Ничего не могу с собой поделать. Я фыркаю в салфетку, не в силах больше сдерживаться. Сидеть рядом с ним просто отвратительно. Мужчина в костюме за три тысячи долларов, соблюдающий этикет, поглощает дегустационное блюдо так, словно это его первая еда после трехлетнего скитания по Сахаре.

Так мерзко. Так не похоже на него. Так смешно.

— Вам тоже нравится, мисс Кокс? — спрашивает шеф-повар, пытаясь оторвать взгляд от Рэта.

— О, было довольно…

Отрыжка.

Рэт прикрывает рот и смеется, а я вздрагиваю и смотрю на своего жениха.

— Вот черт, простите. Простите.

Боже. Уверена, что его губы тряслись, как у Гомера Симпсона, когда он рыгал. Я видел это краем глаза, но почти уверен, что именно это движение уловила периферийным зрением. Серьезно, что случилось с мистером Уэстином? Парень, сидящий сейчас рядом со мной, — парень из братства Рэт с отсутствием манер, который в свободное время подсчитывает деньги на пиво.

Улыбнувшись шеф-повару, я говорю:

— Все было великолепно. Спасибо. Курица была прекрасна с манговым чатни. Я никогда не пробовала ничего подобного.

Он склоняет голову, а затем говорит:

— Судя по тому, как мистер Уэстин ел крабовые котлеты, могу предположить, что они тоже были хороши.

С остатками соуса в уголках рта он берет последнюю крабовую котлету и говорит:

— Это лучшее, что я когда-либо пробовал в своей жизни. Вы меня покорили ими.

— Ухххххх, — стонет Рэт, звук его голоса вибрирует, отражаясь от фарфоровых стенок унитаза. — Мы не… — Он садится, его рвет, а затем он опускает голову на сиденье унитаза. Сделав глубокий вдох, он продолжает: — Заказываем крабовые котлеты.

Я провожу мокрым полотенцем по его шее и нежно растираю плечи.

— Думаешь, это из-за крабовых котлет?

Он кивает. И поворачивает голову в сторону, чтобы смотреть на меня, но при этом держать рот около отверстия унитаза.

— Должно быть. Тебя не тошнит.

— Начнет, если ты будешь продолжать издавать эти звуки, пока тебя тошнит.

Он хмурит брови.

— Что ты хочешь, чтобы я делал? Пел песню, пока у меня изо рта течет рвота?

— Да. — Я киваю и глажу его по шее. — Если ты не против я бы хотела услышать «Большие надежды», группы Panic! Это было бы замечательно.

— Невероятно, — говорит он, прежде чем повернуть голову обратно к унитазу и начать, кажется, одиннадцатый раунд.

Еще через полчаса, которые он провел в обнимку с «белым другом», я помогаю ему добраться до кровати, где аккуратно укладываю его, ставлю рядом мусорное ведро и оставляю на тумбочке много жидкости. Когда я собираюсь уходить, он слабо спрашивает:

— Куда ты?

— Хочу дать тебе отдохнуть.

Он протягивает руку.

— Ляг рядом со мной, пожалуйста.

Я не могу отказать ему, когда его голос звучит таким слабым и жалким.

Я забираюсь под одеяло и сажусь, прислонившись к изголовью кровати, а он кладет голову мне на колени. Я нежно глажу его по волосам и виску, пока он прижимается ко мне.

За последние несколько недель я очень хорошо узнала этого человека. Не в эмоциональном плане, потому что вытянуть из него личную информацию кажется практически невозможным, но прикосновения… вот что стало невероятно привычно. В этот момент я даже не задумываюсь, просто прикасаюсь к нему. Для меня естественно целовать его, держать за руку или раздеваться догола, когда он этого требует. А наши рабочие отношения? Он нисколько не изменился. Он по-прежнему составляет список дел — добавляя одну пикантную деталь последним пунктом, которая вызывает во мне удовольствие, — мы так же выполняем работу, и без проблем задерживаемся допоздна, чтобы выполнять дела, а не трахаться на его столе. Мы смогли разделить два вида отношений — рабочие и личные, — что сняло с моих плеч огромный груз. Волновалась ли я, что у нас ничего не получится? И да, и нет.

