Мне очень не нравится, насколько «комфортно» Брэм чувствует себя с Лайнусом.

Прежде всего, он мой лучший друг… а не Лайнуса.

— Я подумываю набить такую татуировку у себя на заднице, — говорит Лайнус, останавливая Брэма, который пытается записать название.

Подлиза.

Дерьмо, неужели я так думаю о Лайнусе? Черт, я сейчас совсем не в себе.

— Правда? Потому что если это так, то я вполне могу сегодня же отменить все приготовления и сделать тебе предложение. Джулия сексуальна и умна, так что она в мгновения ока найдет себе кого-нибудь другого.

Лайнус усмехается и говорит:

— Ну, если я когда-нибудь захочу, чтобы Вы разошлись с Джулией то знаю, что делать.

Пока Брэм завершает приготовления к игре, Чарли поворачивается ко мне и тычет пальцем в мою руку.

— Вы напряжены. Вы не можете быть напряженным, находясь в команде победителей сегодняшнего вечера — «Лимонные коржики». Расслабьтесь, Рэт.

— Я в порядке.

— Хорошо, конечно. Вы в порядке. — Она снова тычет в меня пальцем. — Что не так? Вы всегда такой напряженный? Прошлым вечером Вы были более расслабленным…

— Что случилось прошлым вечером? — спрашивает Роарк, вклиниваясь в разговор, как и подобает засранцу.

— Мы задержались допоздна. — Чарли закатывает глаза. — Этот парень на мгновение расслабился.

— Всего лишь на мгновение? — спрашивает Брэм, а потом смеется. — Видела бы ты его в колледже.

Именно то, чего я не хотел услышать сегодня вечером из уст Брэма или Роарка.

— Знаешь, предлагаю не говорить об этом дерьме с моим помощником, который должен меня уважать, — предупреждаю я.

— Ох, Вы боитесь, что я не буду Вас уважать? — Она толкает меня плечом. — Этого никогда не случится. Особенно, учитывая подарок в виде пруда с парчовыми карпами. Кстати, на днях мне позвонила бабушка и сказала, что вчера целый час наблюдала за рыбкой Рэт. Она очень счастлива. — Чарли поднимает на меня свои завораживающие глаза и говорит: — Еще раз спасибо.

Засунув руки в карманы джинсов, я небрежно говорю:

— Пустяки. — Все вокруг нас расставляют тарелки с едой и обсуждают количество калорий, которое мы сегодня вечером употребим, давая мне немного побыть наедине с Чарли. — Если бы знал, что ты будешь здесь, я бы не пришел, — честно говорю я.

— Почему? — Восхищение в ее глазах сменяется смущением. — Я думала, у нас все круто, Рэт.

— Так и есть, — шепчу я. — Но… — Я смотрю на своих ребят и на мгновение встречаюсь взглядом с Роарком. — У моих друзей нет фильтров. Они могут сказать какую-нибудь неуместную хрень. Я стараюсь разделять личную и рабочую жизнь.

— Понимаю.

Она прижимает свою ладонь к моей руке, и, клянусь, все мое тело словно воспламеняется от ее легкого прикосновения. Это происходит мгновенно и неконтролируемо, словно влечение, которое я питал к ней, каким-то образом всплыло на поверхность за считанные секунды, что-то глубоко внутри меня высвободило его. И я понятия не имею, почему.

Возможно, дело в легком макияже, который она наносит, или в волнении в её прекрасных чертах, или в том, как она уложила волосы, обнажив изгиб шеи. А может быть, дело в том, что ее футболка облегает грудь, или в том, что я вижу рельеф ее ног из-за леггинсов.

Что бы это ни было, мое тело гудит, разум затуманивается, и я понимаю, что сегодня вечером могу попасть в серьезные неприятности, если не буду осторожен.

— Но знаете что, Рэт? Если у нас будут длительные рабочие отношения, нам придется узнать друг друга, кое-что личное, и это нормально, потому что это только укрепит нашу связь. Улучшит. — Она сжимает мою руку, и у меня возникает всепоглощающее желание притянуть ее к своей груди, прижать к стене и провести языком по ее шее. Ага, я в полной заднице. — Поверьте, на каждую смущающую историю, которую я узнаю о Вас, я отвечу своей.

Она подмигивает, а затем накладывает себе немного еды.

