Я потираю челюсть.

— Почему бы тебе не начать с электронной почты, а позже я составлю для тебя список дел?

Необходимо поручить ей такие дела, которые заставят ее уйти из офиса, чтобы я мог поработать над делами без отвлечений.

— Конечно. У меня, наверное, куча писем. — Когда я думаю, что она собирается уйти, это не так, она поднимает глаза и встречается со мной взглядом, говорит: — Пожалуйста, не думай, что обязан держать меня рядом. Если захочешь меня уволить, никаких обид, хорошо?

Она спятила? Уволить ее? Господи, работа — единственное, что в данный момент удерживает ее рядом со мной, так что я ни за что не отпущу ее. Нет, я буду держаться за нее так долго, как только смогу.

Но я не говорю о том, что у меня на уме, не показывая эмоций говорю:

— Об этом мы поговорим позже. А сейчас давай разберемся с электронной почтой и дождемся завтрашнего дня. Я пришлю тебе список дел в ближайший час.

Ее лицо вытягивается, и я задаюсь вопросом, не сказал ли что-то не так, не надеялась ли она на другой ответ, но прежде чем успеваю задать вопрос, она встает и направляется к своему столу. Оглядывается через плечо и говорит:

— Если тебе что-нибудь понадобится, дай знать.

Она закрывает за собой дверь.

Да, мне кое-что нужно. Мне нужна ты. Мне нужно, чтобы ты вернулась домой со мной. Мне нужно, чтобы ты стала моей девушкой. Мне нужно, чтобы ты любила меня.

Откинувшись в кресле, я открываю пустую электронную таблицу и начинаю заполнять ее заданиями. Заданиями, которые позволят ей быть как можно дальше от офиса до конца дня.

Мне нужно кое-что спланировать.

До сегодняшнего дня я не понимал, каким невообразимым засранцем был.

Абсолютным.

Я совершенно не знаю, как показать Чарли, как много она для меня значит. Потому что я могу говорить об этом до посинения, но она не поверит мне, пока я не покажу этого на деле.

Но я не знаю, как показать ей это, у меня нет ни одной идеи. Все, что у меня записано в блокноте, — это купить побольше пирожных. Как бы мне ни хотелось, чтобы это было правдой, боюсь, что дениш ничего не решит.

Я в отчаянии, а когда я в отчаянии, я делаю то, чего не следует делать. Чарли уехала на весь день, я в этом убедился, поэтому открыл список контактов на своем ноутбуке и набрал номер единственного человека, который сможет мне помочь.

На компьютере выбираю контакт по FaceTime и слушаю гудки, пока мне, наконец, не отвечают.

— Лучше бы у тебя была веская причина, — раздраженно отвечает Джулия.

— Кто, черт возьми, звонит нам в медовый месяц? — Спрашивает Брэм на заднем плане.

Телефон брошен на то, что, как я предполагаю, является их кроватью.

— Твой парень.

— Рэт? — Спрашивает Брэм и тянется к телефону. На экране появляется его загорелое лицо, и, как ни странно, я начинаю чувствовать себя немного спокойнее. — Чувак, пожалуйста, скажи, что звонишь, чтобы сообщить, что вы с Чарли снова вместе.

Мне было неприятно рассказывать Брэму о том, что происходит, но в воскресенье утром после свадьбы, во время позднего завтрака, он спросил о моем настроении, и пришлось объяснить ему, что произошло. Он был, мягко говоря, не в себе. Но мы не стали углубляться в эту тему, потому что им нужно было успеть на самолет. Я попросил его не беспокоился обо мне и заверил, что все будет хорошо.

Ну, все нехорошо, и мне нужен его совет.

— К сожалению, нет.

— Серьезно? — Он откидывается на подушку. — Что, черт возьми, происходит?

Я тоже откидываюсь назад.

— Всю прошлую неделю она провела у родителей. Не отвечала на мои сообщение. Я даже не был уверен, что она придет сегодня, но подготовился, на случай если она придет. Я принес выпечку.

— Умно. — кивает Брэм.

— И я так думал, но вместо, веселой, жизнерадостной девушки, которую я полюбил, пришла роботизированная версия. Сев напротив она решила окончательно добить меня и спросила, можем ли мы установить некоторые основные правила.

— Неееет. — Брэм прикрывает глаза. — Только, блядь, не правила.

— Да, старые добрые правила.

— Правила — это смерть любым отношениям.

— И не говори. Я попросил ее записать свои идеи, и мы обсудим их завтра.

