— Ты бы не возражала, если бы это было так?

Я качаю головой, когда мы идем по проходу и сворачиваем в следующий.

— Нет, но я бы хотела, чтобы ты покорил меня своей эмоциональной стороной.

— Ты хочешь, чтобы я заплакал? Я думал, что был довольно эмоционален, когда меня тошнило теми вкусными крабовыми котлетами.

— Не плаксиво-эмоциональный. Общайся со мной на более глубоком уровне.

Он останавливается и говорит:

— Мы общаемся на глубоком уровне.

— Правда? Потому что я о тебе практически ничего не знаю, Рэт.

— Что тут знать? — Он пожимает плечами. — Ты знаешь все, что тебе нужно знать. Остальное — мелкие детали, которые не имеют значения.

Я уже собираюсь возразить ему, что для меня важны мелочи, когда нас окликает женщина, которая нам помогала.

— Мистер Уэстин, мисс Кокс, вот вы где.

Мы поворачиваемся и видим, как она подходит к нам с двумя букетами. Оба красивые, и стоят дорого.

— Я быстро составила два букета, учитывая ваши пожелания по цвету и размеру.

Она протягивает их.

— Что думаете?

Оба букета поражают воображение: яркая зелень, свежие цветы слоновой кости.

Один из них ниспадает каскадом по стеблям, придавая им почти зонтичный вид, а другой больше выступает по бокам.

— Они оба прекрасны, — говорю я, беря один из них в руки, а Рэт берет другой.

— Спасибо, и, как только вы выберете понравившийся букет, мы сможем подобрать к нему цветы для приема. Вы сказали, двадцать человек?

— Примерно так. Это будет один длинный стол в отдельном зале. Нам не нужно много цветов, но в зале есть несколько стеклянных ваз и свечей, которые свисают с потолка, примыкающего к старой стене, обшитой деревом. Было бы здорово, если бы некоторые из них были украшены цвета…

Рэт прочищает горло. Я смотрю на него и вижу, как он засовывает палец в ухо и начинает трясти им, открывая и закрывая рот.

— Ты в порядке?

Он издает странный звук, и, клянусь, в считанные секунды я вижу, как потрясающее лицо Рэта с точеными скулами превращается в нечто, чего я никогда раньше не видела.

— О боже, Рэт, у тебя аллергия?

Он передает букет обратно даме и произносит:

— Эвкалипт.

— О боже!

Я швыряю второй букет в женщину, беру Рэта за руку и тащу его через цветочный салон к магазину на углу. Хватаю первую попавшуюся коробку с «Бенадрилом», открываю ее и запихиваю таблетки в рот Рэту, одновременно откупоривая воду и заставляя его пить.

Сзади нас владелец магазинчика спрашивает:

— Вы собираетесь за них платить?

Оборачиваясь, чувствую, как из моей головы словно выпирают дьявольские рога, когда говорю:

— Да, позволь мне сначала убедиться, что мой жених не умрет от аллергической реакции, придурок.

Я поворачиваюсь к Рэту и хватаю его за плечи, в шоке от того, что у него может быть настолько сильная аллергическая реакция.

— Ты можешь дышать? Может, вызвать скорую?

Он сжимает мою руку.

— Я могу дышать. Просто все — он снова прочищает горло — чертовски чешется.

— Ладно, давай немного подождем реакции на лекарство, и если ничего не изменится, отвезем тебя в больницу, хорошо?

Он кивает. Я беру его за руку, прижимаю к себе, пока расплачиваюсь с владельцем, которого, похоже, совершенно не волнует, что у Рэта аллергическая реакция — вот вам и Нью-Йорк, — а затем мы выходим из магазина на свежий воздух.

Я смотрю на часы и говорю:

— У нас урок танцев. Я позвоню и отменю его.

Он качает головой.

— Нет, не отменяй. Это важно для твоей бабушки.

— Да, но Рэт, один глаз начинает опухать, и ты не можешь танцевать в таком состоянии.

— Рискнем здоровьем.

Он пытается улыбнуться, но губы его не слушаются, учитывая, как распухло его лицо.

— Рэт, мы не пойдем на урок танцев.

— Может, ты и не пойдешь, а я собираюсь.

Он направляется к черной машине, которая не принадлежит нам, и я беру его за руку и тяну в другую сторону.

— Это на наша машина.

— Выглядит, как наша, ты уверена?