Я знаю, что могу оставаться сосредоточенной и выполнять задачи, когда это необходимо. А Рэт — целеустремленный, умный и невероятно успешный бизнесмен. Его успех — не случайность. Он заслужил его. Но с тех пор, как в наших отношениях появился секс, мы оба стали ненасытными. Он — бог как в постели, так и за ее пределами.

Поэтому отсутствие самоконтроля вызывало беспокойство. Но мы справились.

Когда он предложил идею пожениться ради моей бабушки, я согласилась от отчаяния. Но со временем я все больше осознавала, как много еще хочу узнать о Рэте Уэстине. В тот вечер у бабушки он показал себя с разных сторон, и мне понравилось все, что я увидела. Сегодняшняя рвота… не очень.

— Спасибо, — тихо говорит он, — за заботу обо мне.

Я провожу большим пальцем по его нежной коже.

— Само собой. Я не могу допустить, чтобы моего жениха тошнило в одиночестве.

Он смеется и крепче прижимается ко мне.

— Думаю, будет справедливо сказать, что крабовым котлетам закрыт вход на нашу свадьбу.

— Я позвоню завтра. Может, они сделают нам скидку, потому что у тебя было пищевое отравление.

— Нам не нужна скидка, — пробормотал он.

— Ну да, босс богатей, некоторые из нас преуспевают за счет скидок. Если у тебя есть деньги, это не значит, что ты должен тратить их бездумно. Я добьюсь для нас скидки, мы ее заслужили, и попрошу шеф-повара написать тебе открытку с извинениями.

— В этом нет необходимости.

— Если только ты не думаешь, что нам стоит изменить место проведения торжества? Я имею в виду, мы на самом деле хотим устроить прием в месте, где нас накормили отравленными крабовыми котлетами?

— Уже слишком поздно искать что-то другое. Если только ты не хочешь, чтобы я потратил больше денег, тогда можно это сделать, но это будет противоречить желанию получить скидку от нынешнего места. Решать тебе, детка.

Я хмыкаю.

— Ну, похоже, ты чувствуешь себя лучше.

Он прижимается к моим ногам.

— Нет, просто вдохнул побольше воздуха. Не оставляй меня.

— Подумать только! — Я глажу его голую спину, напряженные мышцы манят меня. Его только что тошнило целый час, Чарли, возьми себя в руки. — Ты из тех парней, которые, когда заболевают не могут ничего делать?

— Виноват, — бормочет он мне в ногу. — Позаботься обо мне.

— О, Рэт, тебя ждет разочарование в нашем браке, если думаешь, что я буду нянчиться с тобой, когда ты болеешь.

— Понянчись со мной сейчас, и клянусь, что искуплю свою вину перед тобой.

Он утыкается носом в мою промежность, а я смеюсь и отталкиваю его.

— Прекрати.

Но он этого не делает.

— Я имею в виду фееричные оргазмы, о которых можно только мечтать. Все грязные вещички, о которых фантазируешь, я воплощу в жизнь.

— Прям все? — спрашиваю я.

Он кивает и грубо говорит:

— Все.

Взволнованная, я глажу его по волосам и говорю:

— Могу я предложить тебе что-нибудь еще, красивый, неотразимый мужчина?

Слегка усмехаясь, он говорит:

— Сними майку и позволь мне лечь на твою грудь. Твои сиськи помогут мне почувствовать себя лучше.

Почему мужчины такие озабоченные идиоты?

Рэт останавливается посреди прохода. Нас окружают цветы, он засовывает руки в карманы и недоверчиво качает головой.

— Что? — спрашиваю я, глядя на букет лаванды.

Рэт полностью оправился после крабовых котлет, он выглядит еще красивее, чем когда-либо, его щекам вернулся цвет, и, несмотря на предыдущую неудачу, сегодня мы снова занялись планированием свадьбы и выбором цветов.

Знаю, что все это могла бы сделать и сама, но я использую эти возможности, чтобы проводить больше времени с Рэтом, чтобы узнать его получше.

Пока что… ничего не вышло, но я твердо намерена докопаться до истины.

Он подходит ко мне, поднимает мой подбородок и говорит:

— Ты сегодня чертовски красива.

Осторожно наклонившись, он на мгновение прижимает свой рот к моему, а затем отстраняется и берет меня за руку.

— Вы пытаетесь меня обворожить, мистер Уэстин?