И поскольку я тот еще засранец, смотрю, как она наклоняется, и любуюсь ее идеальной маленькой попкой и отсутствием линии трусиков.

В полной… заднице.

Когда Чарли сказала, что будет открывать мне секрет о себе каждый раз, когда Роарк или Брэм обнародуют что-то обо мне, она не солгала.

На самом деле она свято держит слово.

За вечер, к моему несчастью, она узнала, что я писаю в мусорные корзины, когда напиваюсь, что однажды я застрял головой в перилах лестницы и пришлось вызвать пожарных, чтобы освободить меня, что однажды я неделю ходил в юбках на занятия и… ко мне в ванную зашли, когда я брил нижнюю часть тела и у меня был впечатляющий стояк. Именно из-за этого случая мне захотелось выброситься из окна высотки Брэма.

Но в ответ, конечно, я узнал, что Чарли застали за тем, как она делала минет своему школьному парню в минивэне родителей, в старших классах из-за похмелья ее стошнило на стол учителя английского, за свою жизнь она помочилась в несколько мусорных корзин — по ее мнению это отличный момент сближения, а по моему нет, и, что самое интересное, она до сих пор не знает, что такое «хорошее лизание» (как она выразилась).

Мало того, что я продолжаю пялиться на ее задницу каждый раз, когда она встает, чтобы рисовать на доске, так теперь у меня в голове возникает образ сексуально неудовлетворенной Чарли, в то время как ее неадекватные партнеры пытаются довести ее до оргазма своими языками.

Какого хрена они там делают, если не могут заставить её кончить? Просто прижимают свои безжизненные языки к ее клитору в надежде на чудо?

Мягко говоря, вечер был настоящей пыткой.

— Боже, сегодняшний вечер очень похож на то словно мы накурились, — говорит Чарли, шепча мне на ухо.

Этого ещё не хватало.

Шепот, прикосновения, дружба, которую, как она думает, мы развиваем, а на самом деле все, что она делает, это превращает меня в озабоченного ублюдка. Она хорошо играет в «Угадайку», очень хорошо… Когда рисуют другие, она отвечает в считанные секунды, шепчет мне на ухо, посылая мурашки вверх и вниз по позвоночнику. Но когда наступает наша очередь, у нас, кажется, возникает недопонимание. И это моя вина, потому что я не могу сосредоточиться на том, что рисую, когда она сидит передо мной, ее голова на уровне моего члена, скользит вверх-вниз и выкрикивает ответы. Как будто если бы я расстегнул штаны, то смог бы заткнуть ей рот своим членом.

И я неоднократно думал об этом.

Каждый раз, когда мне приходится выходить и рисовать.

Эта мысль настолько яркая, что я не могу думать ни о чем другом. Каждый раз, когда встаю, у меня возникает искушение откинуть ее волосы в сторону и прижать ее голову к своей промежности.

И.

Я.

Не.

Думаю.

В.

Этот.

Момент.

О.

Том.

Что.

Она.

Моя.

Помощница.

Здесь, в этой комнате, когда мы проводим вечер игр с моими друзьями, когда она стоит передо мной на коленях, она — самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, и если быть до конца честным, я хочу овладеть ею.

Блядь.

Поговорим о том, как шокировать окружающих.

Впрочем, не думаю, что Роарк удивится, ведь он настолько внимательно следит за мной, что, наверное, может прочитать каждую непристойную мысль, пришедшую мне в голову.

Но даже несмотря на то, что я отвлекаюсь, проигрываем не мы. Брэм и Лайнус проигрывают, и, скажем так, Брэму это совсем не нравится. Совершенно расстроенный и обезумевший, он смирился с этим, и набивает рот едой, а не пытается угадать чужие рисунки, чтобы набрать очки, когда закончится командное время.

— Твоя очередь, — говорит Брэм, бросая мне маркер.

Чарли тянется сзади и массирует мои плечи, наклоняясь вперед, так что ее дыхание щекочет мне ухо.

— Вы справитесь, босс. Простые рисунки. Я отлично угадываю. Победа за нами.

Блядь, ей нужно перестать так прикасаться ко мне, или, может быть, провести руками по моим плечам и вниз по грудным мышцам к соскам…

Покачав головой, я резко встаю и молюсь богам стояка, чтобы все было под контролем.