— Абсолютно. К тому же, судя по тому, как у тебя затекли глаза, думаю, на данный момент ты бы принял полицейскую лошадь за свою машину.

— Нахалка.

— Серьезно, Рэт, поедем в отделение неотложной помощи, ты ужасно выглядишь.

— И это после того, как я назвал тебя красивой. — Он качает головой. — Разве это справедливо?

— Пожалуйста?

Я практически умоляю.

Но он не двигается с места.

— Давай выпьем кофе, и все пройдет.

Не сумев его убедить, мы садимся в машину — благо, сегодня мы пользуемся услугами водителя — и берем кофе. Точнее, я покупаю кофе для нас обоих, и мы пьем его в машине, возле танцевальной студии.

— Отек спадает?

Я качаю головой.

— Нет.

— Спадет.

Глядя ему в лицо, я спрашиваю:

— Это случалось с тобой раньше? Поэтому ты так спокоен?

Он кивает и делает глоток кофе.

— Да. Два раза. Со мной все будет в порядке. Понадобится время, чтобы спал отек.

Моя мама тоже использовала «Бенадрил», когда я был ребенком. Я знаю, что он поможет.

— Почему ты мне не сказал? — Спрашиваю я, начиная расстраиваться. — Если ты знал, что у тебя аллергия на эвкалипт, то должен был сказать.

— Я об этом даже не подумал.

Все больше расстраиваясь, я смотрю в окно.

— Может, мне позвонить твоей маме и узнать, на что еще стоит обратить внимание? — Тишина. Я снова смотрю на Рэта. — Твои родители знают о нас, верно? Знаю, ты сказал, что у тебя не было времени навестить их, но они знают обо… мне… не так ли?

— Пока нет. У меня еще не было возможности позвонить им. Мы сообщим им в ближайшее время.

— Рэт, до свадьбы осталось всего несколько недель. — За время, проведенное с Рэтом, я выучила множество его выражений. То, которое отражается на его лице сейчас, говорит: не дави на меня. Я сделаю это по-своему. Да, я видела подобное выражение несколько раз. — Ты стесняешься меня? Из-за того, что они узнают кто я?

— Нет, Чарли, не говори глупостей. В этом нет ничего особенного.

— Ничего особенного? Я твоя невеста, и ты предложил мне встречаться с тобой. Ты общался по видеосвязи с моими родителями, ужинал с моей бабушкой.

Он пожимает плечами.

— Это не имеет значения, Чар…

— Не имеет значения? Что ты мог умереть от аллергической реакции? Я не могу позвонить твоей маме и попросить рассказать о тебе, потому что она понятия не имеет, кто я такая? Я все еще остаюсь тайной за семью замками… Я уже должна была познакомиться со своей будущей свекровью… Я хочу спросить, не хочет ли она бутоньерку на свадьбу своего сына. Именно об этом я и говорю, Рэт. Мне нужно знать о тебе такие вещи.

— Тебе нужно знать о моей аллергии? — Он усмехается и качает головой. — Не понимаю, какое это имеет отношение к делу.

— Тогда что для тебя важно? — Спрашиваю я, мой голос звучит резко. — Потому что единственное, что тебя, похоже, волнует, — это то, какое на мне белье.

— Эй. — Он хмурит брови. — Ты знаешь, что меня волнуют и другие вещи.

Расстроенная и не имея настроения танцевать, я отстегиваю ремень безопасности и говорю:

— Знаешь, думаю, мне нужна передышка, хорошо? Я собираюсь пойти в свою квартиру.

— Чарли, подожди, что за хрень происходит? Ты злишься на меня, потому что у меня была аллергическая реакция?

— Нет, Рэт, я не злюсь на тебя за это. Я просто раздражена, и мне не хочется обсуждать это прямо сейчас, перед тем, как мы должны танцевать. — Я указываю на его лицо. — И я на самом деле не хочу танцевать с тобой, когда у тебя аллергическая реакция. Тебе следует отдохнуть. Попроси Патрика отвезти тебя обратно в твою квартиру. Я доберусь до своей на метро.

— Ты не поедешь на метро.

Я открываю дверь и говорю:

— До тебя я все время ездила на метро. Со мной все будет в порядке.

Выхожу из машины, и Рэт окликает меня, но я закрываю дверь прежде, чем он успевает меня остановить, и направляюсь к углу улицы, ко входу в метро, с кофе в одной руке и сумочкой в другой.