— Ловко, избегание, мне нравится. Ну, что дальше?

— Не знаю. — Я качаю головой. — Мне нужно придумать какой-нибудь способ показать ей, как сильно я забочусь о ней. Я надеялся, что ты сможешь мне помочь.

— Ты обратился по адресу. — Его глаза расширяются. — Знаю, наполни офис лепестками роз и свечами. Девушкам это нравится.

— Да? И где я возьму столько лепестков роз?

— У флориста? Не знаю, ты богат, сделай несколько звонков. Да, и купи побольше выпечки. Сделай кондитерскую башню. Девушки любят сладости. И включи

какую-нибудь музыку, что-нибудь из этого… О, черт, знаешь, тебе стоит позвать Джоша Гробана и спеть песню о любви, или Майкла Бубле, он вроде в городе? Я уверен, ты с легкостью мог бы нанять его на час. Ни одна девушка не сможет отказать Майклу. И потом, возьми в руки щенка, когда будешь извиняться.

— Щенка?

— Да, девчонки любят щенков, им невозможно отказать. Поверь, это…

Телефон вырывается из его рук, и в кадре появляется Джулия.

— Это худший совет, который я когда-либо слышала. Тебе лучше никогда не выводить меня из себя, потому что на меня такая тактика не подействует.

— Ты права, — говорит Брэм. — С тобой легко. Я просто трусь членом о твою ногу, и ты становишься словно шёлк в моих руках.

— Да что с тобой не так? Поздравляю, ты только что заслужил ночь без секса в свой медовый месяц.

— Почему? Потому что тебе нравится, когда мой член трётся о твою ногу? Рэт уже знал об этом.

— На самом деле я не знал. — Я свел брови. — И если мы перестанем говорить об этом, будет здорово.

— Если хочешь наладить отношения с Чарли, тебе нужно докопаться до сути проблемы. Осыпать её ненужным дерьмом не решит проблему. Ты хочешь показать ей, что сожалеешь, подумай о ваших отношениях и о том, чего ей не хватало, чего она хотела.

И тут мне в голову приходит идея.

Черт, мне следовало первым делом поговорить со своей сестрой, в конце концов, она профессиональная сваха.

— Джулия, это великолепно.

— Да, и что ты придумал?

— Мой план тоже был гениален, — говорит Брэм, и в его голосе звучит обида.

Не обращая на него внимания, я говорю:

— Она всегда хотела, чтобы я больше открывался, показывал свою истинную сущность, свои страхи и причины, по которым я такой, какой есть.

— Для девушки вполне естественно желание узнать побольше о парне, за которого она собирается выйти замуж.

— Да, это так, но когда дело дошло до дела, я слишком боялся открыться, опасаясь, что она сбежит, так как это сделала Ванесса. Вот почему я был так категоричен в том, чтобы не использовать кольцо в качестве угрозы. Но теперь, когда знаю, что не могу жить без нее, я готов на все, чтобы вернуть ее, и, похоже, что откроюсь с помощью грандиозного жеста.

— Кто-то сказал «грандиозный жест»? — спрашивает Брэм, подходя к Джулии сзади. — Я могу помочь с голубями, скажи, куда их послать.

Впервые за долгое время почувствовав облегчение, я качаю головой.

— Никаких голубей, но у меня появилось много дел, которые необходимо закончить в ближайшее время. Вы, ребята, наслаждайтесь оставшейся частью своего медового месяца, извините, что помешал.

— В любое время, здоровяк, — говорит Брэм. — Дай нам знать, как все сложится.

Джулия посылает мне воздушный поцелуй.

— Мы болеем за тебя.

Я благодарю их и завершаю звонок. Завтрашнее утро не за горами, и если я хочу, чтобы у меня все получилось, мне нужно действовать… незамедлительно.

ЧАРЛИ

Смотря старые фильмы, я всегда удивлялась, почему в качестве наказания использовалось хождение по доске (прим. пер.: Хождение по доске одна из изощренных пыток пиратов XVI–XVIII века. Пленника со связанными руками и завязанными глазами ставили на доску, перекинутую с борта в море. Рано или поздно несчастный падал в воду и в зависимости от ситуации его могли вытащить на палубу или утопить). Да, тебя могут съесть акулы или утопить, а может, ты подружишься с морскими млекопитающими и проживешь благополучную жизнь. Но когда я была маленькой, я не понимала страха, связанного с этим наказанием, до сегодняшнего дня.