— Один раз покажешь, как ставить печать подчинения и я сожгу фигурку. Даже могу поклясться, что не стану их преследовать. Гея мне неинтересна. Цаца тоже потеряла ценность, а братьев, пусть не родных, я и так не хотел убивать. Печать в обмен на жизнь семьи! Это честная сделка!
— И кого же ты собрался подчинять? — поинтересовался Павел.
— Богов с Парадиза. Им давно пора преподать урок послушания, а то совсем страх потеряли! Как они посмели чего-то требовать от нас с Эгидуком?!
Павел смотрел на окровавленную фигурку и пытался вспомнить, существует ли в магии проклятия через каплю крови? К величайшему сожалению в памяти всплыл солидный фрагмент из фолианта чернокнижника, посвящённый искусству малефицизма. Конечно не колдовство вуду, но тоже весьма неприятная штука. Он обдумывал варианты отнять тряпичную куклу, однако всё упиралось в количество противников. Будь здесь только Малыш, он бы усыпил его и дело в шляпе. С Эгидой бы справился без особых сложностей, но её сыночек представлял собой серьёзную проблему. Мало того, что Эгидук — сын тёмного бога, так, ко всему не убиваемый! Его физических сил хватит на то, чтобы порвать Павла на лоскутки и потоптаться на останках. Разумеется, можно изобразить героя и погибнуть в неравной схватке, но Эгида из вредности активирует чары и тогда Гея и вся семья умрёт.
Малыш не торопил с решением. Он присел в дальней части площадки и, прислонившись спиной к базальтовой стеле, подозвал к себе крылатую блондинку. Эгида плюхнулась рядом и начала что-то нашёптывать новому мужу. Эгидук продолжал стоять, упорно поглядывая на размышляющего Павла, но в конечном итоге тоже присел возле собутыльника и принялся рассказывать истории из жизни. На первый взгляд они выглядели компанией бодибилдеров, отдыхающих между подходами к штанге. Единственное отличие: оба мускулистых качка имели взгляды матёрых убийц.
Павел присел в центр площадки и начал медитацию. К сожалению, сейчас недоступна магия, поэтому энергия не поступала в чакры, но дыхательная гимнастика способствовала упорядочиванию мыслей, и он обрёл внутреннее спокойствие. Подготовившись к смерти в неравном бою, Павел встал и заявил:
— Вынужден отказать. Если Могучий не дал тебе знание о печатях, значит, у него имелись причины.
Малыш тяжело вздохнул и, посмотрев на Эгидука, попросил:
— Сломай ему руки и ноги. Ты точно понял? Не отрывать, а просто поломать!
— Да понял я! — проворчал мускулистый блондин и, размяв плечи, шагнул вперёд.
Когда-то давно Павел ходил по землям метисов в поисках пропавшей Цацы и столкнулся с одним жрецом храма гармонии. Щупленький старичок оказался мастером боевых искусств и избил Павла, который по габаритам превосходил противника. Жрец кидал чужестранца в стены и наносил быстрые и сильные удары и если бы Павел не сумел поймать старичка в захват, жизнь могла бы завершиться гораздо раньше.
Сейчас ситуация повторилась с точностью наоборот — Павел выступал в роли быстрого и ловкого жреца, а Эгидук выглядел неповоротливым увальнем, получающим сотни ударов по лицу, туловищу и иным частям тела. Блондин бросался вперёд. Всякий раз, пропустив тычок по зубам и грохнувшись на пол, он поднимался и, сплёвывая кровь и рыча, словно дикий зверь, атаковал юркого противника.
Павел потерял счёт ударам, попавшим по лицу Эгидука. У него начали болеть кулаки и мышцы запястий, а мускулистому блондину хоть бы хны. Он просто потряхивал головой и, сфокусировав взор на добыче, снова мчался на таран. Павел пытался ломать конечности, но кости Эгидука оказались прочнее стальных труб, а суставы почти не поддавались изгибу. К тому же разок блондину удалось схватить врага, и он чуть не выжал кудрявого шатена, словно тюбик зубной пасты. К счастью, Павел додумался ударить лбом по носу и Эгидук ослабил хватку. Пять часов без перерыва экс-землянин колотил подвижную «грушу», но блондин никак не хотел лишаться сознание и продолжал переть напролом. В конечном итоге Павел ошибся и Эгидук перевёл бой в партер. А в борьбе есть множество болевых приёмов, которые почти не действовали на блондина. К тому же важную роль сыграла разная весовая категория и в результате Павел начал проигрывать. Однако он не собирался сдаваться, зная, что из любого положения можно вырваться. После очередной попытки сломать руку Эгидуку, он оттолкнулся ногами от массивного туловища и проехался на спине по полу. Глядя на медленно поднимающегося противника, он упустил из виду тот факт, что очутился как раз возле Малыша и Эгиды. Именно крылатая блондинка нанесла ему коварный удар ступнёй по подбородку. В глазах потемнело, но он попытался встать. В тот же миг на затылок опустился пудовый кулак Эгидука и Павел, стукнувшись лбом о каменную площадку, окунулся в омут беспамятства.
