорбительное платье, все еще сомневаясь. Лавандовое платье я повесила на крючок возле гардероба.

— Он твой хозяин. Полагаю, тебе лучше знать. — я отправилась в душ, понимая, что у меня мало времени. Когда вышла в полотенце, Дэйв все еще стоял там, где я его оставила, и смотрел на меня своими большими глазами. Я погладила его по голове, и его хвост завилял. Одевая лавандовое платье, я почувствовала себя все меньше ребенком, любуясь откровенным декольте, которое раньше не замечала.

— Раз уж ты зарекомендовал себя таким модником, то какие туфли? — в руках у меня была пара черных балеток и серебристые туфли на высоком каблуке, усыпанные стразами. Когда Дэйв гавкнул на каблуки, я нахмурилась и снова повертела балетки.

— Уверен? Эти кажутся более разумным выбором. — он фыркнул в ответ. — Ладно, каблуки так каблуки.

Потратив столько времени на выяснение мнения Дэйва, у меня не осталось другого выбора, кроме как оставить волосы распущенными. У меня едва хватило времени, чтобы высушить их феном, и, когда я осмотрела волосы, то мне еще показалось, что там остались влажные пряди. Я снова отказалась от крупных украшений и выбрала длинную цепочку с драгоценным камнем в виде капли, который лег в ложбинку груди. Я посмотрела на себя в зеркало и, поправив бюстгальтер, решила, что готова.

Стараясь не опоздать, я надела туфли и пошла к лестнице. К счастью, другие девушки тоже спускались по лестнице, так что я была не последняя. Я влилась в поток в столовой, испуская вздох облегчения. Когда увидела Эссоса, то удивилась улыбке, которая появилась на моем лице. Возможно, я хотела этого больше, чем думала.

Но через секунду моя улыбка исчезла. Он шел с Зарой под руку, и я услышала их беседу.

— Эссос, звучит глупо, но я думаю, что мы должны провести небольшую церемонию, чтобы проститься с тем, что каждый из нас потерял. Полагаю, это будет отличный способ для нас начать исцеляться и двигаться дальше, чтобы действительно сосредоточиться на этом процессе.

Я замерла, потрясенная тем, что моя идея прозвучала из ее уст.

— Думаю, это прекрасная идея, — согласился Эссос, подводя ее к стулу, стоявшему рядом со своим.

Мне хотелось ударить ее, но вместо этого я села на свое место и стиснула зубы. Сквозь гнев я мысленно поблагодарила Дэйва, поскольку Зара надела черное платье, почти идентичное тому, которое я рассматривала.

Когда все уселись, Эссос встал, и нам всем подали бокалы с вином.

— Зара только что напомнила мне, что вы все тяжело адаптируетесь и скорбите о потере своих близких, и мне жаль, что я не отнесся к этому факту с большим пониманием.

Эссос положил руку на голое плечо Зары, и мне пришлось отвести взгляд. Иначе мой взгляд смог бы прожечь дыру в них обоих, и тогда мне придется услышать все об их одинаковых дырах.

— Ее идея — устроить день памяти, чтобы каждый из вас мог вспомнить свои семьи, друзей и жизнь, которую вы оставили после себя. Я предлагаю каждой из вас по очереди рассказать немного о том, кого вы потеряли… или о многих, в зависимости от обстоятельств. Зара, почему бы тебе не начать?

Мои уши покраснели, пылая от ярости. Когда Зара встала и начала говорить о своих родителях, Тиффани поймала мой взгляд, и прошептала извинения.

Я коротко кивнула ей, одновременно хватая руку Кэт под столом и сжимая ее. Мой поступок застал ее врасплох, и она быстро на меня посмотрела. Я перевела взгляд на Зару, которая начала рассказывать о своих бабушке и дедушке.

Прежде чем успела сказать Кэт, почему выжимаю дерьмо из ее руки, бокал Зары разбился вдребезги в ее руке. Я отшатнулась назад и посмотрела в недоумении. Все удивлены, больше всех Зара.

Эссос перевел взгляд на меня, на его лице появилось странное сочетание озабоченности и гордости. Прежде чем я успела понять, что это значит, он обвел взглядом комнату, убеждаясь, что никто больше не пострадал.

— О боже, я, наверное, слишком крепко держала его, пока говорила о дедушке. О нет, у меня идет кровь. — Зара не выглядела слишком обеспокоенной кровью, так как она практически упала в обморок в руки Эссоса.

Пока все суетились вокруг Зары, я посмотрела на Кэт.

— День памяти был моей идеей. Мы с Тиффани говорили об этом раньше, — прошептала я ей.

— Эта двуличная сук… — начала Кэт.

— Не надо. Она того не стоит. Я просто… Услышать от Зары свою идею было обидно.

Наш разговор оборвался, как только болтовня за столом продолжилась. Тиффани сияла, рассказывая о Стиве и своих родителях, а я с ужасом ждала момента, когда наступит моя очередь говорить о людях, которых я оплакивала. Люди должны иметь возможность выговориться, если хотят. Я не хотела. Я предпочитала горевать в одиночестве и позволять людям опираться на меня.

Все люди, о которых я бы горевала, оставили меня много лет назад. Мои родители умерли, когда я была маленькой, чтобы их помнить. Я скучала по бабушке и дедушке по материнской линии, но мои воспоминания о них были слишком размыты, чтобы ранить так, как ранят других. Я скучала по своим приемным родителям, но не так убита горем, как другие.

Когда наконец настал мой черед, я придумала, что сказать. Я встала и разгладила юбку своего платья.

— Мелинда и Фил были лучшими родителями, чем я заслуживала. Когда они усыновили меня, я была озлоблена и обижена на свое положение, и многие свои проблемы сваливала на них. Я надеюсь только на то, что это не сломит их. Я также очень скучаю по своему коту Вафле… он был хорошим мальчиком. Любил выпрашивать еду и воровать мои носки. — я подняла бокал и села обратно. Широко раскрытые глаза у всех за столом дали мне понять, что это, вероятно, самое большее, что кто-либо из них слышал обо мне. Это заставило меня захотеть вернуться в свою скорлупу, но я отказалась, держа спину прямо.

Я посмотрела на Эссоса, и он улыбнулся мне, а затем перевел взгляд на Кэт, которая рассказала о своих братьях и родителях. Я снова взяла ее за руку и слегка сжала, чтобы она знала, что никогда не останется одна. Она всегда будет нужна мне.

После ужина мы собрались в гостиной с нашими сопровождающими. Финн поклонился и подал мне руку, а затем повел на танцпол. Я последовала за ним, понимая, что мне не следовало слушать Дэйва насчет обуви. Я должна была выбрать балетки.

— Твое платье — смелый выбор. — он пытался направлять меня, но я продолжала наступать ему на ноги. Наконец, Финн остановился. — Я веду. Ты должна позволить кому-то другому взять на себя ответственность… ты не можешь контролировать то, что происходит на этом танцполе, так же, как не можешь контролировать то, что ты мертва или что происходит во время Призвания. Так что позволь. Мне. Вести. — я ошеломлена, но он снова взял меня за руку. Мы начали двигаться под музыку.