Сквозь фоновый шум в ушах послышался голос Малыша.
— Надеюсь, ты не прибил его?
— Дышит, козявка. Живучий гад! — буркнул Эгидук.
— Может пора научиться драться? Говорил тебе, вместо пьянок пошли, потренируемся, а ты вечно упираешься, — хмыкнул Малыш.
— Зачем? я же победил!
— Если бы не Эгида, Кудрявый бы до сих пор тебя пинал. Будь у него чуть больше массы или хотя бы нож, он имел все шансы тебя одолеть.
— Маманя у меня духовитая!
— Зато ты не боец, а сплошное недоразумение, — ехидно заметил Малыш.
— А меня другое смущает, — вмешалась в диалог крылатая блондинка, — Что произошло за столом? Почему ты не предупредил, что засыпаешь? И отчего сам не побил Кудрявого? Ты же гораздо лучше дерёшься без оружия! В чём причина такого поведения?
— Мне нельзя к нему прикасаться.
— Поясни!
— В детстве дракон что-то сделал со мной, с тех пор, когда я начинаю злиться на Кудрявого и его семейку, сознание сразу отключается, и я замираю, словно статуя.
— Это реакция только на него?
— Да, с остальными нет проблем.
— Проблемы есть. Кудрявого можно назвать твоим слабым местом! Уязвимостью! Его надо убить и вырезать всю семью! — решила Эгида. — Насколько я понимаю, ты этого не можешь сделать, так что придётся самой пачкаться.
— Пока он не расскажет, как ставить печать подчинения, он должен жить!
— У дракона есть второй ученик, — напомнила блондинка.
— Он не знает того, что Кудрявый, — возразил Малыш.
— У них всех одинаковый комплект знаний.
— Насколько я понял, информация открывается только в нужный момент, — пояснил Малыш. — Кудрявый видел, как дракон ставил тебе на затылок печать, поэтому сможет вспомнить последовательность действий, а Серг-эй ни разу не сталкивался с этими чарами.
— Но Кудрявый сможет тебя одолеть, и он опасен. Неужели эта печать так необходима?
— Дракон поставил на алтари заклинание нерушимости, то есть мы при всём желании не сможем лишить Феса, Эгею и Арефеса доступа к силе. Как ты собираешься воевать с богом, у которого полно энергии? — поинтересовался Малыш.
— Не знаю, — буркнула блондинка.
— Надо поставить печать и тогда он сам отдаст тебе всё до капли! Ты же помнишь, что не могла отказать повелителю!
— К сожалению, помню. Кудрявый, идиот, он почти не пользовался властью, зато дракон чуть не раздавил напором мощи! С печатью невозможно бороться!
— Вот и я о том же! Нам нужно получить знание у Кудрявого! Он слишком ценен, чтобы просто его зарезать, — подытожил Малыш.
— Сыночка, сломай ему колени, — приказала Эгида.
Павел ощутил немыслимую боль в суставах и заорал, а потом снова потерял сознание.
Пробуждение прошло как в жутком кошмаре — он почти не чувствовал конечностей. С огромным трудом подняв веки, Павел увидел потолок собственной спальни. Он лежал в постели, а руки оказались привязаны к спинке кровати. Он застонал и попытался шевелиться, но в тот же миг дали о себе знать поломанные ноги. Острая боль затуманила разум, и он снова отключился. Подобных пробуждений у него насчиталось более десятка и всякий раз малейшее движение приводило организм к жесточайшему стрессу.
Павел пытался применить заклинание исцеления, но почему-то чары не срабатывали. Вскоре он понял, что на шее застёгнут ошейник, блокирующий магию. А потом начались визиты Эгиды. Она задавала вопрос о печати, но он молчал. Тогда она притащила жаровню и нагрев кочергу, прижигала тело. От каждого ожога он снова терял сознание, и ей надоело поливать его водой. Он потерял счёт дням и не понимал, как долго длились истязания. Постоянно пробуждаясь от «помывки» холодной водой, он мысленно концентрировался и почти сразу отключался. Эгида ругалась, но никак не могла заставить его выдать секрет. В один из дней ей ассистировал сыночек и в порыве гнева чуть не добил Павла. Отругав Эгидука, блондинка заявила, что без использования заложников от Павла ничего не добиться, поэтому придётся озаботиться поиском Геи и сыновьями.
